Битва за сектор. Записки фаната - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Жвания cтр.№ 22

- И почему? Неужели не дала? - Агитатор не унимался.

- Да когда я мог? Вначале спал на кухне, на раскладушке, а потом в одной комнате с ее бабкой… А бабка все время дома сидела.

- Да надо было с ней в ванной запереться, она только этого и ждала! Маню вся их «фирма» отымела, - Агитатор то ли подкалывал меня, то ли действительно переживал, что лидер его «фирмы» не получил удовольствия. Потом Агитатор рассказал еще несколько историй о похождениях крыловской девицы, и я решил, что имею все основания не обращать на нее внимания, если она заявится на наш матч, а сосредоточиться на той, что должна была приехать из Питера.

Я так и сделал, чем обидел Маню, она растерялась, явно не понимая, что произошло. Однако питерская барышня оказалась порядочной стервой. Будучи фанаткой «Зенита», она дружила с «мясниками» и на матче начала благосклонно отвечать на заигрывания одного из лидеров «мясников», а тот стал подкалывать меня. Долбанная «зенитчица» довольно улыбалась, мол, два кота сейчас подерутся из-за меня. «Вот пизда!» - подумал я. Но потерять лицо перед своими товарищами я не мог. «Мясник» сидел на нашем секторе, несколькими рядами выше. Ряды были разделены между собой железными перилами. Я подлез под одни перила, перелез через другие, до «мясника» оставался еще один ряд, он заметил меня и приготовился к встрече, я был в заведомо менее выигрышном положении, мне пришлось бить его снизу, стоя на сиденьях нижнего ряда, рискуя свалиться. Однако я сумел попасть ему в рыло, но и он меня ударил сверху, и тут меня схватили менты и утащили с трибуны. Интересно, что «мясника» они пальцем не тронули. В пикете уже сидело несколько фанатов ЦСКА, которые пришли поддержать нас. Они сцепились с «мясниками» уже в фойе ледовой арены, и их задержали. Ни одного «мясника» в пикете не было. Не знаю почему, но в 80-е годы фанатам армейских команд от ментов доставалось больше, чем фанатам других команд. Я просидел в пикете весь матч и не видел, как СКА проиграл 1:5.

Из Питера на тот матч, помимо той зенитовской барышни, приехали еще несколько девиц. У одной из них было лицо с лошадиной челюстью и великолепная задница. Меня привлек второй аспект ее внешности. Я решил, что коли Маня оказалась шлюхой, а «зенитчица» - стервой, то мне ничего не мешает приударить за девицей с красивой попой.

Девице этой явно польстило внимание со стороны лидера «фирмы», она довольно ржала и еще зазывней крутила бедрами. Я уже прикидывал, где она могла бы меня утешить. Почему бы не купить билеты в купе?

На вокзале я увидел Маню.

- Твоя подружка, «зенитчица», поехала куда-то с «мясниками», - сообщила она мне.

- Да и ладно, мне все равно, это не моя девушка…

- Я же вижу, что тебе не все равно. Ты мог меня предупредить, что из Ленинграда должна приехать твоя подружка, я бы не приехала на ваш матч…

- Это не моя подружка…

- Но она тебе нравится. Это же сразу заметно.

- Ты ошибаешься.

- Было бы здорово, если бы это было так.

Я хотел поскорей закончить этот романтический разговор, так как мне не терпелось поскорей заняться нашей девицей с манящей попой.

- Ладно, мне пора, - Маня, наверное, почувствовала мое беспокойство. - Я приеду в Питер, когда наши с вашими будут играть. Встретишь меня?

- Конечно!

Я не врал. Эффект Марии забыть было трудно.

Маня действительно приехала в Ленинград на матч, только до меня ей уже не было никакого дела, она успела стать девушкой одного из лидеров фанатов «Крыльев», чем, похоже, очень гордилась.

А девица с лошадиным лицом меня обломала. Она долго виляла задом, поощряя меня, а потом заявила, что у нее есть парень, какой-то чувак с Гражданки. А я решил, что конкурировать с гопником из спального района для меня,

первого питерского армейца, просто западло.

* * *

Кто больше всего пострадал от женского коварства, так это Портвейн. Пить он начал, точнее - пьянствовать, после того, как его бросила жена, дочь какого-то штабного генерала. Ее, конечно, не устраивало, что парень, за которого она вышла замуж, вместо того чтобы помогать ее папе на генеральской даче, в сомнительной компании мотается по стране с красно-синим шарфом на шее, а в Москве все время проводит в пивных, расположенных близ стадиона «Динамо». В общем, все завершилось, как в том анекдоте: Портвейн вернулся с выезда на один день раньше (прилетел из Киева на самолете, так как билеты на поезд раскупили) и обнаружил в своей прихожей чужие мужские ботинки, а в своей постели - их счастливого обладателя. Ничем хорошим для Портвейна это ночное рандеву не закончилось. Обладателем ботинок оказался молодой офицер ВДВ, который сумел нейтрализовать возмущенного фаната ЦСКА хорошо поставленным ударом в челюсть.

Генеральская дочь не стала молить мужа о прощении, а, наоборот, выдвинула условие, мол, я разрешу тебе остаться моим мужем, если ты забудешь о футболе и ЦСКА. Портвейн согласен был сделать вид, что измена жены для него - не более чем досадный эпизод, но чтобы отказаться от футбола, забыть о ЦСКА - об этом он и слышать не хотел, и в итоге оказался за дверью квартиры, где вскоре обосновался молодой офицер с поставленным ударом. Передряги в личной жизни заметно отразились на внешности Портвейна, он постарел и полысел. Портвейн родился и вырос в семье профессора. Его родители (папа - профессор, мама - преподаватель), видя, в кого превращается их сын, не спешили начинать операцию по его спасению. Наверное, просто махнули на него рукой, и Портвейн стремительно опускался на дно.

Нельзя сказать, что Портвейн был бесстрашным красно-синим воином, отменными бойцовскими качествами он не отличался, наоборот, постоянно ходили слухи, что его где-то кто-то побил. В общем, авторитетом среди фанатов Портвейн не пользовался. Да и я лично однажды убедился в его трусоватости.

В Москве Портвейн совершил какие-то мелкие кражи и решил, что Ленинград - самое подходящее место для того, чтобы скрыться от правосудия. Мы возвращались из Дворца спорта «Юбилейный» с матча второй сборной СССР по хоккею. В моей сумке лежал парадный флаг ЦСКА (с орденом Ленина), которым я размахивал на стадионе, поддерживая наших хоккеистов.

- Ара, дай мне флаг, - попросил меня Портвейн, когда мы стояли на платформе метро.

Я дал парню флаг, он накинул его на плечи. Тут же к нам подвалил какой-то тип в очках лет тридцати, типичный такой совок.

- Сними знамя, не позорь орден Ленина! - заорал совок на Портвейна.

- Ты чего, мужик? - Портвейн опешил от неожиданности.

- Да ничего, ты знамя позоришь! - продолжал очкастый совок. - Я тебе сказал - снял быстро!

- Эй, чувак, отвали лучше, - вступил я.

Но очкарика неожиданно поддержал пожилой военно-морской офицер, который был явно навеселе, от него разило перегаром.

Гудя, подошел поезд. Разборка продолжилась в вагоне. Очкарика и пьяного моряка поддержали двое мужиков гопнического вида, им было в радость наехать на неформалов. Все четверо стали толкать меня и Портвейна.