Бегуны - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Токарчук cтр.№ 57

Отец освежеван, словно зверь, набит морской травой и вместе с чучелами других людей, выставлен рядом с останками единорогов, уродливых жаб, двухголовых плодов, плавающих в спирту, а также прочих диковинок. Я смотрела на зевак, что мечтали попасть туда и собственными глазами увидеть Твою, Повелитель, коллекцию, лица их выражали возбуждение, когда они дивились цвету кожи моего отца. Я слышала, как они превозносят до небес Твою фантазию и смелость.

Когда Ты в очередной раз захочешь навестить свои экспонаты, подойди к нему, Повелитель! Подойди к Анджело Солиману, Твоему слуге, чья кожа продолжает служить Тебе и после смерти. Эти ладони, которые теперь не слишком аккуратно набиты морской травой, когда-то прикасались ко мне, брали на руки. Щека, теперь высушенная и запавшая, ласкала мое лицо. Это тело любило и было любимо, прежде чем его доконали приступы ревматизма. Из этой руки Твой медик пускал отцу кровь. Эти человеческие останки, сегодня снабженные этикеткой с именем и фамилией моего отца, были когда-то живым существом!

Я часто размышляю об этом, и мысли не дают мне спокойно уснуть по ночам: каковы на самом деле причины столь жестокого отношения к праху моего светлой памяти отца?

Возможно ли, чтобы все объяснялось цветом кожи? Темным, черным? Вероятно, с белокожим человеком, окажись он среди дикарей, поступили бы точно так же: набили травой и выставили на потеху зевакам… На человека, отличного от нас — внешне ли, внутренне ли, хоть в чем-то, — уже не распространяются общепринятые законы и обычаи. Неужели они были придуманы и утверждены лишь для людей одинаковых? Но ведь мир так разнообразен. Далеко на юге живут люди, не похожие на тех, что осели на севере. Жители востока отличаются от обитателей запада. Какой смысл в законе, который распространяется только на избранных? Там, куда способны добраться наши суда и наши деньги, законы должны соблюдаться по отношению ко всем и каждому.

Разве Вы, Ваше Величество, превратили бы в чучело своего придворного, будь он белокожим? Человек самого низкого происхождения имеет право быть похороненным, и если Вы отказываете в этом праве моему отцу — значит оспариваете его человеческую сущность?

Считается, что правители стремятся к власти над душами, но я убеждена, что это не так. «Душа» в наши дни сделалась понятием чересчур отвлеченным и расплывчатым. Если Бог (да простится мне моя горечь) — это тот, кто завел часы, Часовщик или поистине Дух Природы, являющийся неисповедимо и безлично, то душа лишь мешает, смущает покой. Какой правитель станет захочет владычествовать над столь эфемерной и изменчивой материей? Какой просвещенный владыка станет мечтать о власти над тем, чье существование не доказано в лабораториях?

Истинная человеческая власть, Ваше Величество, вне всяких сомнений, распространяется лишь на человеческое тело — и посредством его же реализуется. Учреждение государств и разделяющих их рубежей вынуждает человеческое тело оставаться в четко ограниченном пространстве, визы и паспорта контролируют естественную потребность человека в движении и перемещении. Вводя налоги, правитель определяет, что́ станут есть его подданные, на чем будут спать и во что одеваться — в лен или же в шелка. Ты, Повелитель, решаешь также, какое тело более важно, а какое — менее. Грудь кормилицы разделяет молоко несправедливо. Ребенок из дворца на холме будет сосать досыта, оставляя младенцу из деревни в долине лишь капли. Подписывая военный декрет, Ты, Повелитель, повергаешь в лужи крови тысячи человеческих тел.

Иметь власть над телом воистину означает быть королем жизни и смерти — это больше, чем править самой большой империей. Поэтому я обращаюсь к Тебе именно так — как к властителю жизни и смерти, тирану и узурпатору — и не прошу, но требую. Отдай мне тело моего отца, чтобы я могла похоронить его. Я не оставлю тебя, Повелитель и после смерти, мой голос станет нашептывать тебе из мрака, лишая покоя.

Йозефина Солиман фон Фейхтерслебен.

После того как я побывала на выставке шарир, меня уже не удивляет экспозиция предметов, возникших без человеческого участия. Это книги, которые сами собой вырастают во влажных горных пещерах и после являются лишь праведникам (тогда их торжественно переносят в храмы). Или иконы. Возьмите чистую загрунтованную доску и наберитесь терпения. Возможно, однажды ночью на ней возникнет божественный лик — выглянет из-под изнанки, всплывет из глубочайшего мрака, высунется из подмокших фундаментов мира. Ведь нельзя исключить, что мы обитаем в гигантской камере-обскуре, запертые в темную коробку, и как только в ней возникает крошечное отверстие, как только проникает к нам чья-нибудь игла, внешняя картинка вместе с лучом света попадает внутрь, оставляя след на изнаночной, светочувствительной поверхности мира.

Еще рассказывают про одну фигурку Будды, появившуюся якобы ниоткуда — совершенную, сделанную из драгоценного металла. Ее оставалось только очистить от земли. Будда изображен сидящим. Он подпирает голову ладонью и едва заметно улыбается — осторожно, чуть иронически, как человек, только что услышавший тонкую шутку. Шутку, смысл которой заключается не в последней фразе, но в самих интонациях рассказчика.

Островитянка, обитающая на другом полушарии (мы познакомились в пражской гостинице) рассказывала:

— Люди распространяют множество бактерий, вирусов и болезней — этот процесс неостановим. Но кое-что предпринять все-таки можно. После глобальной паники по поводу «коровьего бешенства» некоторые государства ввели новые законы. Например, побывав в Европе, житель этого острова уже не имел права становиться донором, то есть, можно сказать, официально и пожизненно считался инфицированным. Это ждет и мою новую знакомую — она больше никогда не сможет отдать другому свою кровь. Такова не включенная в цену билета цена путешествия. Утраченная чистота. Утраченная невинность.

Я спросила, стоило ли это делать — имело ли смысл жертвовать чистотой крови ради нескольких городов, соборов и музеев.

Женщина серьезно ответила, что за все приходится платить.

Цель паломничества — другой паломник, и на сей раз я сразу узнала нежную руку Шарлотты. В удлиненном сосуде под фигурной крышкой плавал подвешенный на двух конских волосках маленький плод с закрытыми глазками. Его крошечные ступни касались красных остатков последа. А сверху был пейзаж морского дна — ведь все мы оттуда, в том числе и плод, главный герой этого шоу. Мы произошли из воды, поэтому, наверное, Шарлотта поместила на сланцевую крышку ракушки, морские звезды, кораллы и губки, а в центре радовал глаз засушенный морской конек — гиппокамп.

Еще один препарат мне запомнился — сохраненные в воде Стикса сиамские близнецы, а рядом — их высушенный скелет. Вот свидетельство чрезвычайной экономии материала — два препарата из одного удвоенного тела.

Первое, что бросилось мне в глаза после приезда в Вечный город, — красивые чернокожие продавцы сумок и кошельков. Я купила маленькое красное портмоне — старое у меня украли в Стокгольме. Второе — прилавки со множеством открыток: в сущности, можно было бы ими и ограничиться, а оставшееся до отъезда время провести на набережной Тибра, сидя в тени в одном из маленьких дорогих ресторанчиков и потягивая вино. Пейзажи и панорамы древних руин, стремление побольше втиснуть в двухмерный лоскуток пространства постепенно вытесняются пристальным интересом к детали. Это прекрасно, поскольку разгружает наш утомленный интеллект. Мира слишком много, лучше сосредоточиться на частности, чем пытаться объять целое.

Страница