Наследство Пенмаров - читать онлайн книгу. Автор: Сьюзан Ховач cтр.№ 120

Тем временем герой Лиззи Адриан решил отправиться в Оксфорд изучать историю. Я почувствовал смутное облегчение, больше не рискуя столкнуться с ним в Сент-Джасте, но в то время у меня были более важные заботы, и долго я об Адриане в тот момент не думал. Наконец всем стало казаться, что война подходит к концу; в начале года немцы перешли в наступление на Сомме, в Ипре и на Эне и снова достигли Марны, но после этого маршал Фош, фельдмаршал Хейг и генерал Першинг повернули события вспять, и в конце сентября высшее немецкое командование начало задумываться о мире. В результате одиннадцатого ноября было подписано перемирие; ко всеобщему облегчению, война наконец закончилась, но еще до того, как ликование улеглось, я начал волноваться о своей шахте.

Номинально правительственная аренда заканчивалась в конце года; за четыре года интенсивных военных действий экономика страны очень ослабла, и теперь, когда нужда в олове уже не была такой большой, правительству не терпелось избавиться от шахты и снова превратить ее в частное предприятие.

К счастью, причин закрывать шахту не было, потому что мы работали безубыточно, а под морским дном оставалось еще много олова, но она требовала немалых инвестиций в основные фонды. Шахтеры, ответственные за ствол, жаловались, что скиповый подъемник требует ремонта, плотники принесли мне длинный список галерей, где прогнившие доски представляли собой опасность, а рабочие по водоотливу постоянно ругали насосы. Ко всему прочему, на лестницах недоставало ступенек, изношенные рельсы главной дороги и лебедка тоже требовали ремонта.

Больше всего волновала меня безопасность шахтеров. Любая шахта потенциально опасна, но можно принять хоть какие-то меры, и мне хотелось, чтобы моя шахта была безопасна настолько, насколько возможно. Мне казалось, что хотя бы это я обязан обеспечить моим друзьям, которым не оставалось ничего другого, кроме как каждый день спускаться под землю, чтобы заработать кусок хлеба, да и мне самому не больше их хотелось работать в смертельной опасности. Пусть другие владельцы шахт на Корнуолльском Оловянном Берегу поступают, как хотят; их шахты — не моя забота, к тому же всегда найдутся люди вроде Джареда Рослина, чтобы от имени шахтеров вести крестовые походы за безопасность, но Сеннен-Гарт была моей, и я был готов на многое, чтобы она стала самой безопасной шахтой в Корнуолле.

Главное для дела безопасности — это поддержание оборудования в хорошем состоянии, но выполнение этой задачи стоит денег, а денег у меня не было.

Поскольку я был убежден, что отец и пальцем не пошевелит, чтобы профинансировать шахту из собственного кармана, то сначала съездил в Лондон, чтобы попросить у правительства субсидию. Однако правительство, занятое финансовыми проблемами гораздо более широкого масштаба, чем шахта Сеннен-Гарт, было не в настроении раскошеливаться. Тогда-то мне и пришлось, сжав зубы, отправиться в Пенмаррик умолять отца поддержать безопасность работы на шахте и таким образом продолжить ее жизнь, ибо я знал, что без инвестиций она обречена. Проблема безопасности рабочих и жизни шахты была двумя сторонами одной медали, но я почти не надеялся, что отец способен увидеть за цифрами своего банковского счета благополучие шахтеров.

К моему немалому удивлению, он оказался более сговорчив, чем я ожидал; может быть, я недооценил то обстоятельство, что Сеннен-Гарт, несмотря на проблемы безопасности, стала прибыльной. В конце концов он, как собственник, решил выпустить акции «в качестве своего взноса в решение проблемы послевоенной безработицы, — как он осторожно мне объяснил, — и еще потому, что если игроки готовы вкладывать деньги в спекуляции, они могут инвестировать и в Сеннен-Гарт», и дал мне полную свободу в управлении шахтой. Но, несмотря на все его замечания об игроках и спекуляциях, я заметил, что он поспешил купить шестьдесят процентов акций, как только представилась возможность. Поначалу я подумал, Пенмара в нем больше, чем он хотел признать, но вскоре понял, что он просто решил железной рукой управлять шахтой.

— Она будет работать только до тех пор, пока окупается, Филип, — твердо заявил он мне. — Если начнутся убытки, не жди, что я буду вкладывать в нее дополнительный капитал сверх пакета акций, которые держу. Более ни пенни из моих денег не будет вложено в эту шахту, поэтому позаботься о том, чтобы она работала наилучшим образом.

— Вам и не придется больше ни пенни вкладывать в шахту, — коротко ответил я ему. — Ваши доходы в качестве владельца земли и дивиденды от помещенного в дело капитала будут выше, чем вы можете себе вообразить.

— Посмотрим, — сказал отец.

И я тоже вскоре задумался. Все глубже вникая в положение дел на шахте, я узнал от казначея, что чистая прибыль стала тревожно маленькой. Зарплаты выросли; чтобы достать олово из-под земли, требовалось больше денег; рынок олова стал неустойчив, и цена его была уже не та, что прежде.

— Это ужасно! — протестовал я. — Мы добываем столько же олова, сколько и раньше, это видно из книг. А зарабатываем лишь четверть того, что получали раньше.

— Теперь другой экономический климат, — сказал казначей, умный человек средних лет по имени Уолтер Хьюберт. — Вам придется увеличить добычу, если вы хотите, чтобы прибыль была так же велика, как и раньше.

Я подумал: «Новое оборудование, новые технологии, больше людей…» С помощью нового капитала я мог модернизировать шахту и таким образом довести уровень безопасности до приемлемого, но сделать следовало гораздо больше, а у меня хватало денег лишь на самое необходимое. Не было и речи о том, чтобы нанять больше рабочих; я и так уже начинал волноваться о том, что будет, если прожиточный минимум подскочит еще выше; шахтеры потребуют повышения зарплаты, и прибыль тотчас понизится.

Шел 1919 год. Я начал осознавать масштаб проблем на Сеннен-Гарт, но даже тогда еще слабо представлял, какие баталии придется вести с отцом. Шахта, как всегда, поглощала все мое время; теперь я был занят тем, что пытался вдохнуть в нее новую жизнь, и был настолько погружен в свои проблемы, что с трудом мог уделять внимание семье. Но 1919 год принес массу неожиданностей. Хью наконец вернулся с войны и сбежал с Ребеккой Рослин, Мариана нашла себе второго мужа, а Адриан забросил учебу в Оксфорде, решив, что более всего на свете ему хочется стать священником.

4

Я нисколько не удивился тому, что Мариана решила вновь выйти замуж, потому что она серьезно охотилась на мужа уже более двух лет, но, должен признать, выбор ее для меня был удивителен и противен. Она стала женой бездетного вдовца пятидесяти пяти лет; это был маркиз Лохъялл, хозяин дома в Эдинбурге, летней резиденции в Северном Бервике и неизменного замка из ста комнат где-то на Северо-Шотландском нагорье. Однажды апрельским утром Мариана потихоньку вышла за него замуж, а потом написала обоим родителям длинные письма с объяснениями, почему не поставила их в известность о своих намерениях заранее. Объяснения эти были достаточно невразумительными — на несколько страниц тянулся рассказ о том, как морально тяжело ей было в Шотландии, как обессилена она была тем, что за ней больше года ухаживали два поклонника, и как она избавилась от обоих, выйдя замуж за маркиза при первой же подвернувшейся возможности. Поскольку маркиз был «несколько старше их», она почувствовала себя с ним «в безопасности» и теперь «совершенно спокойна». Все было «восхитительно». Она его «обожала» и «доверяла во всем». В конце письма она обещала привезти его в Корнуолл, чтобы со всеми познакомить и чтобы мы все поняли, как разумно она поступила, выйдя замуж за человека «зрелого» и «доброго», который был «настоящим джентльменом во всех отношениях». Она была совершенно уверена, что мы все будем его «обожать» и «от всей души» одобрим ее выбор.