Сволочи - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Горчев, Александр Житинский cтр.№ 20

— Слушай мою, ёб вашу мать, команду! — говорит генерал, располагая все черты своего лица строго параллельно и перпендикулярно линии горизонта. — Поскольку противник у нас везде, то вот тут всё разбомбить, вот тут заминировать и взорвать, а вон там всех окружить и уничтожить!

— Уничтожить не приказано, — шёпотом подсказывает начштаба, — приказано замочить.

— Значит, замочить и уничтожить. Когда противник перейдёт в наступление, выманить его на лёд, чтобы он провалился, затем построить редуты и временно сдать Москву. К зиме обеспечить морозы. Они у нас лошадей будут жрать!

— Они их и так жрут, — почтительно возражает начштаба.

— Молчать! — орёт генерал. — Ёб вашу мать! Под трибунал пойдёте, на гауптвахту! Двести суток ареста без нижнего белья!

Начштаба уводят, за кулисами слышен выстрел.

На сцену выходит новый начштаба, точно такой же, как предыдущий.

— После полного разгрома неприятеля фланговым ударом берём Измаил, выходим к Эр-Рияду и водружаем над главной мечетью красное знамя. Молчать, блядь! Я сказал — красное! Обеспечить Егорова и Кантарию!

Начштаба хочет чтото возразить — видимо, про Кантарию — но не возражает.

Вбегает запылённый фельдегерь:

— Разрешите доложить! Неприятель прорвался в тыл и захватил макдональдс в Чертаново. В бухте Тикси дизентерия. В Самаре голод. В Петербурге отец изнасиловал дочь.

Падает и умирает.

Генерал тяжёлым взглядом смотрит в зал.

— Так победим, блядь? — спрашивает он угрожающе.

Зал встаёт и выходит. На улице зрители строятся в колонну, проходят маршем мимо мавзолея и уходят на фронт. Наиверховнейший трижды наиглавнокомандующий молча смотрит им вслед.

Победим, блядь.

Когда от нас уходили Коммунисты, они остановили часы на спасской башне, и всё вокруг окаменело.

И Коммунисты вошли мимо каменных солдат в Мавзолей и разбили Гроб Хрустальный. Они сняли с Ленина голову, вытрясли из неё ненужную солому и набили мозгами из свежих отрубей с иголками. Они вырезали ножницами дыру в чорном его пиджаке и поместили внутрь алое кумачовое сердце. И сердце забилось, и встал Ленин, и поднесли ему Смелость в бутылочке. Выпил Ленин Смелость и тут же стал как прежде приплясывать на мягких соломенных ножках и подмигивать сразу двумя нарисованными на голове глазами.

После этого вышли Коммунисты с Лениным под мышкой из Мавзолея и свистнули в два пальца. И вывел им Голый Мальчик из-за гума четырёх Красных Коней. Вскочили Коммунисты в сёдла, достали из подсумков пыльные шлемы ещё с египетских времён, и медленным шагом пошли их кони навстречу красному не нашему солнцу в полнеба.

И тогда забили барабаны, и посередине реки Яик всплыл на минуту облепленный раками Чапай, и в Трансильвании заскрежетал в могиле зубами товарищ Янош Кадар, и обнялись в земле Николае и Елена Чаушеску. И Лев Давидович Троцкий зашарил рукой в истлевшем гробу в поисках пенсне, но пенсне, конечно, пожалели сволочи в гроб положить, и он затих уже навсегда. И выкопались из земли Валя Котик, и Зина Портнова, и Павлик Морозов, и Володя Дубинин, и отдали последний пионерский салют. И молча встали Алексей Стаханов и Паша Ангелина, Сакко и Ванцетти, Че Гевара и Патрис Лумумба, и все те, кого вы, суки, забыли или даже никогда не слышали. И одновременно сели в своих американских кроватях и закричали толстая чорная Анжела Дэвис и навсегда голодный дедушка Хайдер.

А Коммунисты уходили всё дальше и дальше: мимо каменной очереди в макдональдс и каменной ссущей за углом бляди, пока не превратились в точки. И погасла навсегда Красная Звезда, с которой они прилетели много тысяч лет назад, чтобы сделать нас счастливыми.

И снова пошли часы на спасской башне, и мы тоже пошли дальше, шмыгая носом.

И нихуя мы ничего не заметили и не поняли.

Что не будет уже Будущего, и никогда уже не дадут нам каждому по потребности, и не построят нам висячих дворцов и самодвижущих дорог, не проведут нам в кухню пищепровод, и никого из наших знакомых никогда уже не назовут Дар Ветер. Что и мы, и дети наши, и праправнуки так и будем вечно пять дней в неделю ходить на работу, два дня растить чорную редьку, потом на пенсию, потом сдохнем.

А не нужно было тогда, когда счастье было ещё возможно, пиздить на заводе детали и перебрасывать через забор рулон рубероида, строить в сарае самогонный аппарат и слушать чужое радио. Тогда не обиделись бы Коммунисты и не ушли бы от нас.

Просрали, всё просрали, долбоёбы.

Или вот ещё, предположим, живёт человек. Точнее даже не человек, а скорее Крот.

Крот, как известно, копает нору. Главное для Крота — это чтобы в норе всегда был Запасной Выход. Он и строить-то её начинает с Запасного Выхода, а потом уже пристраивает всё остальное. А иначе он нервничает, он вообще очень осторожный Крот, и яйца даже держит в разных помещениях.

И вот копает Крот свою нору не прямо и не налево, как дурак какой-нибудь тупорылый, а строго в соответствии с линиями магнитного поля, со всеми его завихрениями и флюктуациями, сообразно своим никому не известным представлениям о переде и заде. Он не тактик, а скорее стратег, он сверяется посекундно с показаниями амперметра, который расположен у него прямо в носу, там же где барометр, анемометр и запас питательных веществ на случай голодного времени.

И однажды, конечно, непременно что-то с Кротом этим случается: слетает вдруг дверь с петель и с потолка сыплется труха — Медведь пришёл или просто так, Пиздец какой-нибудь неодушевлённый.

И мудрый предусмотрительный Крот не торопясь надевает пальто, берёт под левую руку балык в газете, под правую — штангенциркуль и рейсфейдер и спокойно идёт к Запасному Выходу.

А там Смерть его стоит.

Всё помнил Крот: и про Несчастных, и про Счастливых, и про Добро, и про Зло, про Любовь всё посчитал и про Ненависть, а про Смерть забыл. Потому что, оказывается, не умеет он удерживать в голове больше шести разных штук одновременно.

Как-то раз одна женщина забыла у одного мужчины на комоде колечко.

Мужчина это колечко нашёл и тут же напялил на мизинец: интересно ему было — налезет ли? Налезло.

Только хлоп — и нету мужчины, пропал. Ни рук, ни ног, ни мизинца того, на который надевал колечко. И непонятно: как его теперь снимать, да и снимать тоже нечем.

Повисел мужчина немного в воздухе. Ну, думает, сейчас прискачет ко мне с ледяным мечом Ангел Чорный на Коне Бледном.

Нет, никто не скачет.

Ещё немного повисел. Тут подул из окна сквозняк, и выдуло мужчину через дверные щели на лестничную площадку. А там как раз соседи только что рыбу пожарили. Перемешался мужчина с рыбным воздухом — вот и нет человека.