Тысяча и одна ночь - читать онлайн книгу. Автор: Китти Бернетти, Примула Бонд, Соммер Марсден cтр.№ 22

— Так. Давайте избавимся от финансового вопроса, чтобы мы оба могли расслабиться. — Он присел на край стола, покачивая длинной ногой. В этот момент она наконец поняла, на кого похож этот владелец вселенной. — Поскольку к тому времени, когда вы приедете в Ричмонд, я хочу, чтобы мы, ну, в общем, лучше познакомились.

Его глаза казались кусочками голубого льда. Когда они начали договариваться об оплате за снимок, он не отрываясь смотрел на нее. Элоиза задала себе вопрос — а не было ли такое интенсивное внимание, почти исследование, одним из его деловых приемов, поскольку это, безусловно, срабатывало. Она чувствовала жар во всем теле, обеспокоенность, и ее тянуло к нему, как магнитом.

Она выпила второй стакан шампанского, назвала наугад цифру, а затем удвоила ее.

— Договорились! — Он хлопнул руками по бедрам. — Надеюсь, что это будет началом очень прибыльного сотрудничества, мисс Стоукс. У меня на стене будет висеть бесценный современный талант, а вы сможете снимать все, что вам понравится! — Он встал, как будто собираясь проводить ее. — Так вы теперь помчитесь к своему другу?

Она покачала головой, слишком быстро, из-за чего ощутила головокружение. Казалось, кресло под ней самостоятельно вращается.

— Это был просто невинный вопрос. — Он взялся за подлокотники и развернул кресло, чтобы она сидела лицом к нему. — Уверен, когда вы открываетесь, все, как собачки, готовы есть у вас с рук.

— Открываюсь?

— Простите. Тупая фраза. Вы больше похожи на прерафаэлитскую живопись, этакая кельтская колористика. У вас потрясающие волосы, но почему вы все это скрываете? — Он махнул рукой над ее головой жестом фокусника, ее тело сжалось. — Я удивлен, что Себастьян не увидел свет, когда вы стояли перед камерой или позади нее, потому что я ощущаю, что под тоскливой рабочей блузой, или что там на вас надето, потрясающее тело, просто ожидающее возможности засиять во всем своем блеске.

— Вы так говорите со всеми своими сотрудниками? — она слабо парировала как раз в тот момент, когда ей пришла в голову мысль, что Седрик, возможно, прав. Джейк хотел спрятать ее. Держать при себе.

На сей раз смех Седрика Эпсома был низким и пошлым. Он наклонился к ней. Серебристая вечерняя щетина уже пробилась через его загорелую кожу. Его аромат был просто божественным — острым, резким, лимонным. Она попыталась подавить внезапный яркий образ того, как он похлопывал руками, смоченными одеколоном, по коже этим утром в огромной мраморной ванной, а его лицо и обнаженное тело отражались в огромном подсвеченном зеркале.

— Вы же фрилансер, верно? Так что вы точно не мой сотрудник. Но да, если людям не нравится то, что я им говорю, им не нужно брать мои деньги.

Она вздрогнула, как школьница-безбилетница. Она представляла себе Джейка, качающего головой, корящего ее за оплошность. «Я так и знал, что ты не сможешь справиться там без меня».

— Как вы думаете, почему я так успешен? — продолжил Седрик Эпсом, снова садясь на стол. — Как только я обнаруживаю в человеке интеллектуальный талант, я могу выявить его физический потенциал под любыми рассуждениями, под самой мешковатой одеждой, под серой прической. Избавьтесь от этого, и природа сделает за вас все остальное.

Элоиза украдкой бросила взгляд на его изящно скроенные брюки, немного собравшиеся ниже пояса, но, возможно, ткань натягивала длинная выпуклость, вытянувшаяся слева от застежки-молнии? Ее живот сжался, и она провела рукой по зеркальному стеклу окна.

— Я определила этот потенциал, как вы его называете, просто идя через ваш вестибюль. Все, кто работает здесь, кажутся красивыми.

Он внимательно рассматривал ее.

— К тому времени, когда мы закончим работу, вы также будете красивы, мисс Стоукс.

— Я не могу столько ждать. — Элоиза попробовала добавить немного сарказма. Покажи Седрику, покажи Джейку, что способна на это. — Итак, скажите, чего вы хотите от меня.

— Боже, Элоиза. Вы хоть понимаете, как сексуально это звучит? — Сейчас его голос был резким, даже скрипучим, и он повернулся к окну. Спускающийся самолет прорезал облака, покрывающие персиково-розовое вечернее небо. — От вас я хочу очень многого.

— Я имела в виду, для чего именно вы хотите нанять меня? — Она предполагала сказать это отрывисто, даже резко, но на самом деле произнесла это практически шепотом. Она наблюдала, как пульсирует жилка у него на шее. Как получилось, что эта беседа стала наводить на непристойные мысли?

— Да, конечно. Простите. Все дело в вас: в вас есть нечто дикое. — Он замолчал, пытаясь скрыть некоторое изменение тембра своего низкого голоса. — Ладно. Я хочу, чтобы вы изучили всю подноготную моей семьи. Понаблюдайте за ними. Разложите их по полочкам. Создайте их. Превратите все, что вы увидите, в удивительное художественное творение.

Не было ли в его голосе очередной ловушки?

— Полагаю, я вас поняла.

— Постоянная память на пленке об одной ночи до того, как мы снова разбежимся.

Внезапно он как-то затих. Свирепая власть и энергия, временно наполнявшие его слова, повисли в воздухе. Они оба одновременно повернулись друг к другу, и внезапно он обхватил ее лицо своими большими, сильными руками. Она встала на цыпочки, но тем не менее оказалась всего лишь на уровне его горла.

— Что вы со мной делаете, мисс Стоукс? — Седрик протянул руку и покрутил пальцами в ее непокорных, вьющихся темно-рыжих волосах, из-за чего кожу на голове начало покалывать.

— Я думаю, главный вопрос — что вы собираетесь сделать со мной? — прошептала она, почти не веря, что сказала это.

Он улыбнулся — его улыбка снова стала немного волчьей. Какие большие зубы! Тем лучше для… Он погладил ее волосы, как будто она была возбужденным животным, которое нужно было успокоить. Откуда он узнал, что ей очень нравится, когда ее гладят по волосам, даже если собирался проглотить ее?

— Я говорю правду и ничего кроме правды. Я попросил вас прийти сюда, потому что хотел вас.

— О боже! Вы читали мои мысли!

Он притянул ее к себе. Она могла почувствовать его дыхание на своем лице. Элоиза закрыла глаза, напрягаясь от нетерпения. Конечно, теперь он мог уволить ее, закончить встречу до того, как произойдет нечто непоправимое. Это не значило, что она тоже хотела его, но было слишком поздно — он начал целовать ее, его рот приник к ее, крепкий и своевольный. Его губы колебались, и, возможно, он мог бы отодвинуться от нее, но она схватила его за плечи, прижимаясь к нему, и, казалось, это спровоцировало все его отклики. Теперь он не собирался останавливаться.

Он раздвинул ее губы, языком проводя по их нежной внутренней поверхности, там, где наиболее чувствительны все небольшие нервные окончания, отталкивая ее, когда она попыталась сосать его, дразня, вынуждая ее хотеть кричать, рыдать, драться, бежать, рвать на себе одежду. Но все это время его пальцы, запутавшиеся в ее волосах, были сильным успокаивающим средством, заставляющим ее оставаться совершенно неподвижной.