За кулисами путча. Российские чекисты против развала органов КГБ в 1991 году - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Пржездомский cтр.№ 22

— Вы серьезно полагаете, что названные вами сотрудники замешаны в этом деле? — с горечью спросил Толкунов.

— Да, Сергей Васильевич. Об этом говорят приведенные мной факты и свидетельства некоторых людей, в достоверности информации которых я не сомневаюсь.

— Ну что ж, спасибо! Благодарю вас за обстоятельный рассказ. Я доложу обо всем председателю.

— Мне надо представить докладную записку?

— Нет, Андрей Петрович, этого делать не следует. Ограничимся нашей беседой, а, если потребуется, мы еще вернемся к этому вопросу.

— Разрешите идти?

— Идите!

Орлов встал и быстро направился к двери, но голос Толкунова остановил его.

— Андрей Петрович, как договорились, об этом поручении…

— Сергей Васильевич, все ясно.

— Ну хорошо, идите.

Орлов тихо прикрыл за собой обе двери, образующих большой темный тамбур, и вышел в приемную.

ИНФОРМАЦИЯ: «…Волнения удалось успокоить. Для изучения основных причин февральских событий были организованы комиссии, в которые вошли сотрудники КНБ [40] и Генпрокуратуры, создавались государственная и парламентская комиссии. Однако виновные в тех кровавых событиях до сих пор не названы, и вопрос, кто спровоцировал расстрел мирных граждан в феврале 1990 года в Душанбе, остается открытым. События февраля стали прологом гражданской войны в Таджикистане, но о них сегодня стараются не вспоминать…»

(Воспоминание очевидца. Сайт «Oepzatta.news», 22 февраля 2010 года).

Секретарша Толкунова Наташа, юная брюнетка, подчеркнуто безразлично относящаяся к Орлову, удивленно и даже несколько уважительно посмотрела на него. Ей, наверное, показалось странным, что начальник уделил так много времени майору, не так давно работающему в управлении. Так долго мало кто задерживался в кабинете Сергея Васильевича, разве что его заместители да некоторые начальники отделов.

ИНФОРМАЦИЯ: «Сергей Васильевич — умнейший человек. Меня всегда поражало, когда он давал напечатать текст своего выступления или что-то другое… Ведь он писал всегда сам… Ребята ему готовили материалы, но оп предпочитал все делать сам… Он был очень авторитетным как для вышестоящего руководства, так и для сотрудников»

(Н.Е. Хренова, секретарь начальника Инспекторского управления КГБ СССР).

— Неужели ты так долго рассказывал Сергею Васильевичу о Душанбе? — перебирая поступившую почту, спросила Наташа.

— Да, Наташа. Душанбе — очень красивый город. Там есть, что посмотреть.

— Значит, не зря съездил?

— Не зря.

27 февраля 1990 года, утро.

Москва. Площадь Дзержинского.

Здание КГБ СССР. Кабинет № 431

— Андрей, ну как, удачно? — с какой-то лукавинкой спросил Лео Альфредович, когда Орлов после доклада Толкунову зашел в кабинет к своему начальнику отдела. Импозантный эстонец, пользующийся всеобщим уважением в управлении, рассудительный и невозмутимый, иногда немного флегматичный, но всегда очень четкий и аккуратный, Лео Альфредович питал особое расположение к Андрею. С того момента, как был переведен в его отдел с глубоко законспирированного объекта КГБ, Орлов ощущал на себе изучающее внимание начальника, которое очень скоро переросло в нескрываемую симпатию к подчиненному, обладающему незаурядными способностями в части подготовки аналитических документов.

Когда-то Лео Альфредович Выйме был руководителем одного из подразделений КГБ Эстонии, а затем в течение нескольких лет председателем КГБ Якутии и в Инспекторском управлении слыл человеком, склонным к глубоким, пространным рассуждениям и прагматическим выводам. Он постоянно был в курсе обсуждаемых в руководстве Комитета вопросов, особенно если они касались стратегии деятельности органов госбезопасности. Майор Орлов в свою очередь испытывал к своему начальнику, которого все за глаза звали просто «Лео», не только чувство уважения, но и, можно даже сказать, благодарность за то, что тот предоставлял своим подчиненным полную свободу деятельности, лишь была бы выполнена поставленная перед ними задача. Никаких понуканий, мелких придирок, само собой разумеется, никакой грубости и резкости, что создавало в отделе достаточно благоприятную атмосферу.

— Успел унести ноги? — спросил Лео Альфредович, загадочно улыбаясь.

— Почему «унести ноги»? — Орлов с недоумением посмотрел на начальника. «Неужели он знает? — пронеслось в голове. — Да нет. Не может быть!» — отбросил он эту мысль. — Нет, Лео Альфредович, все было в порядке. Тревожно, правда, там еще. Кругом остатки погромов, люди боятся выходить из домов, по ночам стреляют…

— Да, да, я знаю. Мне рассказывали. Собрал материал для коллегии?

— Конечно. Много материала. Думаю, потянет на обзор.

— Хорошо. Тогда, Андрей, действуй! Я рад за тебя. Рад, что… — Он чуть замялся. Потом очень серьезно посмотрел прямо в глаза Орлову. — Я рад, что все прошло хорошо.

СООБЩЕНИЕ: «Многочисленными исследователями события февраля 1990 года квалифицируются как первые факты гражданского противостояния в республике, приведшие к гражданской войне 1992–1997 годов.

Февральские события 1990 года в Душанбе вызвали ухудшение отношения к некоренному населению, привели к активизации миграционного оттока. В 1990 году в ближнее зарубежье выехало 113,7 тысячи человек, в 1991 году — 120 тысяч человек, в 1992 году — 225,4 тысячи человек.

Значительная часть мигрантов направлялась в Россию. Количество выехавших в Россию за соответствующие периоды характеризуется следующими показателями: 78,2 тысячи человек; 62,2 тысячи человек; 104 тысячи человек»

(«День памяти погибших во время беспорядков в Душанбе в 1990 года». РИА «Новости», 12 февраля 2010 года).

Орлов после этого разговора с Лео Альфредовичем еще долго не мог отделаться от странного чувства, что тот каким-то образом оказался в курсе событий, происходивших вокруг Андрея во время его командировки в Таджикистан. Но скорее всего, старый и опытный чекист, осведомленный о многих скрытых для большинства окружающих обстоятельствах, будучи человеком мудрым и не лишенным интуиции, просто догадался о тайной миссии майора Орлова.

12 марта 1990 года, день.

Москва. Неглинная улица. Ресторан «Узбекистан»

Кузин прошел через яркий вестибюль, украшенный коврами и вазами, свернул в боковую дверь и сразу оказался в зале, уставленном столиками и оформленном в традиционном узбекском стиле. Декоративные вышивки на стенах, глиняные кувшины, стоящие на деревянных полках, какие-то замысловатые светильники — все это придавало ресторану явно выраженный восточный колорит.

Заметив нового посетителя, метрдотель приглашающим жестом указал на столик у окна и, осведомившись у Кузина, будет он обедать один или к нему присоединится еще кто-то, подал меню в ярких расписных узорчатых корочках. В зале из скрытых декоративными панелями динамиков звучала тихая приглушенная музыка — похоже, какой-то национальный ансамбль исполнял узбекские мелодии.