Спасти шпиона - читать онлайн книгу. Автор: Данил Корецкий cтр.№ 23

Но с того дня, с той ночи вернее, Сёмга почувствовал в себе страх перед ракетой. Дикий, животный ужас, словно стоишь рядом с голодным тираннозавром. Тогда же он стал испытывать жгучую зависть к своим товарищам, которые этого тираннозавра почему-то не боялись.

Потом уже, набираясь знаний и опыта, Сёмга нашел в рассказе Петра Афанасьевича много нестыковок и неточностей – например, зачем было тому лейтехе лезть в тамбур шахты, если запуск производится из другого места, из так называемого «11-го отсека»?.. И никакой подъемной платформы в шахте нет, никаких тросов… Ну и далее в таком духе. Но эти нестыковки помогли ему мало. Страх никуда не девался.

Ни с кем об этом Сёмга, естественно, не говорил, стажировку на базе с ракетами наземного базирования прошел успешно и уже думал, что страхи его были напрасны. Но вот в Дичково начались проблемы. Во время первого же дежурства на шахтной установке он услышал писк датчиков газоанализа, которые предупреждают об утечке окислителя, и едва не нажал кнопку общей тревоги. И тут только заметил, что световой сигнал предупреждения не сработал, а два лейтенанта и майор, что сидят с ним на командном пункте, спокойно занимаются своими делами. Никакого писка, значит, они не слышат, иначе метались бы здесь, как караси в запруде. «Значит, – сделал вывод Сёмга, – значит, это я съезжаю с катушек…»

Как быть? Что делать? Сдаться сразу врачам, чтобы списали по здоровью? По психической статье… И куда потом ему деваться? Чем заниматься всю жизнь? Существовать на жалкую пенсию инвалида? Не-е-ет, это не выход. Надо терпеть! Он пил валерьянку перед сменой, брал себя в руки, собирал нервы в комок. Но помогало мало. Однажды он услышал, как ракета дышит у себя в шахте: хриплый, нутряной, задушенный звук, от которого волосы становились дыбом. А несколько дней спустя он заметил какие-то прыщики у себя на груди… И сдался.

Стал симулировать грипп, попросил Дрозда подежурить за себя. Дрозд из всей четверки был ему ближе, да и болтуном он никогда не был, молчаливый всегда, весь в себе. Сёмга сказал ему, что с нервами непорядок, мол, Варька письмо нехорошее прислала. Дрозд согласился. Согласился и во второй раз, и в третий. Ну а дальше что?.. В четвертый раз Сёмга, едва не плача, признался ему во всем.

Дрозд сделал глаза по пять копеек, выслушал, а потом вдруг как рассмеется! Ржет, не может остановиться – это угрюм-то наш, Дрозд! Сёмга ожидал чего угодно, но не этого. Сам не помнил, как он тогда ему вмазал. Справа, слева… Дрозд упал как подкошенный. И больше с ним не разговаривал уже до самой его, Дрозда, смерти.

Вот так оно все вышло.

Потом уже Сёмга подумал, что, может, Дрозд оттого смеялся, что у него то же самое в душе происходит, и такая же сыпь у него на груди, и смеялся он от облегчения, а не по какой-то другой, зловредной причине… Но узнать об этом ему было уже не суждено. На следующий день Дрозд погиб. Его смерть настолько потрясла Сёмгу, что на какое-то время вся эта его ракетофобия показалась ему совершенно никчемной, он даже начал нормально дежурить. Ну, а потом все началось по новой… Он метался, переводился с одного места на другое, пока не нашел себе захудалую должность в штабе дивизии, где ему уже не надо было и близко подходить к ракетам. Но ни о каком карьерном росте здесь, естественно, мечтать не приходилось…

…Семаго закончил рассказ и замер, продолжая рассматривать узоры на плиточном полу, словно ожидал приговора от Сперанского. Из затерянной где-то в недрах майорской квартиры гостиной доносились приглушенные звуки телевизора. Сперанскому вдруг подумалось, какие чувства испытывает сейчас Семаго, слыша этот еле уловимый шумовой поток. Опять думает о «радио»? О нетерпеливых ракетах, ждущих своего часа?.. Или все, что он только что рассказал, было обычной брехней?

Нет, решил Сперанский. Не врет. Туповатому майору такой складной истории не выдумать.

– И поэтому вы ушли из армии? – прервал молчание литератор.

– Поэтому! – поднял на него глаза Семаго. – И никому не рассказывал поэтому! А в девяносто девятом решился, наконец, и сходил к психоневрологу…

– И что? – заинтересовался писатель.

– И оказалось, что я дурак, – равнодушно сказал Семаго. – Это хорошо известное расстройство – фобия самовнушения. Снимается транквилизаторами, лечится гипнозом. Месяц лечения – и мог продолжать службу.

– Я думаю, это уже не имеет значения, – отозвался Сперанский.

Семаго кивнул.

– Я ничего не потерял, только приобрел. В материальном плане, конечно. А в моральном… Ну да что об этом говорить!

– Нет никакого толку, – согласился Сперанский.

– Может, коньячку на дорожку? – предложил Семаго.

Сперанский счел за лучшее отказаться. Неизвестно, что еще взбредет в голову этому сумасшедшему после очередного стакана.

* * *

Оловянные миски с грохотом полетели в общую кучу, приемщик произвел расчет, однако похожий на тюленя дородный мужчина почему-то не торопился покинуть прокуренный ангар. Он переступал с ноги на ногу, мял в руках полученные купюры и как-то странно косился по сторонам.

– Чего еще? – привычно рявкнул на него наглый толстый приемщик. – Авоську забыл?

Стоящие за ним ассистенты – костистые молодые парни в перепачканных синих комбинезонах – синхронно заулыбались.

Мужчина перестал озираться, пожал плечами и произнес заклинание, превращающее нечистых на руку проходимцев в соляные столпы:

– ОБЭП. Контрольная закупка. Вы не пробили чек. Всем оставаться на местах.

В руке, где только что была наличность, появилась бордовая книжица с золотым тиснением на обложке: «МВД России». При виде этой аббревиатуры даже холодное металлическое тулово ангара, казалось, прошила невидимая молния, оставившая в душах приемщиков кровоточащий перфорированный след, словно автоматная очередь. Помощники толстяка, как и положено, окаменели, а сам толстяк, хотя и заметно утратил наглость безграничной власти, но продолжал шевелиться.

– А? Чё? – забормотал он. – Так вот же чек! Вот он!

Приемщик выхватил откуда-то залапанный грязными пальцами конверт и сделал попытку сунуть его в карман дородному мужчине. Тот с неожиданной для его комплекции ловкостью увернулся и обратился к кому-то из посетителей:

– А вас и вас я попрошу остаться в качестве понятых… Никол, у меня порядок, – это он сказал уже в мобильник. – Живо греби, пока не разбежались.

Через минуту к воротам ангара подъехали бортовой «ЗИЛ» и милицейский «уазик», откуда дружно высыпали люди в милицейской форме и боевом камуфляже. Завертелась обычная карусель рутинной обэповской проверки. Троица приемщиков вначале имитировала активность и металась в поисках того, не знаю чего: то ли кассового аппарата, которого здесь, конечно же, отродясь не было, то ли в поисках лицензии и документов на хранящийся в ангаре металлический лом, которых тоже не оказалось, а потом сникла и с унылым видом давала показания, ожидая бухгалтера и хозяина фирмы, приезд которых откладывался на неопределенное время, ибо руководители, как выяснилось, находятся в данный момент на лечении в солнечном Дагестане.