Русский капкан - читать онлайн книгу. Автор: Борис Яроцкий cтр.№ 74

– Сидеть. К оружию не прикасаться, – подал команду первый подъехавший. – Какой части?

Ответили дружно:

– Второго батальона 3-го Северорусского полка.

– Почему не сопротивляетесь?

– Нет смысла. А вот офицеры будут сопротивляться. У них на руках много крови.

– А на ваших?

– Мы еще не присягали. Дождемся красных – разойдемся по домам.

– Где офицеры?

– В штабе и в казарме. Отдыхают.

Вскоре пешим порядком подошла пятая рота второго батальона 156-го стрелкового полка. Красноармейцы окружили казарму, но бесшумно близко подойти не сумели. Из казармы их заметили. Кто-то скомандовал: «Батальон, подъем! В ружье». Завязалась перестрелка.

Офицеры оказали сопротивление. Прикладом выбили окно. Но первый же выбросившийся из окна офицер был убит, остальные не рискнули прыгать, чтоб скрыться в лесу, стреляли из окон.

Бой закончился уже при высоком солнце. Все девять офицеров батальона в плен сдаваться даже не пытались. Им предлагали выбросить из окна оружие. Но разумное предложение было отвергнуто.

Командир батальона подполковник Раснянский подорвал себя гранатой. Его все равно растерзали бы. Не раньше как месяц назад он собственноручно убил солдата, который подбивал своих товарищей бежать в лес и там дождаться прихода Красной армии. О готовящемся побеге командиру батальона донесли. Вот он и устроил «чистку».

25 апреля около трех сот рядовых перешли на сторону Красной армии. Трофеи были скромные: два пулемета системы «Максим», не считая винтовок. Красных командиров радовал моральный дух солдат 3-го Северорусского полка: они давно были настроены против интервентов и их прислужников.

Пленные высказали коллективную просьбу: батальон не расформировывать, а в полном составе включить в стрелковый полк и наступать в едином порыве.

Два дня спустя пулеметная рота Шенкурского батальона последовала примеру Второго батальона 3-го Северорусского полка. Солдаты-пулеметчики застрелили двух офицеров, пытавшихся унесли с собой детали пулеметов.

Некоторые солдаты разбрелись по своим деревням – все они были уроженцы Архангельской губернии. 150 человек вступили в Красную армию.

Не отстали от них и солдаты Первой роты 8-го Северорусского полка (полк дислоцировался в Пинеге). Солдаты отказались грузиться на баржу для отправки вверх по реке – в район боевых действий.

Об этом инциденте в архиве «Русской военной эмиграции» сохранилась телефонограмма от 14 марта 1919 года.

В ней содержался рапорт командира полка:

«Два офицера убиты. К сожалению, я вынужден был 15 человек расстрелять. Бунт подавлен. 2-я рота разоружена. Все остальные роты в строю».

Гарнизон Топсы как опора местного правительства в этом отдаленном районе губернии был разгромлен своими же солдатами.

В архиве сохранился рапорт генералу Миллеру. Из рапорта можно было заключить, что отчаянно действовали, наводя порядок, только офицеры – британцы и русские, они же и понесли ощутимые потери.

«Преднамеренный мятеж, – говорилось в этом документе, – случился в 2 часа ночи. Убиты 4 британца и 4 русских офицера. 2 британца и 2 русских офицера ранены. 200 человек сбежали к большевикам.

Мятеж подавлен огнем речной флотилии. 11 человек расстреляны, остальные заключены в тюрьму.

Батальон разоружен, реорганизован в рабочий батальон, как и 2-й батальон Британско-славянского легиона».

О бежавших к большевикам приведена общая цифра. По всей вероятности, бежавших было значительно больше. Британо-славянский легион – это, пожалуй, единственная часть экспедиционного корпуса, состоявшая из отловленных молодых северян, которых насильно заставили служить интервентам. Солдаты носили форму британских войск, ими командовали британские и русские офицеры. За незначительные проступки солдат наказывали палками и в карцере лишали пищи.

Отловленные молодые северяне в равной степени ненавидели офицеров – британцев и русских, и при первой же возможности убегали в тайгу. Благо тайга была рядом.

Командование Северного фронта через парламентера обратилось к командованию Антанты с предложением:

«В связи с тем, что находящиеся у нас в плену ваши солдаты голодают, а продовольственные запасы рассчитаны только на действующую Красную Армию, руководствуясь гуманными соображениями, предлагаем вашему командованию передавать пленным продукты питания из расчета: один пленный – одна порция. В дальнейшем количество пленных будет возрастать, значит, и число порций увеличится. О наличии пленных сообщим через парламентера».

Парламентер, племянник британского дипломата Джорджа Тили, был отправлен через линию фронта неделю спустя после его пленения. В плену он питался, как и все остальные пленные американцы и англичане. Через конвоиров он передал протест, отказался от ячменного супа, которым кормили пленных. Потребовал коменданта лагеря.

В лагерь комендант прибыл с переводчиком. Из слов переводчика комендант, матрос-балтиец, понял, что пленный англичанин не простой, а знатный аристократ. В британской армии, оказывается, служили и дети так называемых «пэров». И обращались они друг к другу по-своему, как в русской армии до недавнего времени – «Ваше благородие» или «Ваше превосходительство».

Комендант прежде чем отправиться к пленному британцу, отказавшемуся есть ячменный суп, побывал у Ветошкина, спросил:

– Товарищ начальник штаба, чем будем кормить британцев?

– Чем кормят всех пленных, – ответил Ветошкин. – А в чем дело?

– В бою под Плесецкой перешел на нашу сторону сержант британской армии некий Тили. Он жалуется, что его плохо кормят. Ему не подходит ячменный суп.

– Принесите. Врач снимет пробу.

– Не могу принести. Конвоир от его порции не отказался.

– Ну и как?

– Съел за милую душу.

– Вчера и нам с командармом на завтрак подавали ячменную кашу. По нынешним временам нормальный продукт. Объясните этому сержанту.

– Нас он не поймет. Он, по словам переводчика, аристократ. Грамотный больно.

– Вот и хорошо. Мы его пошлем к генералу Айронсайду парламентером. Наши товарищи подготовят обращение. Это непорядок, что британские аристократы голодают. Как сообщают лазутчики, в Архангельске забиты склады с продовольствием. Пусть поделятся. Мы будем подходить к городу, они же все добро сбросят в реку.

Сержант согласился быть парламентером. Пообещал вернуться в штаб Шестой Красной армии с ответом командующего экспедиционными войсками.

Парламентеру указали окно для перехода линии фронта, назначили день и час прибытия. Его ждали несколько суток, но он так не вернулся, и ответа не последовало.

Согласно воспоминаниям ветеранов борьбы за Советский Север, на положительный ответ мало кто надеялся.