История Энн Ширли. Книга вторая - читать онлайн книгу. Автор: Люси Мод Монтгомери cтр.№ 52

— Никто не знает, что я терплю из-за Проклятого Котяры… ни одна душа, — сообщила мне Ребекка Дью.

Отношения с вдовами у меня прекрасные. Тетя Кэт не одобряет чтение романов, но заверила, что не собирается навязывать мне свои вкусы. А тетя Шатти обожает романы и потихоньку таскает их в дом из городской библиотеки и прячет в специальное потайное место, где также лежит колода карт для пасьянса и кое-что еще, о чем, как она считает, Кэт лучше не знать. Ее тайник находится в сиденье кресла, и про него действительно никто не знает. Подозреваю, тетя Шатти посвятила меня в свою тайну потому, что ждет от меня помощи в своей контрабандистской деятельности. Собственно говоря, в Звонких Тополях не надо устраивать каких-то особенных потайных местечек — я еще не видела дома, который бы так изобиловал разными загадочными шкафчиками и ящичками. Хотя Ребекка Дью делает все от нее зависящее, чтобы в них не оставалось ничего загадочного. Как ни поглядишь, она вечно расчищает какой-нибудь из этих шкафчиков.

— Дом сам по себе чистым не бывает, — скорбно заявляет она, когда вдовы уговаривают ее поменьше усердствовать.

И если бы Ребекка Дью нашла роман или колоду карт, она, несомненно, тут же бросила бы их в огонь. Они для ее ортодоксальной души — порождение дьявола. Она так и говорит, что карты — дьявольская выдумка, а любовные романы — еще хуже карт. Ребекка Дью ничего не читает, кроме Библии и светской хроники в «Монреаль гардиан». Она обожает читать про миллионеров, их дома, мебель, наряды и развлечения.

— Подумать только, мисс Ширли, — нежится в золотой ванне! — с завистью сказала она как-то.

Но в общем она добрейшая женщина. Где-то раздобыла удобное вольтеровское кресло с выцветшей обивкой, в котором я тону, как в перине, и сказала:

— Это ваше кресло. Больше в нем никто сидеть не будет.

И даже гоняет с него кота — вдруг к моей юбке пристанет несколько волосков и у Принглов появится новый повод насмехаться надо мной!

Все трое с большим интересом отнеслись к моему кольцу с жемчужинками и к тому, что это означает. Тетя Кэт показала мне свое обручальное кольцо с бирюзой (она больше не может его носить — слишком мало). А бедняжка тетя Шатти со слезами призналась, что у нее никогда не было обручального кольца, потому что ее муж считал это пустой тратой денег. Она каждый вечер приходит ко мне в комнату, чтобы протереть лицо пахтой — считается, это сохраняет цвет лица. Тетя Шатти заставила меня поклясться, что я не расскажу о пахте Кэт.

— Она скажет, что в моем возрасте просто смехотворно думать о цвете лица. А Ребекка Дью вообще считает, что христианке следует быть такой, какой ее создал Господь. Раньше я протирала лицо на кухне, после того как Кэт засыпала, но всегда боялась, что меня за этим занятием застанет Ребекка Дью. У нее слух как у кошки, Даже когда она спит. Если вы позволите мне приходить сюда по вечерам… спасибо, большое спасибо, милочка!

Разузнала я кое-что и про миссис Кемпбелл, нашу соседку в замке «Под Вечнозелеными Елями». Она тоже принадлежит к клану Принглов. Ей восемьдесят лет Я ее ни разу не видела, но, судя по всему, это весьма суровая особа. У нее есть служанка, которую зовут Марта и которой почти столько же лет, сколько и ее хозяйке. И характер у нее такой же. Еще в доме живет правнучка миссис Кемпбелл, Элизабет Грейсон, которую я тоже до сих пор не видела, хотя и живу в Звонких Тополях уже две недели. Ей восемь лет, и она ходит в платную школу задворками, так что мы никогда не встречаемся. Ее мать, внучка миссис Кемпбелл, умерла. А внучку тоже воспитала миссис Кемпбелл, потому что ее родители умерли, когда она была еще ребенком. Внучка вышла замуж за человека по имени Пирс Грейсон, которого миссис Линд назвала бы янки. Она умерла при родах, а мистеру Грейсону вскоре пришлось уехать в Париж, где его назначили главой филиала той фирмы, в которой он работал. Вот девочку и прислали миссис Кемпбелл. Рассказывают, что отец видеть ее не мог, потому что она стоила жизни своей матери, и отказывался ею заниматься. Может, это просто сплетни: откуда могли поступить такие сведения, когда ни миссис Кемпбелл, ни Марта никогда не упоминают его имени?

Ребекка Дью говорит, что старухи держат бедную девочку в строгости и у нее совсем несладкая жизнь.

— Она не похожа на других детей, — рассказала мне Ребекка Дью, — всего восемь лет, а рассуждает как взрослая. Как-то однажды говорит мне: «Ребекка, что бы ты сделала, если бы, собираясь залезть в постель, почувствовала, что тебя кто-то укусил за ногу?» Неудивительно, что она боится спать в темноте. А они ее заставляют. Миссис Кемпбелл твердит, что не потерпит в доме трусишек. Они следят за каждым ее шагом, словно две кошки за мышью, и вечно делают ей замечания. Если она вскрикнет или засмеется, они начинают махать руками: «Тише-тише!» Так ребенка можно до смерти запугать. С другой стороны, что тут поделаешь?

— И правда, что? — отозвалась я.

Мне хотелось бы увидеть эту девочку. Мне ее очень жалко. Тетя Кэт говорит, что старухи о ней хорошо заботятся. То есть буквально она сказала: «Она у них одета и накормлена». Но ведь ребенок не может жить хлебом единым. Я никогда не забуду, какая у меня самой была жизнь до приезда в Грингейбл.

В пятницу я поеду домой и проведу в Эвонли два блаженных дня. Жаль только, что все будут спрашивать, как у меня идут дела в школе.

Нет, Джильберт, представь себе Грингейбл… туман над Лучезарным озером… краснеющие клены по ту сторону ручья… коричневые папоротники в лесу… предзакатные тени на Тропе Мечтаний… Как мне хочется оказаться в этих замечательных местах! Как ты думаешь, с кем?

Знаешь, Джильберт, иногда я начинаю подозревать, что очень тебя люблю».

10 октября

Саммерсайд

Аллея Оборотней

Звонкие Тополя

«Многоуважаемый и досточтимый сэр!»

Так начинается письмо, которое написала своему жениху бабушка тети Шатти. Ну разве не восторг? Какое чувство превосходства эти слова, наверное, породили в дедушке! Может, и мне стоит так начинать письма, вместо того чтобы просто писать «Мой милый Джильберт»? Но в общем-то я рада, что ты не тот дедушка… и вообще не дедушка. Как отрадно сознавать, что мы молоды и у нас впереди вся жизнь — наша общая жизнь.

(Далее пропущено несколько страниц. Видимо, на этот раз перо Энн не заржавело и не царапало.)

Я сижу у окна в своей комнатке и смотрю на янтарное небо, раскачиваемые ветром тополя, на открывающуюся за ними гавань. Вчера я так хорошо прогулялась Мне просто было необходимо куда-то уйти — в Звонких Тополях все пребывали в расстроенных чувствах. Тетя Шатти плакала в гостиной, потому что ее обидела тетя Кэт; тетя Кэт плакала в спальне, потому что была годовщина смерти капитана Макомбера; а Ребекка Дью плакала на кухне — по какой причине, я так и не выяснила. Я никогда еще не видела Ребекку в слезах. Но когда я тактично попыталась узнать в чем дело, она только пробурчала:

— Уж и поплакать человеку не дадут, если на него нашел такой стих!