8-9-8 - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Платова cтр.№ 109

Ее можно назвать вакуумом? Пожалуй, что так.

Вакуум в переводе с латинского — пустота. В переводе с квантовой теории полей, которую исповедует Фэл, вакуум — низшее энергетическое состояние поля.

Одно другого не лучше.

Большую часть года он проживает в пустоте — абсолютной или относительной. И только поздней теплой зимой возникают некоторые подвижки, связанные с сезонными вторжениями Птицелова, — но, честно говоря, лучше бы их не было вовсе.

Габриель согласен на пустоту.

И одержим планами, как бы половчее избавиться от этого, постоянно висящего над ним проклятья, — толчок к разработке планов дало происшествие на кухне Снежной Мики. Он рассказал Мике о Санта-Муэрте, бывшей когда-то его родной теткой-Соледад, ханжой и религиозной фанатичкой, — и таким образом избавился сразу от обеих: и от ханжи, и от святой. Он специально проверял, склонял на все лады историю, произошедшую в бедных кварталах Мехико. И каждый раз в том месте, что когда-то занимала тетка, натыкался на вакуум.

На пустоту.

Неизвестно, как поступит с этой историей Мика: расскажет ее еще кому-то, расскажет угрюмому Алехандро или несчастному, пылко влюбленному Рекуэрде, или своим карнавальным овощам. Габриелю совершенно все равно. Он равнодушен к дальнейшей судьбе мифа о Санта-Муэрте.

По-другому обстоят дела с Васко.

Васко притягивает его, чем дальше, тем больше, хотя сердце и мозг по-прежнему не принимают в ней никакого участия.

Он влюблен?

Влюблен?

Ответ отрицательный.

Габриель хорошо помнит, что происходило с ним, когда на горизонте появлялась девушка, достойная любви: он желал ее. И постоянно хотел заниматься с ней сексом; не в меру

возбужденные мозг и сердце вели себя при этом как старые сводники. Как школьные друзья, решившие устроить мальчишник и пригласившие самых бесстыжих шлюх, —

тем не менее достойных любви.

Габриель не желает Васко. Хотеть ее — все равно что хотеть резиновую куклу, имея под рукой парочку бесстыжих, на все готовых шлюх, конек которых — умопомрачительно глубокий blowjob, и почему он оперирует именно этим англизированным термином? В телевизионных программах про животных и про то, как спасают животных (они — то немногое из TV-потока, что изредка попадает в поле зрения Габриеля), blowjob точно не встречался. Он слышал о blowjob от Фэл? — только не от Фэл, за двадцать лет их знакомства и интенсивной переписки Фэл ни разу не была уличена в пошлости. Тогда каким образом слово появилось в его лексиконе?

Неизвестно.

А Васко даже с резиновой куклой не сравнишь, из-за отсутствия в ее теле важных функциональных отверстий. Габриель до сих пор думает именно так. И о том, что плоть Васко — не что иное, как пластмасса, целлулоид и крашеный гипс, он думает тоже. Разговор с Микой на кухне ничего не изменил и не приоткрыл завесу тайны. Единственное, что Мика нашла нужным сказать о Васко, — «она хорошая девочка». Но то же самое говорила о своей кукле Пилар и Таня Салседо:

она хорошая девочка.

От Мики правды не добьешься, времени на правду у нее просто нет: она слишком занята. Слишком занята, чтобы выслушивать его истории длиною в двадцать лет. Про котенка, но в большей степени про Птицелова. Габриелю кажется, что история с Птицеловом не испугала бы Мику: она почти не расстается с ножами для разделки мяса и с ножами для чистки рыбы; для того чтобы справиться с овощами, тоже необходимы ножи. Ножи были и в арсенале Птицелова; вернее, ножи упоминались — ими делались надрезы на коже жертв; они же, за некоторыми исключениями, служили причиной смерти (в этом месте Габриель периода весны, лета и осени обычно опускает заслонку, Птицелову сквозь нее не прорваться). За двадцать лет инстинкт самосохранения у Габриеля развился до последней возможности, и он шастает по зловонному и ужасающему болоту, которое представляет собой дневник Птицелова, вполне себе бодрячком. С кочки на кочку, с кочки на кочку.

я

она

кожа

трогать

волосы

волос

рот

блузка

пятно

дышу

не дышит

паук

ноготь

капает

стекает

глаз

синий

красный

аккуратно

надрез

всегда

Обычные слова, каких миллион, и кочки из них получаются безопасными, приятной округлости. Они запросто выдерживают вес Габриеля. Они могли бы выдержать и вес вооруженной ножами Мики, но Мика слишком, слишком занята. Толстяк Рекуэрда — тот обязательно бы провалился, он весит примерно столько же, сколько Мика и Габриель вместе взятые плюс порционные паэлья, гаспачо и ножи из кухонной коллекции. Или — сколько Габриель и Ким плюс фотоаппарат со сменными объективами. Или — сколько Габриель и Ван плюс сундучок с маджонгом.

В том, что Рекуэрда провалится в испускающую болотный газ преисподнюю Птицелова, нет большой беды: он, как полицейский, привык копаться в отбросах, в человеческом дерьме. Но и Рекуэрда слишком, слишком занят, у него хватает времени и сил только на Снежную Мику. Тот вечер, что они провели за обстоятельной беседой в ресторане, можно считать исключением из правил, а за игрой в маджонг не особенно и поговоришь. И потом: Габриелю хотелось бы избежать лишних вопросов, которые с легкостью трансформируются в допросы, едва Рекуэрда поймет, что все, рассказанное Габриелем, случилось когда-то на самом деле. Рекуэрда начнет допытываться, почему Габриель так долго молчал, тем самым потрафляя серийному убийце; почему не отнес дневник в полицию, почему не забил тревогу раньше. Он обвинит Габриеля в укрывательстве, а заодно вспомнит и о несчастной судьбе своей пропавшей сестры, даром что она никогда не была слепой, не была Роми Шнайдер и синхронной переводчицей с румынского — и исчезла спустя, как минимум, десять лет после написания дневника. В этом случае косых взглядов со стороны толстяка не избежать, он не станет слушать Габриеля, а протрубит свое обычное ха-да-да! и конфискует дневник в качестве вещественного доказательства.

Лучше было бы сразу отдать его ублюдку Пепе.

Ким и Ван — азиаты, что тоже не мешает им быть занятыми делом. Точек соприкосновения с ними немного, разве что Ким изредка позволяет себе обсудить с Габриелем концепцию очередного фоторепортажа, так или иначе отображающего кухонную жизнь Снежной Мики и будни «Троицкого моста». В последнее время Ким выглядит грустнее обычного, это связано с исполненными недоумения и пессимизма сигналами работодателей из Сеула: вместо поэтических зарисовок Города Ким потчует их какой-то гастрономической туфтой, они недовольны. К тому же Мика, запечатленная на пленке, не обладает и сотой долей того обаяния, какое присуще ей в действительности, секрет альпийских лугов в багажнике ее велосипеда расшифровке не поддается.