Палач из Гайд-парка - читать онлайн книгу. Автор: Энн Перри cтр.№ 68

– Гм, если человек, которого вы разыскиваете, Питт, – сумасшедший, то его навязчивая идея еще не достигла той стадии, чтобы его поместить в такое заведение, как это. Бо́льшую часть времени он такой же, как все окружающие, – если вообще сумасшедший. – Он выпрямился. – Вы уверены, что для этого кровопролития нет какой-нибудь убедительной причины?

– Нет, не уверен, – ответил Томас. – Но между жертвами не прослеживается никакой связи; во всяком случае, мы до сих пор ее не обнаружили. – Он отвернулся от ближайшего к нему несчастного, который собирался вцепиться в суперинтенданта, для чего тянулся изо всех сил, насколько ему позволяла смирительная рубашка.

Мелчетт убедился, что достиг своей цели. Он пошел к выходу из большой комнаты в коридор, а оттуда – в свой кабинет.

– Если бы он был сумасшедший, – продолжал Питт, – то какого типа эта одержимость, мистер Мелчетт, как ее можно определить? И что у такого человека должно быть в прошлом, чтобы заставить его действовать с такой ни с чем не сообразной жестокостью?

– Но о ней нельзя сказать, что она ни с чем не сообразна. Во всяком случае, он так не думает. Тут должна быть, глядя с его позиции, какая-то внутренняя связь: время убийства, место, внешность жертвы, какое-нибудь ее высказывание или поступок, который вызвал у сумасшедшего ярость, или страх, или какую-нибудь другую эмоцию, понуждающую к поступку. Это может быть религиозный фанатизм. Многие сумасшедшие сохраняют глубокое понимание природы греха. – Врач пожал плечами. – У меня к вам коварный вопрос: может быть, ваш убийца совершает подобные злодейства, полагая, что карает грех? Например, выбирая в жертвы только падших женщин? Существует довольно распространенное заблуждение, что сексуальное общение с женщиной – это зло, происки дьявола, пагуба для души. – Он фыркнул. – Больная фантазия, конечно, и возникает она, поднимаясь откуда-то из тайных глубин мозга, существование которых мы только сейчас едва начинаем понимать. За границей сейчас публикуется много интересных исследований на эту тему. Да нет, откуда вам знать… – Он покачал головой и немного ускорил шаг.

Питт не пытался выспрашивать его дальше, пока они не вошли в кабинет, закрыли дверь и оказались в окружении только книг, бумаг и прочих административных предметов обихода. Все здесь выглядело обезличенно, словно отсюда выветрился дух смятения и отчаяния, свидетелем которых Томас только сейчас был и которые еще болезненно отзывались в его душе, отчего во рту стоял непроходящий тошнотворный привкус.

– Но каков же этот человек, если навязчивая идея, его обуревавшая, именно такова, как вы описали, доктор Мелчетт? Какой у него может быть характер? Какая семья? И какое прошлое, если оно может заставить его совершать подобные поступки? Какое событие может заставить его поступать таким образом, но именно сейчас, а не прежде и не когда-нибудь в будущем?

– Бог его знает. Поводом может быть действительная трагедия – например, смерть в семье, – а может быть и какое-либо банальное происшествие – например, оскорбление. Его агрессия может питаться каким-нибудь воспоминанием. Кто-то что-то сказал или сделал, что вдруг очень болезненно напомнило о пережитом когда-то потрясении, и он, таким образом, на время отключился от действительности. – Мелчетт махнул рукой, как бы прекращая дальнейшие расспросы. – Извините, но что пользы в моих размышлениях… Думаю, вам надо искать причину в религиозном или моральном негодовании. Когда я спросил, нет ли среди ваших жертв падших женщин, вы не ответили. Это из скромности?

– Возможно, – согласился Питт. – Но я не мог бы ответить совершенно утвердительно. Дело в том, что по крайней мере один из погибших был в длительной любовной связи. С мужчиной.

– Вы имеете в виду любовницу, – уточнил Мелчетт. – Но это не помешало ему…

– Нет, я имел в виду то, что сказал, – поправил Питт.

– О! О, я понимаю… Тогда подобные женщины тут ни при чем. А как насчет других? Такая же наклонность?

– Причин предполагать то же самое нет. Но я считаю, что подобные вещи могут спровоцировать некую яростную реакцию. – Питт сомневался в собственных умозаключениях, и это явно отразилось на лице.

– Да, тут всякое может быть, – отметил Мелчетт с небольшим резким смешком. – Все, что говорят и делают другие – любая шутка, или жест, или одежда, – все может спровоцировать на убийство. Я бы серьезно рассмотрел такую ситуацию: тот, кого вы ищете, вполне здоров, не менее большинства из нас, и действия его имеют разумно обоснованную причину. Сожалею, что больше ничем не могу вам помочь, – и он протянул руку.

Его выставляли, и Питту не оставалось ничего более, как смириться. Было бессмысленно давить на Мелчетта в надежде вытянуть из него нужную информацию – ее у врача попросту не было.

– Благодарю вас, – сказал Томас и отступил на шаг. – Благодарю, что уделили мне время.

Мелчетт улыбнулся, не разжимая губ. Он по достоинству оценил вежливость посетителя и проводил его до дверей.

Питт едва успел вернуться на Боу-стрит, как в участок ворвался Фарнсуорт. Он взглянул на дежурного сержанта, который вскочил, чтобы отдать честь, затем на Питта, потом на Телмана и Легранжа, которые стояли у Питта за спиной.

– Нашли что-нибудь? – нетерпеливо спросил он, переводя взгляд с одного лица на другие.

Легранж, переминаясь с ноги на ногу, смотрел в сторону. В его обязанности не входило отвечать на подобные вопросы.

Дежурный, покраснев, выпалил:

– Суперинтендант только что вернулся из Бедлама.

Фарнсуорт потемнел лицом.

– Господи боже, с какой целью? – Он раздраженно повернулся к Питту. – Вы думаете, если бы сумасшедшие были крепко заперты в сумасшедшем доме, у нас не было бы всей этой заварушки? – Повернулся к Телману. – Разве вы уже не ездили туда, чтобы убедиться, что никто оттуда не сбежал?

– Это первое, что я сделал, сэр.

– Питт? – Голос Фарнсуорта выдавал все возрастающий гнев, но была в нем и тревога.

– Я хотел узнать, не может ли доктор Мелчетт дать мне психологический портрет человека, которого мы ищем, – ответил Питт и закусил нижнюю губу, чтобы тоже не утратить самообладания.

– Но ведь это все чертовски просто, – сварливо ответил Фарнсуорт и направился через холл к лестнице, ведущей в кабинет Питта. – Это человек по имени Джером Карвел! У человека был повод для убийства, он не может толком объяснить, где был во время убийства, и рано или поздно мы найдем оружие. Что вам еще требуется?

– Повод, по которому он мог убить Уинтропа и кондуктора, – процедил Питт. – Нет оснований даже предполагать, что он когда-нибудь был с ними знаком, тем более – говорить, что у него была хоть какая-то причина ненавидеть или бояться их.

– Но если он убил Арледжа, то, конечно, и остальных двух тоже, – яростно уставился на него Фарнсуорт. – И нам незачем это доказывать. Может быть, он непристойно заигрывал с Уинтропом, но получил от ворот поворот. Уинтроп мог даже угрожать ему публичной оглаской. Этого было бы достаточно, чтобы лишить парня способности соображать. – По мере того, как он говорил, голос его звучал все убежденнее. – Он должен был убить его, чтобы заставить замолчать. Содомия – это, старина, не только преступление, это моральная пагуба для всего общества. – Он фыркнул и посмотрел на Телмана.