Эффект Этоса - читать онлайн книгу. Автор: Лиланд Экстон Модезитт cтр.№ 92

Вану удалось это понять, но он спросил:

— И какое место занимают в этой картине ревяки?

— О, все очень просто, если подумать об организованных системах верований в экономических терминах. Ревенантская вера — это религиозный эквивалент теории большой добычи. Вы веруете лишь в одну крайне упрошенную систему, делаете то, что велит главный охотник, божество и его смертные старшие сподвижники, и будете вознаграждены большой добычей, раем в загробной жизни. А особо привилегированные — уже здесь и сейчас. Другой аспект этого подхода в том, что он также процветает в условиях хаоса. Чем больше все идет вкривь и вкось, тем больше люди хотят безопасности и простых ответов, а теория большой добычи их дает. Совсем не нужно себя дисциплинировать. Не требуется как-то оценивать двусмысленные жизненные ситуации, случаи, когда вещи не вписываются в маленькие изящные кубики.

Не надо тяжело работать над каждой мелочью день за днем. Все, что считается важным, это верить и следовать указаниям — и безопасность, а там и рай ваши, — Тристин фыркнул. Ван никогда не глядел на вещи с этой стороны.

— Ревяки издавна завели привычку представлять себя как верных семейным ценностям, богобоязненных и нравственных людей, — продолжал Тристин, — даже когда используют любое средство, им доступное, чтобы расширить свою территорию и экономическую власть. Они поклоняются высшей силе, претендуют на этику и нравственность, а затем подчиняют или аннексируют столько независимых систем, сколько могут. Так шло дело в течение многих лет. Более крупные политические объединения: Коалиция, Арджентийская Общинократия и Хинджийское Общежитие — большую часть времени смотрели в сторону, ибо не хотели повторения Эко-Техо-Ревенантской войны со всеми ее экономическими и социальными потерями. Это поощряло ревенантцев продолжать экспансию, особенно, в недавние годы. ИИС сделала все возможное, чтобы пресечь такое развитие событий, но мы не располагаем ресурсами, чтобы даже при самом умелом использовании экономических рычагов совершить что-то большее, чем просто замедление этого развития. И то лишь там, где сами системы нуждаются в помощи и хотят ее. У некоторых систем недостаточно целостности, чтобы сопротивляться. И всегда сохраняется опасность, что другие системы, увидев явный краткосрочный успех ревенантцев, решат последовать их примеру. Эта опасность столь же велика, сколь и ревенантская экспансия.

К несчастью, то, что говорил Тристин, представлялось Вану здравым, возможно, даже слишком здравым.

— Значит, ревяки целенаправленно вызывают экономический и социальный хаос, и вы используете ИИС, чтобы создать порядок, который их остановит? И чтобы предложить альтернативу другим системам?

— Да, альтернативу. Но вот остановить… — Тристин печально покачал головой. — Пока не удается. Мы пытались создавать островки порядка, дабы подать пример людям, показать им на практике, что истинная добродетель, если угодно, бывает практически и экономически вознаграждена.

— И мы всего лишь порой подаем руку истинной добродетели в виде нескольких торпед?

— В древние дни один маршал заметил, что добродетель всегда на стороне больших батальонов. У добродетели нет шансов в мире людей, если она беззащитна. Большинству из нас крайне трудно противиться жажде погони за большой добычей. В течение всей истории люди уступали ей, тратя биллионы на лотереи, где мог выиграть лишь один из сотен миллионов, внезапно вооружаясь для крупных конфликтов, а затем столь же быстро разоружаясь и упуская мир, — Тристин встал и потянулся. — ИИС делает, что может. Вот почему мы фонд, а не корпорация.

— Послушаешь вас, так…

— Все почти безнадежно? — и лицо пожилого мужчины оживила на миг ироническая улыбка. — Нет, далеко не безнадежно. Взгляните, как много систем приняло степенную позицию собирателя. Я думаю, дела просто кажутся безнадежными временами потому, что невозможно считать наши достижения так, как можно считать большую добычу. Они трубят всякий раз, когда загонят зверя, и в то же время большее, что можем мы, — это создать организации и учреждения, которые распространят этический подход через экономический и политический успех.

— А уничтожение ревенантских кораблей — это не большая охота? — спросил Ван.

— Нет. Мы никому ничего не говорим, а в правила такой игры входит хвастовство. Когда мы можем, а это не так уж часто, то устраняем силы, которые привили бы вкус к большой добыче в тех или иных культурах.

— Надеюсь, мы не строим тайно где-нибудь дредноут размером с планету, чтобы уничтожить какой-нибудь более крупный аспект деятельности хищников?

— Никаких дредноутов, — рассмеялся Тристин. — Они требуют ужасной траты ресурсов, — после паузы он добавил: — Впрочем, в конечном счете, это дело персональной этики. Если не наметишь для себя курс, основанный на этике, то тебя продадут тому, кто больше всех предложит, или самому упорному. Так обстоит дело и со мной, и с вами, — Десолл улыбнулся. — Я делаю все проще. Я требую от вас этичных действий и плачу за это. Вы не вправе ожидать этичного поведения от людей, не обладающих инициативой, а можете только вознаграждать за него или наказывать за его отсутствие. Это справедливо и в отношении культур. Их возможно наказывать, вот только большинство прочих культур избегает этого, что часто достойно сожаления.

— Раз уж мы говорим о культурах… можно что-то еще сделать для Белдоры? — спросил Ван, пытаясь изменить тему. Хоть он и пытался действовать в соответствии со своими понятиями об этике, этот разговор тревожил его.

— Вы там хорошо справились, — произнес Тристин.

— Ревенантцы вернутся. Возможно, уже вернулись. Если то закодированное послание не приведет к ним хинджийские корабли. Я сделал копию, чтобы вы взглянули. Самому мне не удалось прочесть шифр.

— В ИИС Камбрии это могут, но, несомненно, в послании мольба о помощи к хинджийцам. Коалиция ничего не сделает. Белдора слишком в стороне. Ее можно считать точкой для прыжка во внутренние районы территории Хинджи.

— Как вы думаете, хинджи откликнутся?

Тристин пожал плечами.

— Не знаю. Они почти такие же вялые, как эко-техи. Предпочли бы избежать конфликта. Могут склониться к помощи, если Белдора согласится стать протекторатом или чем-то еще.

— А белдорцы примут такого рода условия?

— При наличии альтернативы? — Тристин в упор посмотрел на Вана. Тот ответил кривой улыбкой и миг спустя добавил:

— Мы разнесли второстепенный щитовой генератор у Белдоры и перенапрягли главный. Я заменил их у Нейквенского Орбитального Контроля. Там был генерал Марти, ставший теперь заместителем командующего округом. Он послал нам генераторы для крейсера, хотя я таких и не просил.

— Он знает ИИС. Для них спокойней позаботиться, чтобы мы получили хорошее оборудование.

— Вас он тоже знает. Он сказал, что вы лучший пилот в Рукаве. И старейший, — Ван ухмыльнулся. — Похоже, вы неплохо ему известны… или о вас.

— Обо мне, осмелюсь судить. Не могу вспомнить, чтобы мы встречались, но не тайна, что арджентийская разведка идет по следу ИИС много лет, — Тристин рассмеялся. — Большинство не прочь превзойти нас в том, что мы сделали ревякам, но Монтахе не хочет шума и пальбы.