Последний штрафбат Гитлера. Гибель богов - читать онлайн книгу. Автор: Генрих Эрлих cтр.№ 69

Теперь время у них появилось. Они сидели на невысоком пригорке и смотрели на понтонный мост через Эльбу. На их берегу раскинулся огромный лагерь, в нем было не меньше двадцати тысяч солдат и беженцев. Толпа напирала на бетонное заграждение у моста. Там стояли солдаты в незнакомой форме в высоких больших касках, белозубые улыбки сверкали на черных лицах, они вершили судьбы.

Суд был медленный и долгий. Изредка за ограждение проходил раненый или солдат в форме Вермахта без оружия и ковылял через мост. Всем остальным ходу не было.

На другом берегу был лагерь поменьше, благоустроенный, как все концентрационные лагеря: колючка, бараки и все такое прочее.

— Нам туда надо? — сказал Юрген.

Не за тем они бежали от русского плена, чтобы попасть в американский. Эльба представлялась им рубежом, за которым начинается свобода. Но свободы не было и за Эльбой. Они, не сговариваясь, поднялись и пошли прочь. В их распоряжении оставалась только узкая полоска земли по берегу реки. Когда сюда дойдут русские, не останется и ее.

* * *

— Всегда мечтал жить красиво, — сказал Красавчик, останавливаясь.

— Это ты к чему? — спросил Юрген. Он перехватил взгляд Красавчика, увидел табличку на столбе — Шонхаузен. [35] — А-а, понятно. Нам сейчас не до красивой жизни, с обычной бы разобраться. Пойдем. Может быть, что-нибудь подвернется.

Но Красавчик продолжал стоять на месте, напряженно морща лоб.

— Вспомнил, где я слышал это название! — Он полез в карман кителя, достал записную книжку. — Ну-ка посвети! — возбужденно воскликнул он, перелистывая страницы. — О, точно! Лили! Последняя услада моих госпитальных дней! — Он расцеловал страницу. — Лили Розенштраус! Все в соответствии с фамилией, просто букет роз, начиная от алых губ и далее вниз по списку. Она мне черканула адресок при расставании, дескать, всегда рада видеть, будешь в наших краях, заходи, то да се. Помнится, она говорила, что живет километрах в двух от станции, от этого самого Шонхаузена. Вот: какой-то новый рынок… Черт, кто ж так пишет! Дорфштрассе…

— Деревенская улица — это то, что нам надо, — сказал Юрген. — Не так ли, Ганс? Вперед!

Это была большая деревня. Тишина, покой, стекла в окнах, отсутствие воронок на улице — они уже отвыкли от этого. Таблички с названием единственной улицы, крупные номера домов, фамилии владельцев на почтовых ящиках — исконный немецкий порядок. На улице и в проулках ни души, но это их нисколько не расстраивало, люди им были не нужны, кроме одного-единственного человека. Они остерегались людей и передвигались перебежками, пригнувшись вровень с низкими изгородями. Им так даже было привычнее, чем открыто идти в полный рост посреди улицы.

Они нашли нужный дом. «Зады выходят к лесу, до соседей от тридцати до сорока метров, отлично», — привычно оценил Юрген. Два окошка в доме слабо светились. Они пробрались к задней двери, Красавчик три раза мерно ударил по ней костяшками пальцев.

— Не откроют, — шепнул Юрген.

— Откроют, — ответил Красавчик.

— Спят, — уверенно сказал Дитер.

Дверь распахнулась почти сразу. На пороге стояла женщина, молодая, высокая, фигуристая, только это можно было определить в свете ущербной луны. Платок накинут на платье — она не спала и не собиралась ложиться спать.

— Вы? Уже? Вы уже пришли? Вы все же пришли, — сказала она растерянно и как-то обреченно.

— Я пришел, — сказал Красавчик, — а это мои товарищи. Лили дома?

— Лили? Лили Розенштраус? Она в госпитале, она работает в госпитале, работала в госпитале, где-то под Дрезденом, она еще не вернулась. — Женщина говорила все так же растерянно, но обреченность в голосе куда-то исчезла.

— Как же так? — нарочито удивился Красавчик. — Мы договорились встретиться после войны.

— Война еще не закончилась, — сказала женщина.

— Закончилась, — вступил Юрген, — раз мы здесь, значит, войне конец. Иначе бы нас здесь не было.

Он сказал что-то не то, женщина опять обреченно поникла.

— Я — Руди, Руди Хюбшман, — поспешил исправить ситуацию Красавчик, — Лили наверняка писала вам обо мне.

— Руди? Руди Хюбшман?! Писала! Очень много писала!! — восклицала женщина, вглядываясь в лицо Красавчику.

Она пригласила их в дом. Юргену показалось, что только для того, чтобы получше разглядеть Красавчика. А как разглядела, так сразу принялась суетиться, накрывая на стол. Это было очень кстати.

Разговорились. Женщина оказалась Евой, старшей сестрой Лили. Она была замужем и не рвалась служить в армии, как ее сестра. Муж ее воевал на Восточном фронте, в Богемии, она уже три месяца не имела от него вестей. «Вдовушка, молодая красивая вдовушка», — подумал Юрген, он тоже хорошо разглядел ее при свете лампы.

Выяснилась еще одна немаловажная деталь. В доме был опорный пункт «Вервольфа».

— Это что еще за хрень? — спросил Юрген.

— Ну как же, — с удивлением сказала Ева, — это отряды сопротивления для действия в тылу противника.

— Партизаны? — уточнил Юрген.

— Партизаны? — Ева недоуменно пожала плечами, она не знала этого слова. — Нет, это отряды сопротивления. Вот. — Она протянула Юргену отпечатанную в типографии листовку.

«Превратим день в ночь, а ночь — в день! Бей врага, где бы ты его ни встретил! Будь хитрым! Воруй у врага оружие, боеприпасы и продовольствие! Немецкие женщины, помогайте борьбе „Вервольфа“, где это только возможно!» — читал Юрген.

— Об этом уже сколько месяцев по радио говорят, даже специальная радиостанция есть, — говорила между тем Ева.

— Мы, дорогуша, радио на фронте не слушали, у нас и радио-то не было, и времени, чтобы всякую ерунду слушать, у нас совсем другая музыка была, — сказал Красавчик.

— А вот наш гауляйтер все организовал, все по инструкции, зухгруппен, шпренггруппен, мелдундгенгруппен, ауфклерунгсгруппен, инсурггруппен, [36] — принялась перечислять Ева.

— Он что, иностранец, этот ваш гауляйтер? — спросил Юрген.

— Нет, почему, он наш, местный, — сказала Ева растерянно, ее легко было привести в замешательство.

— Какие партизаны в Германии! — отмахнулся Юрген.

— Он действовал строго по инструкции, — повторила Ева, — в соответствии с приказом.

— В этом-то все и дело! — сказал Юрген. — По приказу! Мы, немцы, можем воевать только по приказу.

— А приказы сейчас отдавать некому, — подхватил Красавчик. — Вот нам никто не отдает приказы, и что же? Мы спокойно сидим за столом, ведем мирную, приятную беседу с красивой женщиной и не помышляем о войне. Мы совсем о другом думаем, — томным голосом добавил он.