Охота на Минотавра - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Брайдер, Николай Чадович cтр.№ 150

– Нечто подобное я недавно слышал от одного доморощенного астролога, заодно нагадавшего мне и скорую смерть. По его словам, причина моей тяги к неизведанному – планета Нептун, под знаком которой я родился… И тем не менее в случае с Наметкиным я до сих пор ничего не понимаю.

– Это не страшно, – заверил его Котяра. – Понимание бывает двух видов. Одно дается нам через чужие назидания. Дескать, не балуйся с огнем. Другое приходит через собственное восприятие, иногда мучительное. В нашем примере это ожог. Естественно, что второй вид понимания гораздо более продуктивен. Проблемы, завязанные на жизни и смерти Наметкина, станут понятны вам только через преодоление тайны, окружающей их. Или не станут понятны никогда, что, в общем-то, вполне объяснимо. А сейчас позвольте мне самому задать несколько вопросов, хотя это и противоречит практике, принятой в вашем многоуважаемом ведомстве.

– Пожалуйста.

– Говорят, в этом деле уже появились первые подозреваемые?

– Да.

– Они задержаны?

– Задержана санитарка, прежде работавшая в вашей клинике.

– Она в чем-то призналась?

– Нет.

– Преступница изворотлива, или следствие малоэффективно?

– Ни то, ни другое. Здесь случай особый. Сейчас ваша бывшая санитарка выдает себя за совсем другого человека, даже не понимающего русский язык. О клинике она якобы не имеет никакого представления, хотя все улики указывают на обратное. Причем ее поведение столь убедительно, что в тупик зашло не только следствие, но и комиссия из весьма авторитетных медиков, ваших коллег, между прочим… Есть еще один подозреваемый, тоже в прошлом связанный с клиникой. В настоящее время он находится в розыске.

– Способ убийства по-прежнему остается тайной?

– Скажем точнее, способ проникновения в палату Наметкина. Да, пока здесь очень многое неясно… Кстати, что бы мог означать этот символ? – Донцов уже в который раз извлек из бумажника фото, на котором фигурировали сразу два загадочных объекта – дворник Лукошников и как-то связанный с ним настенный рисунок.

– Это как бы фирменный знак Олега Наметкина, означающий «Я здесь был», – охотно пояснил Котяра. – Кстати, мы его придумали вместе. Вот это инициалы, вот это год рождения. Видите?

– Действительно, – присмотревшись повнимательнее, констатировал Донцов. – Как же это я раньше не догадался! Решение ведь самое простейшее.

– Увы, косность мышления свойственна всем людям старше пяти лет. Закон природы.

– Тогда напрашивается вполне естественный вопрос: кто мог оставить этот знак? Ведь не сам же Наметкин…

– Естественно, не он. Возможно, это какая-то хитроумная ловушка. Честно сказать, я просто теряюсь в догадках.

– Наметкин был образованным человеком?

– Для своего возраста достаточно образованным.

– Он знал иностранные языки?

– Какие, например?

– Санскрит, древнегреческий, египетский, арамейский. – Теперь и Донцов благодаря визиту в Институт языкознания мог блеснуть эрудицией.

– Затрудняюсь что-либо утверждать категорически, но это вполне вероятно.

– Столь глубокие и разнообразные знания в столь молодом возрасте… Весьма занятно.

– Время, в котором он жил, не адекватно нашему, – сообщил Котяра самым обыденным тоном.

– Как это понимать? – Ощущение нереальности происходящего вновь овладело Донцовым.

– Да как вам будет угодно. Повторяю, это практически невозможно объяснить в тех терминах, которыми вы привыкли оперировать на службе. Мой вам совет – доходите до всего своим умом. Вы же человек понятливый.

– Образцы почерка Наметкина сохранились?

– Вряд ли. Он никому не писал и сам писем не получал. Поищите у родственников. Или в школе, где он учился.

– Припомните, высказывал ли Наметкин при жизни какой-нибудь интерес к Древней Индии? Шива, Ганеша, Арджуна и так далее…

– Насколько мне известно – нет.

– Вы подвергали его каким-либо шоковым воздействиям? Имеется в виду электрический ток и сильнодействующие лекарственные вещества.

– Большинство лекарств, применяемых в психиатрии, можно отнести к категории сильнодействующих. Что касается электрошока, то это весьма распространенный метод лечения, применяемый уже около века. В свое время не избежал его и Наметкин.

«Или я ничего не понимаю в людях, или он что-то недоговаривает, – подумал Донцов. – Ладно, и я не все скажу».

– Как я понимаю, Наметкин находился в клинике на особом положении. Велись ли записи о состоянии его здоровья и методах лечения помимо тех, которые фиксировались в истории болезни?

– Нет, а зачем?

– Кто номинально числился его лечащим врачом?

– Ваш покорный слуга. – Котяра отвесил полупоклон.

– Главврачу это не зазорно?

– Не забывайте, клиника частная. Что хочу, то и ворочу.

– Следовательно, обсуждать тему болезни Наметкина с кем-нибудь еще бесполезно.

– Следовательно, бесполезно, – кивнул Котяра, довольный сообразительностью собеседника.

– Почему вы так заинтересованы в раскрытии преступления? Ведь для вашей клиники это плохая реклама. Не лучше ли было замять дело без лишнего шума?

– Не хочу, чтобы моя клиника считалась местом, где можно безнаказанно убивать пациентов. Вот и весь мой интерес. А шума как раз никакого и нет. Разве вы шумите? Ни в коей мере. И у нас никто не шумит.

– Скажите, что заставило вас обратиться за помощью именно к нам? Ведь расследование начинают территориалы.

– Большинство больных на начальном этапе получают помощь от участкового врача. Аппендицит оперируют в районной больнице. Но резекция печени или шунтирование сосудов проводится уже в специализированной клинике. Это общий порядок, распространяющийся и на правоохранительные органы. Территориалам по плечу в основном семейные скандалы да уличное мордобитие. Более сложные инциденты расследуют главк и прокуратура. О существовании особого отдела, занимающегося расследованием необычных преступлений, я узнал именно в вашем главке. Признаться, это был сюрприз. При нашей-то бедности да при нашей косности создать совершенно новую структурную единицу – это дорогого стоит.

– Чем же привлек ваше внимание лично я?

– Кто-то похвалил вас, уже и не упомню…

Это было уже явное лукавство, чтобы не сказать больше. Вряд ли у Котяры с Донцовым имелись общие знакомые, способные похвалить последнего. Похулить – дело другое, но даже этот вариант выглядел неправдоподобно. С таким же успехом случайно встреченный житель Голливуда мог бы сказать: «Донцов, а мы с Николь Кидман вчера вспоминали тебя».

В кабинет уже неоднократно заглядывали люди, наверное, имеющие какое-то отношение к психиатрии, и Котяра каждый раз кивком головы отсылал их обратно.