Рилла из Инглсайда - читать онлайн книгу. Автор: Люси Мод Монтгомери cтр.№ 56

— Как только я увидела этого человека, входящего в церковь с таким видом, я почувствовала, что затевается недоброе, миссис докторша, дорогая, — говорила она впоследствии. — Во что это выльется, я не могла сказать, но по его лицу было видно, что он пришел с дурными намерениями.

Молитвенное собрание началось как обычно и продолжалось спокойно. Сначала говорил мистер Мередит, с присущим ему красноречием и очень прочувствованно. Затем выступил мистер Арнольд. Его обращение к присутствующим — как пришлось признать даже мисс Корнелии — было безупречным по стилю и содержанию.

А затем мистер Арнольд попросил мистера Прайора начать общую молитву.

Мисс Корнелия всегда утверждала, что мистеру Арнольду не хватает практической сметки. Мисс Корнелия никогда не грешила особой снисходительностью, составляя свое мнение о методистских священниках, но в данном случае нельзя сказать, что она слишком уж сильно преувеличила. Достопочтенный мистер Арнольд явно не обладал в достаточной мере этим превосходным, не поддающимся четкому определению качеством, известным как «практическая сметка»; иначе он никогда не попросил бы Луну с Бакенбардами начать общую молитву на собрании, посвященном отправке добровольцев на фронт. Он думал, что отвечает любезностью на любезность мистера Мередита, который, завершив свое обращение к прихожанам, попросил методистского дьякона руководить общей молитвой.

Многие ожидали, что мистер Прайор брюзгливо откажется… даже это вызвало бы изрядный скандал. Но мистер Прайор бодро вскочил на ноги, благочестиво воскликнул: «Помолимся!» и приступил к молитве. Зычным голосом, отдававшимся во всех углах переполненного зала, мистер Прайор принялся сыпать цветистыми фразами и успел произнести добрую половину своей молитвы, прежде чем ошеломленная и шокированная аудитория осознала, что слушает пацифистский призыв самого циничного свойства. Надо отдать должное мистеру Прайору: он не боялся открыто высказывать свои убеждения… или, быть может, как впоследствии говорили прихожане, просто решил, что в церкви ему ничто не угрожает и представляется отличная возможность пространно изложить те идеи, которые он не осмеливался открыто провозглашать в других места, опасаясь подвергнуться нападению толпы. Он молился о том, чтобы эта позорная война кончилась… чтобы у введенных в заблуждение армий, отправленных на бойню Западного фронта, открылись глаза на творящееся беззаконие… чтобы они раскаялись, пока еще есть время… чтобы еще удалось спасти присутствующих в зале молодых мужчин в военной форме, которых заставили вступить на путь убийства и заразили милитаризмом…

Мистер Прайор беспрепятственно добрался до этого места своей речи; и так парализованы ужасом были его слушатели, и так глубоко укоренилось в душе каждого из них убеждение о необходимости — ни при каких, даже самых провоцирующих обстоятельствах — не допускать никакого нарушения порядка в церкви, что он, вероятно, так же беспрепятственно продолжал бы ее до самого конца. Но по меньшей мере одному человеку в зале не мешало никакое унаследованное или благоприобретенное почтение к священному зданию. Норман Дуглас был, как часто торжественно заверяла Сюзан, сущим язычником. Но он был неистово патриотичным язычником, и, когда смысл речи мистера Прайора полностью дошел до него, Норман Дуглас внезапно пришел в неистовство. С настоящим ревом он вскочил на ноги с боковой скамьи, где сидел, и, глядя на присутствующих в зале, закричал голосом, в котором звучали громовые раскаты:

— Прекратите… прекратите… ПРЕКРАТИТЕ эту гнусную молитву! Что за гнусная молитва!

Все склоненные головы в церкви внезапно поднялись. Юноша в военной форме в заднем ряду невнятно крикнул «ура». Мистер Мередит протестующе поднял руку, но Нормана уже было не остановить никакими жестами. Ускользнув от жены, попытавшейся схватить его за руку, он одним бешеным прыжком перенесся к передней скамье и схватил за шиворот Луну с Бакенбардами. Мистер Прайор не «прекратил», когда ему было приказано, но ему пришлось волей-неволей сделать это теперь, так как рыжебородый Норман, буквально ощетинившийся яростью, принялся трясти его так, что у несчастного почти застучали кости. Эти встряхивания Норман перемежал потрясающе разнообразными оскорбительными эпитетами.

— Ты наглая скотина! (Рывок за шиворот.) Ты злобная падаль! (Рывок за шиворот.) Ты тупоголовая тварь! (Рывок за шиворот.) Ты вонючий щенок! (Рывок за шиворот.) Ты чумная зараза! (Рывок за шиворот.) Ты… немецкая мразь! (Рывок за шиворот.) Ты гад ползучий!.. Ты… ты…

Норман на миг задохнулся. Все были уверены, что далее, несмотря на присутствие священников, прозвучит нечто непечатное, но в этот момент Норман перехватил взгляд жены и неожиданно прибег к словам из Священного Писания.

— Ты гроб повапленный! — заревел он и, в последний раз встряхнув Луну с Бакенбардами, отшвырнул его от себя с такой силой, что несчастный пацифист отлетел к входной двери клироса. Обычно красное лицо мистера Прайора было в эту минуту мертвенно-бледным. Но, загнанный в угол, он продолжал защищаться.

— Я на тебя в суд подам! — выкрикнул он, задыхаясь.

— Подавай… подавай, — заревел Норман, снова бросаясь к нему.

Но мистер Прайор уже исчез. Он не имел никакого желания во второй раз попасть в лапы этого мстительного милитариста. На одну минуту Норман неуклюже, с торжеством обернулся к церковной кафедре.

— Не смотрите вы так ошарашенно, пасторы, — проревел он. — Вы не могли сделать этого… никто и не может ожидать ничего подобного от служителей церкви… но кто-то должен был это сделать. Вы ведь и сами рады, что я его выбросил отсюда… нельзя было позволить ему продолжать ныть, выть и тявкать, подстрекая к мятежу и измене — да, к мятежу и измене… так что кто-то должен был принять меры. Я был рожден для этого часа… пришло наконец мое время сказать нужное слово в церкви. Теперь я смогу сидеть тихо еще шестьдесят лет! Продолжайте ваше собрание, пасторы. Я думаю, вам больше не досадят никакими пацифистскими молитвами.

Но дух набожности и благоговения уже исчез. Оба священника осознали это, а также и то, что у них нет другого выхода, кроме как тихо завершить собрание и позволить возбужденным людям разойтись по домам. Мистер Мередит обратился с несколькими серьезными словами напутствия к юношам в военной форме, а мистер Арнольд произнес несвязное благословение — по меньшей мере сам он чувствовал, что оно было несвязным, так как он все еще видел мысленным взором громадного Нормана Дугласа, трясущего за шиворот толстого, самодовольного, маленького Луну с Бакенбардами, как громадный мастифф мог бы трясти щенка-переростка. И мистер Арнольд знал, что та же самая картина стоит перед мысленным взором каждого из присутствующих. В целом, едва ли можно было однозначно утверждать, что совместное молитвенное собрание прошло удачно. Но его вспоминали в Глене св. Марии и тогда, когда десятки других собраний, прошедших мирно и с соблюдением всех традиций, были совершенно забыты.

— Никогда, нет, никогда, миссис докторша, дорогая, не назову я Нормана Дугласа язычником, — заявила Сюзан по возвращении домой из церкви. — Эллен Дуглас вполне может гордиться мужем в этот вечер.