Не мир принес - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Манов cтр.№ 92

— А зверушки?

— Сдохли, наверное. Я ж в тот же самый отряд и на следующую смену попал, как приехали, вещички свои в камеру хранения сдали, сразу под дачу залез, интересно ведь, как там зверушки, а там пусто, только вонь и трупики. Вот вам и любовь…

— А как же вожатый? Воспитатель?

— У нас вожатая была, студентка из педвуза, рыжая такая, конопатая. Так она тоже котятам-щенятам умилялась…

— Вот вам и ответ. Некомпетентный педагог, ей нужно было объяснить детям, как нужно обращаться с животными, а не сюсюкаться. А жалостливую эту девочку просто записать в кружок юннатов, пусть бы она кроликов да черепашек морковкой кормила в живом уголке.

— Хорошо, тогда второй пример. В том же лагере по воскресеньям проходили у нас спартакиады, и за каждую победу ребят награждали медалями — шоколадными, естественно. Вот мы и порешили, что все медали будем собирать в «общий котел», а потом за полдником их честно поделим на весь отряд и съедим. Дружный у нас отряд был, сплоченный, как сейчас говорят. Но когда полдник настал, оказалось, что делить нечего, в коробке оказались только кругляшки из фольги. Шоколад сожрали Лавровы, три брата-акробата из интерната для детей из неполных или неблагополучных семей. Наш вожатый в воспитательных целях поручил носить коробку с медалями одному из братьев, самому оторвяге, чем он незамедлительно и воспользовался. И ведь вот что удивительно, медалей-то было очень много, на всех бы хватило, на весь отряд, но братья решили сожрать все, и даже сыпью после этого покрылись — аллергия. И вы думаете, им стыдно было? Да на линейке, когда их вывели перед отрядом, они ухмылялись, радуясь, как сумели всех надуть…

— Вы их, разумеется, наказали?

— Да, ночью «темную» всем троим устроили и побили жестоко. А потом бойкот объявили до конца смены.

— Вот вам и ответ. Смотрите, они, братья эти, сожрали весь шоколад, зная, что наказание обязательно последует, — то есть бросили вызов коллективу. Наказание последовало: «темная», бойкот, да еще их Господь наказал в виде аллергии. Им самим судить, стоило ли это съеденных шоколадок, скорее всего они ощутили, что потеряли гораздо больше, чем приобрели. Вот вам возмездие. Второй урок: разумеется, мысль присвоить общественную собственность возникла не сразу у всех троих, кто-то первым сделал такое подлое предложение. Но пострадали все одинаково. Надеюсь, в будущем остальные два брата задумаются, стоит ли слушать третьего, подвергаясь такому риску. И третий очень важный урок — библейская заповедь: «Не искушай без нужды». Видимо, ваш вожатый не знал этой заповеди, или он просто плохой психолог. Впрочем, что вы хотите от студента педвуза? «Доверяй, но проверяй» — не этому ли учат современных студентов? Он доверил, но не проверил. Педагогический эксперимент не удался — ему наука на будущее. И четвертое… Вы ведь сказали, что спартакиады у вас проходили по воскресеньям — в родительские дни?

— Да, а что?

— Ко всем детям ведь наверняка приезжали родители, привозили конфеты, шоколад? А эти Лавровы, как я понял, от особой опеки родителей не страдали? Не было ли в этом съедении шоколадок попытки восстановить социальную справедливость?

— Признаться, о таком раскладе я никогда и не задумывался, а ведь действительно… Ну вы и психолог. Скажите, святой отец, а вы бы доверили этому Лаврову коробку с шоколадом?

— Не пытайтесь подловить меня, господин майор, я и читал, и смотрел «Республику ШКИД», и «Педагогическую поэму», и «Путевку в жизнь». Вы знаете, что знаменитый Макаренко на закате своей карьеры имел много-много проблем? Советую ознакомиться с его трудами и биографией поподробнее. Что касается меня, то я доверил бы ящик с шоколадом тому, кому доверил бы коллектив. Ведь по сути эти медальки, этот шоколад — добыча коллектива, ему и решать, кому добычу охранять…

— Значит, доверить самому честному, самому надежному? И детей этому учите. И они будут доверять, пока не встретятся им на пути такие вот братья Лавровы. Может быть, они и не виноваты, что выросли такими, может, родительской ласки действительно не хватало или шоколадок не доставалось, но факт, что они, злые, голодные, способные на любую подлость, встретятся вашим детям на жизненном пути. Непременно встретятся. Они уже подрастут, наберутся опыта, они уже не попадутся так глупо. Они сожрут общественный шоколад и скажут, что его отнял хулиган из старшего отряда, а то и вовсе свалят на кого-нибудь, подсунув ему в тумбочку пустые фантики. А когда ваши дети вырастут и им придется самим добывать себе «шоколад»? Как им дальше жить в мире, где если не все, но очень многое построено на элементарной лжи?

— Скажите, Геннадий, а сами вы часто лжете?

— Не понял?

— Ну часто ли вам приходится врать?

Васинцов сначала подумал, потом ответил:

— Ну, не часто. Скорее — довольно редко. Нет такой нужды.

— Но все-таки приходится. И что вы чувствуете после этого?

— Практически ничего. Ну разве что по утру торкнет немного и все.

— А почему? Потому что ложь ваша безобидная и никому не несет вреда. А если бы ваша ложь привела к трагедии, гибели человека?

— Ну, святой отец, вы и загнули.

— Не можете себе представить? Сами обходитесь без лжи, при этом уверены, что мир на этой самой лжи основан? Нет, все-таки почему же вам кажется такой дикой идея, что следующее поколение людей не будет врать?

— Она не кажется мне дикой, она кажется мне нереальной.

— Молодой человек, — устало сказал отец Иоанн, — еще пару лет назад вы даже в самом фантастическом сне не могли бы представить, что сильные мира сего вдруг станут каяться в своих грехах принародно, что жаднейшие и подлейшие существа, ограбившие страны и народы, вдруг захотят добровольно вернуть все награбленное? Но ведь это происходит, пусть не без божьей воли, но ведь и человек — творение божье. Так что давайте закончим на этом наш спор, потому как я вижу, что вам усиленно сигнализируют вон с той скалы. Если не ошибаюсь, этом ваш заместитель капитан Дзюба.

— Ну и зрение у вас, святой отец, — восхитился Васинцов, прикладывая бинокль к глазам. — Действительно Дзюба, и действительно машет полотенцем. Не случилось ли чего?

— И что у нас стряслось? — спросил Васинцов, поправляя плавки.

Дзюба сидел на большом камне своего «наблюдательного пункта» около мощной подзорной трубы. Отсюда хорошо просматривался весь пляж и окрестные скалы, вчера старлей целый вечер просидел над картой, выискивая эту точку. Дзюба не ответил, а только кивнул в сторону Крушилина и Стерха, лежащих на мелкой гальке у самой воды. Около «грифов» валялись маски, ласты, подводные ружья. Тут же, в большом пластиковом пакете что-то судорожно билось, видимо, добытая рыба.

— Ну и что? — не понял Васинцов.

— Он был под водой двенадцать минут.

— Кто?

— Стерх. Он нырнул и плавал на глубине целых двенадцать минут. На глубине, понимаешь, и ни разу не поднимался глотнуть воздуха.