Жизнь способ употребления - читать онлайн книгу. Автор: Жорж Перек cтр.№ 91

Презент совершенно не соответствовал ожиданиям молодоженов и не фигурировал в их списке свадебных подарков. Фотокартина с повесившимся кучером и оторопевшей леди выглядела зловеще-мрачноватой, и было не очень понятно, как она сочетается с пожеланиями счастья. Но, возможно, мадам Марсия не хотела вовсе что-либо желать Каролине, которая за два года до этого порвала с Давидом.

Каролина и Давид были одногодками с разницей в какие-нибудь два месяца; они пошли в одно время, лепили куличики в одной песочнице, сидели за одной партой в начальной, а потом и в общеобразовательной школе. Мадам Марсия ее обожала и расхваливала, пока та была маленькой девочкой, но возненавидела, как только та избавилась от косичек и парусиновых платьиц в полоску. Она обзывала ее курицей и высмеивала своего сына, который позволял водить себя за нос. Их разрыв принес ей скорее утешение, но для Давида он оказался довольно болезненным.

В то время это был юноша атлетического сложения, страшно гордившийся своим комбинезоном гонщика из красной кожи с шелковой подкладкой и золотым жуком, вышитым на спине. В то время он ездил на скромном мотоцикле «Suzuki 125», и вполне допустимо предположить, что эта курица Каролина Эшар предпочла ему другого парня — не Филиппа Маркизо, а некоего Бертрана Гургешона, с которым она почти сразу же порвала, — потому что у того был «Norton 250».

Как бы то ни было, о заживлении душевной раны Давида Марсия можно судить по увеличению мощности его мотоциклов: «Yamaha 250», «Kawasaki 350», «Honda 450», «Kawasaki Mach III 500», «Honda 750» с четырехцилиндровым двигателем, «Guzzi 750», «Suzuki 750» с водяным радиатором, «BSA A75 750», «Laverda SF 750», «BMW 900», «Kawasaki 1000».

Именно на этой последней модели 4 июня 1971 года, спустя считанные минуты после старта 35-го кубка «Боль д’Ор» в Монтлери, Давида Марсия — уже несколько лет как профессионального гонщика — занесло на пятне машинного масла. Ему крупно повезло, так как он упал удачно и сломал только ключицу и правое запястье, но эта авария навсегда закрыла ему дорогу к соревнованиям.

Подвалы. Подвал Роршашей.

К стенам, обитым паркетными половицами, оставшимися после ремонта дуплекса, прикреплены стеллажи, собранные из подручных материалов. На них лежат неиспользованные рулоны обоев с несколько абстрактным рисунком, напоминающим рыб, стоят банки разных размеров с красками разных цветов и несколько десятков серых каталожных ящиков с надписью «АРХИВ» — свидетельство былой официальной карьеры в Дирекции телевизионных программ.

Груды непонятного хлама — мешки гипса, канистры, разбитые кейсы? — свалены на полу. На их фоне более отчетливо выделяется несколько предметов: коробка стирального порошка, ржавая стремянка.

Слева от двери — решетчатые ячейки из пластифицированной проволоки для винных бутылок. Нижний ряд украшен пятью бутылками фруктовых ликеров: вишневым, мирабелевым, алычовым, сливовым, малиновым. В одном из средних рядов лежат либретто на русском языке — «Золотой петушок» Римского-Корсакова по поэме Пушкина — и предположительно популярный роман, озаглавленный «Пряности, или Месть Скобянщика из Лувена», на обложке которого изображена девушка, протягивающая судье мешок с золотом. В верхнем ряду — восьмиугольная коробка без крышки с несколькими декоративными шахматными фигурами из пластмассы, грубо имитирующими китайские резные изделия из слоновой кости: конь — подобие Дракона, а король — сидящий Будда.

Подвалы. Подвал Дентевиля.

Из картонной коробки вываливаются кипы книг, которые переехали из подвала прежнего жилья доктора Дентевиля в Лаворе (департамент Тарн), только для того, чтобы очутиться в подвале нынешнего. Среди них — «История европейских войн» Лидделла Харта, в которой не хватает двадцати двух начальных страниц, несколько листов учебника «Основы внутренней патологии» Бейе и Арди, греческая грамматика, номер журнала «Анналы отоларингологии», датируемый 1905 годом, и брошюра со статьей Мейер-Штайнега «Das medizinische System der Methodiker» (Jenaer med.-histor. Beiträge, fasc. 7/8, 1916).

На старом диване из его приемной с зеленой, затертой до дыр, но еще не окончательно сгнившей льняной обивкой лежит обломок некогда прямоугольной плиты из искусственного мрамора, на котором можно прочесть: «кабинет консульт…».

Где-то на одной из полок, рядом с колотыми склянками, помятыми кюветками, флаконами без этикеток находится предмет, связанный с самым ранним воспоминанием Дентевиля о начале его врачебной практики: квадратная коробка с ржавыми гвоздиками. Он долго хранил ее в своем кабинете, но так и не решился выбросить.

Когда Дентевиль обосновался в Лаворе, одним из первых его пациентов оказался жонглер, который за несколько недель до этого проглотил свой реквизитный нож. Не зная, как поступить, Дентевиль на всякий случай прописал ему рвотное, и пациент выдал ему кучку маленьких гвоздей. Дентевиль был так поражен, что даже захотел написать об этом заметку. Но коллеги, которым он рассказал об этой истории, его отговорили. Если им иногда доводилось слышать о подобных случаях или об историях с проглоченными булавками, которые сами переворачиваются в пищеводе или желудке, дабы не проткнуть кишечник, то на этот раз они были убеждены, что речь идет о мистификации.

На вбитом у двери гвозде висит жалкий скелет. Дентевиль купил его, когда был еще студентом, и назвал Горацио — в честь адмирала Нельсона, так как скелет был без правой руки. Скелет все еще облачен в рваный жилет и полосатые трусы, а его череп украшают повязка на правом глазу и бумажная треуголка.

Готовясь открыть свой врачебный кабинет, Дентевиль заключил пари, что усадит Горацио в приемную. Но в назначенный день он решил, что лучше проиграть пари, чем потерять пациентов.

Попытка инвентаризации некоторых предметов, найденных на лестницах за все эти годы.

Несколько фотографий, в том числе пляжный портрет стоящей на коленях пятнадцатилетней девушки в черных трусиках и белом джемпере;

часы с будильником и радио, которые, очевидно, несли в ремонт, в полиэтиленовом мешке торговой фирмы «Nicolas»;

черная туфелька, украшенная стразами;

шлепанец из золоченого шевро;

коробка с леденцами от кашля «Géraudel»;

намордник;

сигаретница из юфти;

ремни;

различные записные книжки и ежедневники;

кубический жестяной абажур бронзового цвета в полиэтиленовом мешке магазина пластинок с улицы Жакоб;

бутылка молока в полиэтиленовом мешке мясного магазина «Bernard»;

романтическая гравюра, на которой изображен Растиньяк на кладбище Пер-Лашез, в полиэтиленовом мешке обувного магазина «Weston»;