Старый тракт - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Марков cтр.№ 54

Предстоящее вселяет волнение, но не робость, не страх. Что ж, вот и сбылось то, что ждалось четыре года.

21 июля

Возвращаюсь в Читу. Едем в теплушке товарного поезда. Я не один. Поступил приказ вернуться: И. Луговскому, Б. Костюковскому, М. Гордиенко, сотрудникам татарских и казахских газет. Причина отзыва не ясна. Гадаем, как можем, никто не сомневается, что на днях будем возвращаться назад.

Исполнилось четыре года моей службы в Красной Армии. Начался пятый. Может быть, он будет последним?

23 июля

Пишу эти строки в теплушке. Поезд стоит на разъезде второй час. Вокруг простор. Горы, леса. Извилистой лентой убегает к горизонту Ингода.

Раздумываю над обстоятельствами своей жизни. От судьбы не уйдешь. Впереди война — это очевидно.

Мой девиз теперь: будь готов ко всему.

26 июля Задержался в Чите на несколько дней. Догадываюсь: к приказу о моем отбытии из Читы снова последуют уточнения.

27 июля

Вхожу в кабинет секретаря редакции П. Файерштейна. Он ко мне навстречу с телетайпной лентой:

— Предъявлен нашими союзниками и Чан Кайши ультиматум Японии о безоговорочной капитуляции.

Все стало мне ясным. Бывают известия, похожие на ночную молнию. Вспыхнет, и все как на ладони. Иголку и ту на земле заметишь.

31 июля

Всю ночь лил дождь. Идет он и сейчас. Сыро вокруг, сыро над землей. Торопимся с В. Шерговым на станцию Чита Первая. Приближается эшелон демобилизованных солдат с Запада. Будет митинг. Нам поручено дать в номер свой отчет.

…Пока ехали по тряским улицам Читы Второй и Первой, по магистрали промелькнули длинные составы… танки задраены в брезентовые чехлы. На чехлах белеют надписи: «Срочно! Уборочная!»

6 августа

Около восьми часов вечера встретил в коридоре редактора газеты полковника М.Ф. Мельянцева. Он только что с аэродрома. Прилетел из Монголии.

— Зайдите ко мне.

Я вошел вслед за ним в кабинет, и он без малейших промедлений объявил приказ:

— Немедленно отправляйтесь на склад: получайте вещевое довольствие, продпаек, оружие. Приказ спущен. Завтра утром выезжайте в передовой отряд. Вручается вам автомобиль «виллис» с водителем Балдиным, который будет обслуживать вас весь период боевых действий. Ясно?

— Слушаюсь.

7 августа

Еду на новом американском «виллисе». Солнце палит нещадно, и тент, растянутый над машиной, пылает жаром.

Уточнилось и направление. Еду в самый крайний угол Восточной Монголии — в Югодзирь, куда уже передвинулись части 17-й армии.

Со мной лейтенант К. Тихонов (спецкор отдела боевой подготовки газеты), младший лейтенант В. Нечухаев (фотокорреспондент) и капитан Е. Гехман (спецкор отдела партийной жизни газеты). Они едут по своим делам. Я должен лишь доставить их до места назначения.

Невыразимо прекрасна забайкальская земля в августе. Долины желтеют, переливаются золотыми потоками. Дозревает пшеница. Косогоры сопок в густых, непролазных лесах. Могучие сосны, кедры, ели вскинули свои макушки в поднебесье. Вечностью и незыблемым покоем веет от них. Придорожные полянки в цвету — буйно алеет кипрей, кипит белой пеной белоголовник, малиновыми кострами пылает в зелени трав марьин корень… В глубине лесных чащоб высвистывают свои незамысловатые песни какие-то птахи…

И краски и звуки мирные-мирные. А у нас на душе совсем другое — война. Лежим на поляне. Отдыхаем, смотрим в небо и молчим. И молчание это тревожное, тяжелое.

Проехали несколько деревень. На окнах домов то тут, то там перекладины из почерневших досок. Заборы развалились, накренились избы, во многих дворах поднялась лебеда и крапива. Куда ни кинь глаз, всюду нехватка хозяйских рук.

8 августа

В военном городке пусто. Войска ушли, и обезлюдел городок. Мест для ночевки сколько хочешь. Решили обосноваться в продолговатом доме политотдела. Я занял пустую комнату № 13. Вместо постели расстелил на широком письменном столе пухлые подшивки газет.

Сон — не сон, а дремота охватила тело, усталость придавила голову к пахнувшей керосином подшивке.

Очнулся от громкого, четкого голоса Левитана. Передавалось сообщение о вступлении Советского Союза в войну против Японии.

Пробил наш час, забайкальцы и дальневосточники!

Стояла темная, прямо-таки апрельская ночь. Было так тихо, что не хотелось верить, что началась новая война.

9 августа

Ровный гул приближался, нарастал, слегка подрагивала стенка политотдельского дома.

Вскочил со стола, заваленного газетами, выбежал на улицу. Керулен дымился туманом, гасли предрассветные звезды на бездонном монгольском небе.

— Наши бомбардировщики отбомбились и возвращаются на базы, — сказал стоящий рядом со мной капитан Е. Гехман. Он приехал к нам в редакцию с Западного фронта, и у него были опыт и знания, чтобы с ходу оценивать происшедшее.

В 11 часов дня после получения редакционного задания у подполковника Г. Куклиса выехал на «виллисе» в направлении Мотат-Самон — Югодзирь.

Дорог в монгольской степи — как звезд в небе. Войска шли параллельно колонне колонна, ширь неохватная. Равнина до горизонта. Митюха Балдин — русский солдат (так себя называет наш шофер) — все-таки старается держаться старой дороги. Колея уже более накатанная и местами на солончаковых болотах даже разбитая. Но, главное, путь по этой дороге более известный.

В степи пусто. Войска давно прошли. Кое-где лишь маячат отставшие обозы.

В Мотат-Самоне расстались с Гехманом, тут встретили некоторых товарищей из резерва. Ждут назначения.

За Мотат-Самоном произошел случай, которого мы не ждали. Вначале увидели на горизонте в небе точку. Она походила на летящую птицу. Но через несколько секунд обозначились очертания самолета. Самолет явно шел в глубь Монголии. Когда он приблизился, по очертаниям мы поняли: японский истребитель! Зачем его черти несли в глубину чужой территории, было непонятно. Возможно, летчик просто заблудился. Однако самолет заметил нашу машину и решил либо попугать нас, либо всерьез рассчитаться с нами. Он резко стал снижаться, делая круги над степью и сокращая их.

И тут нам повезло. Мы переезжали русло пересохшей степной речки. Берега ее были довольно высокими и сильно подмытыми. Митюха Балдин ловким поворотом руля направил машину под навес берега. Самолет сделал один круг, второй, третий… Чувствовалось, что он потерял нас. Раздосадованный летчик рванулся в небо, и мы услышали трескотню пулеметной пальбы. Вдали от нас по степи всклубилась рыжая пыль. После этого истребитель исчез в строго восточном направлении.