Muto boyz - читать онлайн книгу. Автор: Павел Тетерский cтр.№ 68

Мы не стали уходить далеко — на случай, если внутри вдруг начнётся что-нибудь интересное — и расположились прямо на крыльце. Перед этим Чикатило резанул с общего стола две дорогие бутылки с красной жидкостью. Надписи на этикетках красиво звучали, но лично мне ни о чём не говорили.

— Чик, почему Виктор забраковал твою идею с компьютерной анимацией? — спросил я.

— Потому что он тугой. Он не въезжает в фишку, ему под сорок, въезжать в какие-либо фишки уже поздно. Он знает, что в клипах парни должны стоять с гитарами на фоне леса рук, в которых горят зажигалки. Его уже не переделать — я уже развёл его на всё возможное, дальше рулит он.

— Ясно. А они играть-то хоть будут сегодня?

— Не-а. Играть будет Труп. Он сделал для Виктора пару ремиксов на их темы.

— А они что, тоже будут в альбоме?

— Ну да, естественно. Бонусом. Потому что как же можно сегодня выпустить альбом без ремиксов.

— И что, они этот самый альбом даже слушать не будут?

— Не-а, — опять сказал Чикатило, пялясь на чей-то ярко-красный «Порш-911». — Виктор же не дурак, он прекрасно понимает, что это совсем не та целевая аудитория. Да им вообще всем начхать, кого он там продюсирует. На таких тусовках они отбывают повинность, нюхают халявный кокс. Налаживают связи — деловые и половые. А насчёт музыки — только клубная. Потому что это, блядь, дань времени.

Я тоже воткнул на красный «Порш». Ганджа была хорошая, и мне показалось, что в отсутствие хозяина у него начинается какая-то своя, хитрая и непостижимая жизнь, как у «плимута-фьюри» из литнаследия Стивена Кинга.

— Тебе же нравится электронная музыка, Чикатило.

— Электронная, но не клубная. Клубную делают люди, которые даже не всегда умеют на чём-либо играть. И в ней почти нет нот. А мне нравятся ноты, я их почему-то люблю.

— Ты становишься старомодным, Чик.

— Это не всегда плохо, — сказал Чикатило. Чёрт возьми, а ведь при этом у него был вид старика, скукоженного деда, морщинистого пня. Который всё свободное время стоит в очередях, ругается, галдит и опускает молодёжь/правительство. Это была, конечно, моя сиюминутная навязка, но люди ничего не могут предпринять против своих навязок — именно поэтому к ним иногда стоит прислушиваться.

— Жалко, что они не будут ставить альбом, — сказал я, подумав о том, что на самом деле «Порш» — это просто «Порш», железный конь, и ничего сверхъестественного с ним происходить не может. — Я хотел бы услышать это в записи.

У нас была не то чтобы договорённость — мы ни о чём таком официально не договаривались, — нет, мы просто мысленно придерживались одного ни разу не высказанного предписания: я никогда не лез в то, чем Чик занимался в качестве директора этих раздолбаев. Я ходил, конечно, почти на все их концерты — в большинстве случаев даже с удовольствием. Но дальше этого не заходило — нельзя присасываться к своим друзьям как рыбы-прилипалы, надо хоть в каких-то случаях освобождать их от своего участия, иначе дружба может полететь ко всем чертям. Я даже не знаю, где и как Чикатило нарыл этого экзальтированного парня Виктора — а ведь это был самый настоящий бизнес. Виктор ведь не был лохом с неожиданным наследством — у него была деловая хватка, и развести его на деньги мог далеко не каждый. Чикатило всегда смеялся над бизнесом, но иногда неожиданно для вас самих может выясниться, что вы, оказывается, на генном уровне весьма предрасположены именно к тому, над чем привыкли смеяться.

Так что я никогда не ходил с Чикатилой в эту студию, хотя, стоило мне хотя бы заикнуться, он провёл бы меня без вопросов, за мысленное спасибо. Да что там — я вообще не интересовался, как продвигается работа и что из всего этого получается. Если бы Чикатило начал отвечать на эти вопросы, от меня потребовались бы какая-то реакция, участие, мнение… Это было полной чушью, из этого не получилось бы ничего хорошего.

Поэтому ответ Чикатилы меня по меньшей мере удивил. Я никак не ожидал таких слов от человека, который с таким упорством и энтузиазмом занимался раскруткой этих ублюдков.

— Не надо, — сказал он. — Лучше этого не слышать. Лучше отложить на своих полках воспоминания о концертах и пометить их такой бирочкой. Помнишь, как в Дебильнике говорили: солдат без бирки — что жопа без дырки. Так вот, прицепить туда такую вот бирочку, на которой будет написано: «Вот была такая хорошая группа». Но слушать этот альбом не надо.

Я опешил. Может, из-за ганджи, а может, во всём был виноват таинственный красный «Порш», но мне показалось, что с этими словами что-то исчезло. Закрылась какая-то потайная дверь, в которую глупая деревянная кукла всю дорогу тыкала любопытным носом, ловя кайф от неизвестного. В последнее время двери закрывались как-то совсем уж часто, меня просто из себя выводило их постоянное хлопанье.

Чикатило поймал мой вопросительный взгляд, ткнул окурок в кадку с каким-то экзотическим сикомором и произнёс два убийственных для всей его кипучей продюсерской деятельности слова:

— Владимир Мозенков.

Я не сразу вспомнил, кто это такой, а когда вспомнил, мне стало больно.

— Нельзя в девяносто седьмом году выдавать публике то, что было сделано в девяносто четвёртом, — продолжал Чик. — Уже тогда это всё было вторично, но была хотя бы аура полулегальности, эксклюзива и бордовых штанов. Но три года играть одно и то же — нельзя. Те, кто ходил на их концерты тогда, сейчас ходят на другие концерты. На «I. F. К.» и «Учитесь плавать». А тем, кто сейчас накуривается у Виктора в гостиной, на такую музыку вообще плевать, потому что у них есть вечно живой миляга Труп. Есть музыка, которая никогда не должна быть изданной в тираж, которая должна оставаться байкой из склепа, мифом из прошлого. Это нетрудно — быть мифологизированным. Достаточно просто остаться в этом самом прошлом. Воспоминанием. Причём не обязательно лучшим, главное — не самым гадким.

Чикатило снова уставился в сторону автопаркинга. На самом заднем плане скромно маячила наша «копейка» (те девчонки сказали бы: «оригинально»), а напротив неё из-за кустов гигантской красной ягодой торчал круглый капот «жука». Чтобы не портить вечер, Чикатило решил переключить свой тумблер на него.

— Вот это машина, — сказал он. — Не то, что всё это пафосное говно, которое вокруг. Это стиль, культ.

— По-моему, здешние машины — не самый шлак. Это ведь всё-таки не «Мерседесы-600». Просто хорошие, дорогие машины.

— Знаешь, о чём я мечтаю? — спросил вдруг Чикатило, закапывая в кадку второй бычок.

— О том, чтобы тебя взгрели сегодня коксом?

— Нет… ну, то есть да, об этом я тоже мечтаю, но я думаю, меня им и так взгреют, когда придёт время. Я не это имел в виду. Я хотел бы изучить строение двигателя внутреннего сгорания, купить огромный гараж на несколько мест и реставрировать там такие вот машины. Например, на пару с тобой, или ещё с каким-нибудь хорошим чернокожим парнем. Скупать их в Восточной Европе по дешёвке, а потом гнать сюда и наводить лоск. А после всего этого продавать на выставке «Автоэкзотика»: я видел рекламу, летом будет проходить на Тушинском аэродроме. И срать на всех этих менеджеров, монтировщиков сцены и парней-продюсеров.