Мы еще вернемся в Крым - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Свиридов cтр.№ 11

Грифт нацелился ограбить дом известного художника Шнайдера, похитить несколько картин. В доме жила вдова с дочерью. Художник недавно умер, он поехал в творческую командировку в Среднюю Азию, а из Бухары пришло известите, что его укусила ядовитая змея. В доме Шнайдера кроме его собственных картин были ценные полотна западных живописцев и работа самого Айвазовского, единственный в мире эскиз к картине «Торжество Феодосии». Сама картина сгорела еще в 1905 году при пожаре в здании городской мэрии. Для выполнения своего преступного плана он и привлек подростка.

Алексей был вхож в дом художника. Он с первого класса дружил с его дочерью Ларой. Этим и решил воспользоваться Грифт, залетный гастролер. Он заставил Алексея сходить в дом художника, быть внимательным «как разведчик морских пиратов», все запомнить, особенно, в какой комнате и на какой стене висят картины.

– Держи язык за зубами, а глаза раскрой пошире! – и дал такой подзатыльник, что Алексей еле устоял на ногах. – Топай и помни: череп и кости!

Алексей сходил в гости к Ларе. Она его чаем угостила, они мило поболтали. А когда Алексей вернулся, Грифт сунул ему в руки карандаш и лист бумаги:

– Рисуй план хаты!

Киян и Филин встали за спиной. Попробуй возразить, так тут же и прибьют. Алексей дрожащей рукой стал рисовать вход в дом через террасу, кухню, комнаты… Он только теперь начал осознавать, какой ценой расплачивается за карточный долг.

– Где висят эти картинки?

Грифт показал вырезанные из журнала цветные репродукции. Алексей сразу узнал их. То были картины французских экспрессионистов и эскиз Айвазовского к полотну «Торжество Феодосии».

– Там. Там много их, разных.

– Где висят эти? – Киян сунул кулаком под ребро.

– Больно! Ты чего?

– Показывай и не темни!

– Дай припомнить…

– Дать? Сейчас так дам по рогам, что враз копыта откинешь, – пригрозил Киян.

Алексей ткнул карандашом в гостиную, показывая, где висели картины:

– Вот тут… Обе.

– Наводка что надо! – Грифт сразу стал добрым и веселым, довольно потер ладони. – Живем, братва! За эти вшивые картинки знающий человек кучу бумажек отвалит!

Киян и Филин на иллюстрацию из журнала смотрели так, словно перед ними уже лежала куча денег. А Алексею стало не по себе. Острое чувство вины, словно раскаленные угли, жгло его изнутри. Из-за каких-то жалких рублей, позорного долга, он открыл дорогу в дом к хорошим людям.

– Хату берем сегодня! – властно сказал Грифт, пряча в карман брюк цветные вырезки из журнала.

– Почему про телефон зажилил? – Киян набросился на Алексея. – Я сам провода видел?

Грифт жестко, словно у него были не пальцы, а щипцы, схватил Алексея за ухо и нагнул к нарисованному плану дома:

– Где аппаратик?

Алексей взвыл от боли. Торопливо ткнул пальцем в гостиную:

– Здесь… У окна телефон! Больно!.. Вы ж… не спрашивали… Отпустите!

– Киян, как заскочим, сразу отрезай телефон, – приказал Грифт.

– Бу сделано!

– А если скачок сорвется, то знайте, никого не пощажу! – пригрозил Грифт, глядя в упор на Алексея. – Череп и кости!

Умирать Алексею не хотелось. И идти на кражу – тоже. Страх за будущее липкой паутиной охватил его всего. Алексей мысленно представил, как Грифт хватает Леру за горло, всовывает ей в рот тряпку…Как луч фонарика скользит по стене, по картинам… Холодная испарина выступила на лбу, вспотели ладони. Все его существо протестовало. Нет! Нет!

– Пей! – Киян приставил к губам Алексея стакан. – Самое лучшее в подвале винсовхоза, с марками. Не дрейфь!

Алексей и сейчас помнит, как он тогда выпил с жадностью до дна, стуча зубами о край стакана.

– Закуси!

Алексей сунул в рот кусок сыра. По телу пошла теплая волна. Страх исчез, появилась надежда. Может быть, в доме художника не спят, опасно будет соваться, и все сорвется…

Потом пили еще. За удачу, за дружбу. Грифт рассказывал смешные истории. Вытащил карты, играли в «очко». Алексею фартило, карты шли в руки, он выигрывал. Вернее, отыгрывал свой долг.

Ночь была темной.

Алексей Громов сейчас, спустя годы, мысленно возвращался в то время, снова ощущал себя подростком и снова переживал напряженно-тревожную ночь. Ночь, ставшую поворотной точкой в его судьбе.

К дому шли разными путями. Алексея сопровождал Киян, чтобы не струсил, не сбежал. Улица была темной и безлюдной. Где-то вдали лениво тявкала собака. Со стороны порта доносился стук вагонных буферов, лязг лебедок, пыхтение паровоза, шум моторов. Работы в порту не прекращались и ночью.

У Алексея комок подкатили к горлу. В порту бригадиром грузчиков работал его отец. В те годы, особенно в Поволжье, была засуха, в полях под жаркими солнечными лучами выгорел хлеб, десятки тысяч людей умирали от голода. В разных странах собирали средства для спасения голодающих. Французский писатель Анатоль Франс пожертвовал свою Нобелевскую премию. Знаменитый норвежский полярный исследователь Фритьоф Нансен создал благотворительную «Организацию Нансена», которая занималась сбором и отправкой продовольствия в Россию. Порт Феодосии стал основным пунктом приема помощи. Пароходы нужно было быстро разгружать и перемещать груз в вагоны. Грузчики работали днем и ночью.

За героический труд порт Феодосии был удостоен самой высокой награды страны – ордена Трудового Красного Знамени. А Ивана Громова и с ним еще нескольких передовиков наградили правительственными грамотами «Листок Трудового Красного Знамени». Эта грамота как память об отце, висит дома в рамке под стеклом. Феодосийский художник Шнайдер рисовал Ивана Громова, и портрет был выставлен в центре города на аллее «Знатные люди Феодосии».

На той бессменной и тяжелой работе в порту отец, в прошлом отважный моряк, и подорвал свое богатырское здоровье… «А его сын, – грустно подумал Алексей, – связался с бандитами и идет грабить квартиру художника».

– Не дрейфь! – Киян больно ткнул кулаком в бок.

На другом конце улицы показались Грифт и Филин.

За каменным забором и в окнах темно. Тусклая лампочка освещала жестяной квадрат с номером дома. Сердце бешено колотилось в груди. Во рту стало сухо. Ноги не слушались. Алексей Громов и сейчас, спустя годы, переживал и осмысливал те минуты своего морального падения и внезапного духовного взлета. Своего отчаянно мужественного поступка, граничившего с подвигом. Откуда нашлись у него силы? Как он решился? Как он, безоружный и беспомощный мальчишка, отважился на такой шаг? Окруженный бандюгами, загнанный в угол, он не пал духом, не дрогнул, и в последние секунды решился на отчаянный поступок, решился, по сути, пожертвовать собой, но не допустить совершения преступления! Алексей и сейчас помнит, как его обожгла и пронзила, словно удар тока, спасительная мысль: «Надо разбудить! У них же телефон! Вызовут милицию!»