Отпечатки - читать онлайн книгу. Автор: Джозеф Коннолли cтр.№ 94

Гм, подумал Пол: да ты не только с Уной не говорил, старина, ты и с Джейми парой слов не перекинулся. Говорят, если снять с нее американскую форму, тебя ждет большой сюрприз, сынок. И, судя по твоему виду, он тебя окончательно добьет, кореш. Да. На случай, если кому интересно, как так получилось, что Джейми, типа, проболтался — ну, думаю, он знал. Что мне будет интересно. Мы с Джейми неплохо друг друга понимаем (мне так кажется). Но возвращаясь к тому, что говорит Майк, ну — я ж говорю, если вспомнить, чего Уна мне понарассказывала, бедняга, я так прикидываю, не сильно ошибается.

Я как раз вернулся от своего приятеля, знаете, — у него своя автомастерская на Майл-Энд-роуд. Сказал мне, мол, да — он починит «алвис» старого Джон-Джона, нет проблем — мигом станет как новенький, вот что он мне сказал. Потому как Джейми, господи боже мой, — он разнервничался будь здоров (аж на месте подскакивал). «Он просто с ума сойдет! — орал он. — Джон вернется, увидит это — он просто рехнется, и будет прав!» Я сказал ему, расслабься, сынок: я знаю пацана одного, ясно? Дело в шляпе, кореш. И не спрашивайте меня, как он вообще, старина Джейми, умудрился повредить тачку, потому как насчет этого он молчит как рыба. Ладно — пофиг. Приятель сказал, ему нужно два дня (максимум три) — а я говорю, вот и прекрасно, потому как с Джон-Джоном вышло так, что он сейчас отдыхает в одном модном месте по дороге в Суррей, вернется в пятницу — это мне Фрэнки сказала. Хотя с ним все хорошо — он выкарабкался, наш Джон-Джон. Говорю вам — он еще нас всех переживет, старый хрен.

Итак. Короче, я только вернулся, да? И думал себе, мм — пойду-ка на кухню, может. Бочка сготовит нам чего-нибудь съедобного — потому как я умирал с голоду, чесслово. Крошки во рту не было после шоколадных хлопьев на завтрак. Да. Ну ладно, я шел себе, да, и внезапно на меня налетела Уна, вся в растрепанных чувствах, мол, поедем, Пол, — пожалуйста, Пол, — мне надо поговорить с кем-нибудь: хватает меня за руки, а глаза огромные, как колпаки колеса (это небось потому, что я как раз видел эти самые колпаки на стенке у кореша в конторе). Да, ну лады тогда, Уна, говорю, — не суетись под клиентом, подруга: твой дядя Поли здесь, верно? А? Давай, завари чайку, крошка, и выкладывай. Хорошо? Вот и славно. Я дело говорю, сама знаешь.

Ну вот, она бренчит посудой на кухоньке, потом тащит чашки и блюдца (Клэрис Клифф, кстати, я подумал, что их бы лучше поберечь, но смолчал). Я как раз протирал чашку носовым платком, когда она вернулась с чайником и всем, что, типа, положено.

— О. Да. Извини, Пол, — извини. Я не — ну, понимаешь. Не стирала пыль в последнее время, ничего. — Она обвела рукой импровизированную гостиную. — Здесь так много всего… всякого мусора.

— От грязи еще никто не умирал. Присядь, любовь моя, и колись, в чем дело. Майка нету? Да?

— Майка? Нет. Не знаю, где он. Я так думаю, должно быть, в подвале — распростерся на могильной плите и выплакивает свое проклятущее сердце. Я просто не выношу, каким он — стал, Пол. Только гляну на него — и он меня бесит. Такой тихий все время и виноватый — вылитая овца. Я думаю, поэтому-то я на него и обрушилась. Он просто напрашивался на побои.

— Ну-ну… — сказал Пол, иронически разглядывая свой несъедобный чай (она его вскипятила, вот что она сделала — и где молоко и сахар, а? О чем она вообще думала?) — Ему пришлось много вынести, а? В смысле, да, — не хватай меня за горло, Уна, любовь моя: нам всем пришлось, всем — да-да, я в курсе. Но Майк, ну — он это принял особенно близко к сердцу, да? Это не его вина.

Уна лишь пожала плечами.

— Надеюсь, молока ты не хочешь… молока нет. И сахар найти не могу. На самом деле, Пол, — я не о Майке вообще-то хотела поговорить. А о… о… ну, о чае вообще-то. О чае.

Так-так, думал Пол: так-так. Я так прикидываю, кто-то у нас тут с катушек едет? Пары вилок в наборе для фондю не хватает, а? Щас разберемся.

— Чай, да? Что — чай, типа, ну — чай, да? В смысле — это не какое-нибудь новое словечко? Которое, типа, означает — что-то совсем другое?

— Нет-нет: чай. Чай. В смысле, чай Лукаса, Пол. Оолонг.

— Ах да — та штука, которую он пьет с джином. Пил. Да. Ну — так и что с ним?

Уна уставилась на свои колени. Осторожно поставила чашку и блюдце на салфетку на приставном столике, рядом с коричневой крапчатой пепельницей с отделением для спичек в центре.

— Я — отравила его, — сказала она.

Теперь Пол смотрел на нее: смотрел очень внимательно.

— Ты — что ты сделала, милая?

— Отравила его. Положила в него яд. У меня такое ужасное чувство. Пол, — что я могла его убить!..

Пол удивленно моргал. Мать честная — вот уж не ожидал, что эта старая психованная ворона такое выдаст. Вот уж чего не ожидал.

— Хотя — вряд ли я и правда его отравила, потому что там было на самом деле совсем не много яда, и я прокралась — боже, как мне было страшно, — и положила его в банку для чая, оох — много, много, много недель назад, а доктор сказал, что он умер от внезапного и обширного сердечного приступа, и не думаю, что это из-за яда, потому что яд должен был только, ну, так аптекарь сказал, — ну, сделать так, чтобы он капельку приболел, понимаешь, — и я только потому хотела, чтобы он приболел, что этот аптекарь, понимаешь, он дал мне еще антидот. Это такая штука, которая помогает выздороветь, если ты принял яд, — и я хотела быть единственной, понимаешь, кто сможет его вылечить, и тогда, я думала, в конце концов он может меня полюбить. Полюбить меня, да… О, Пол, — наверное, тебе кажется, что это бред сумасшедшего. Похожа я на сумасшедшую, Пол?

— Нет — вовсе нет, милая! Конечно нет.

Да, думал он: ты говоришь все громче, подруга, как самый натуральный слюнявый псих, если хочешь знать правду. И ты посмотри на себя: ты словно спишь на ходу. Подъем: просыпайся давай! Да: снова распахнула безумные глазищи — и завела шарманку:

— Понимаешь… я всегда любила его, Лукаса. С первой же встречи в баре. Сейчас кажется, что целая жизнь прошла. Когда он ушел — после того как купил нам выпить, и ласково улыбнулся, и наговорил столько прекрасных слов… просто прекрасных… таких серьезных и добрых… В общем — когда он сделал нам это свое потрясающее предложение, сам знаешь — прийти и поселиться здесь, ну… к этому мигу я уже глубоко и страстно его полюбила. Я даже не пыталась это скрыть. Я просто повернулась к Тедди и говорю ему: Тедди, говорю я, в жизни еще не встречала такого удивительного человека. А потом, когда он…

— Ээ… погоди секундочку, Уна. Извини, что, типа, перебиваю и все такое, но, гм… ты сказала Тедди, да? Это чё, оговорка по как его там? Ты же про Майка говоришь?

Уна посмотрела на него.

— А, ну конечно… — тихо сказала она. — Ты ведь не знаешь, да? Ну, видимо. Никто не знает. Понимаешь, Пол… у меня в то время был роман с Тедди. Сто лет назад. Все разваливалось уже тогда — но я тянула этот воз, потому что, ну… мы оба пили, для начала, а Майк — он меня всегда осуждал. Да и вообще, я люблю актеров — с ними весело. В общем… Лукас, он, видимо, решил, что мы, знаешь — настоящая пара, думаю, так. На самом деле он пригласил Тедди. Это на Тедди он смотрел. Но так или иначе — я была замужем за Майком. Мы с Майком… потеряли ребенка, понимаешь. Много лет назад. У меня больше не могло быть… и я вроде как — в общем, потеряла интерес. Майк, тот просто углубился в войну шестидесятилетней давности и, похоже, был счастлив. В общем… Тедди, он сказал мне, послушай, Уна — если у нас есть хоть капля мозгов, мы должны принять его предложение, если он это всерьез, этот парень, Лукас, кем бы он ни был. Он был без гроша — без единого гроша в те дни, бедняга Тедди. Ни одной роли не мог раздобыть, потому что всегда был вдребезги пьян. Итак — он явился сюда с Джуди, которую я, разумеется, никогда прежде не видела. В смысле, я знала, что у него кто-то есть и так далее, но детали никогда не выспрашивала. А я пришла с Майком и всем этим… мусором. Наверное, Тедди надеялся, что наши пьяные и похотливые свиданки станут еще чаще… на это — и еще на крышу над головой, бедный придурок. А я… я просто хотела быть рядом с Лукасом. Потому что я любила его. А когда я увидела Элис, то подумала: ха! Тоже мне, проблема — от нее я мигом избавлюсь. Но потом… потом… стали происходить престранные вещи. Тедди бросил пить — невероятно само по себе: говорю тебе, Пол, — господи, сколько бухла этот парень мог уговорить!.. Со мной все было получше, но через какое-то время я тоже практически завязала. И — у них, у Тедди и Джуди, все как-то потихоньку наладилось — а мне, мне она правда понравилась. До сих пор нравится, она прелесть: все любят Джуди, правда? А потом… я прониклась этой войной, к своему немалому удивлению. Действительно увлеклась, довольно надолго — впервые поняла, что Майк в этом видит. А Элис… внезапно перестала быть врагом. Я завидовала ей — думаю, все мы завидовали, на самом деле, — но я, наверное, увидела, что она на своем месте — в основном потому, что, ну… ведь это Лукас ей его указал?.. Мы с Тедди, ну — говорю же, это как-то само собой рассосалось. Печатня, видишь ли… начала плести свое волшебство. Но, конечно, дело было не в Печатне, да? Потому что Печатня, ну — вот она. Стоит, как и стояла. Но Лукаса — Лукаса нет. И без него… все просто распадается…