Башня Королевской Дочери - читать онлайн книгу. Автор: Чез Бренчли cтр.№ 73

Возможно, подумала Элизанда, Блез сам хочет посмотреть на казнь, раз уж ему не довелось побывать во вчерашнем бою. Он был искренне возмущён и потому произнёс сердитую тираду по адресу девушек. Он был воином, обученным и готовым к бою, но ему не позволили сражаться, а в итоге он даже не сумел удержать свою подопечную подальше от схватки. Как известно, для успокоения охваченного лихорадкой тела больному пускают кровь; для успокоения духа сержант нуждался в чужой крови.

Они узнали о приближении казни по ярко-алым отблескам, заплясавшим на серых стенах. Джулианна ощутила себя полной дурой — она-то думала, что сможет просто-напросто отвернуться от закрытых резными ставнями окон и переждать, делая вид, что ничего не видит и ни о чём не подозревает.

Однако она забыла о криках. Она не ожидала, что казнь будет проведена с такой изуверской жестокостью, что в костёр станут бросать по одному. Мальчики гибли один за другим, и в каждом крике была история жизни, от пробуждения при рождении до страшного конца. И на краткий миг после каждой смерти воцарялось молчание…

Должно быть, так решил кто-то из глав Ордена, скорее всего сам прецептор — то ли ради жестокого удовольствия, то ли для того, чтобы запугать мальчиков, ждавших своей очереди. А может, по обеим причинам. Джулианна старалась думать об этих муках как о последнем призыве; каждый крик возносился к небу, к шарайскому богу, не смешиваясь с криками остальных жертв. И всё же Джулианне не удалось сохранить спокойствие. С каждым новым криком, с каждым мгновением последующего молчания она вздрагивала и всхлипывала. Ей удалось только удержаться от крика. Да и то, эта заслуга принадлежала её отцу, а не ей самой…

Наконец, после долгих мучений, крики прекратились, а молчание было нарушено шипящим шёпотом. Вытерев мокрое лицо и подпухшие глаза вуалью (хоть какая-то от неё польза), Джулианна огляделась и увидела силуэт Элизанды на фоне окна в мрачных красных сумерках.

Наверное, снова молится, подумала девушка, снова читает кхалат, обращаясь к душам мальчиков, попавшим, конечно, в рай — если только у шарайцев есть рай. Если только существует иной, более добрый мир, если только он не красивая ложь для глупцов и рабов, с помощью которой их заставляют служить суровому хозяйскому закону. Сама Джулианна сомневалась в этом, но всё же сделала то, что могла: встала рядом с подругой, отдавая дань уважения обряду, в надежде, что он что-то значит для Элизанды, хотя он никак не мог помочь самой Джулианне или спасти погибших.

Так она и стояла, со сложенными руками, неподвижная, если не считать подрагивающего горла и вздымающейся груди. Дочь тени заставляла себя не отводить глаз от горящего во дворе огня. Вначале ей показалось, что пляшущий в резных ставнях свет — всего лишь обман зрения…

Потом одна из ламп внезапно вспыхнула, и тени заметались по стенам.

Перед девушками появилось нечто вроде крыльев насекомого, которые быстро-быстро били по воздуху; тело странного гостя исчезало в игре света и теней, пробивавшихся сквозь ставни.

Джулианна подумала — или в гордыне ей показалось, что она подумала, — будто она с первого взгляда распознала нечто странное, притягивающую взгляд пустоту. Это случилось, когда тени, движения и мерцание слились в поблёскивающего червяка длиной и толщиной с палец. К одному из концов червяк сужался и в целом походил на старательное изображение пальца. Вокруг него заплясали пятна света, слившиеся в тело, — и только тут Джулианна смогла вздохнуть и заговорить каким-то не своим голосом, низким, отливающим металлом.

— Джинн Халдор! Ты поразил нас своим неожиданным появлением.

Таковы были её первые слова, хотя сама Джулианна не вполне была уверена в собственной правдивости. После всех ужасов вчерашней ночи, после сегодняшней усталости и дикой жестокости казни (костёр всё еще продолжал тлеть во дворе), казни, которую она пусть не видела, но слышала, — после всего этого у Джулианны уже не оставалось сил поразиться чему бы то ни было.

А вот Элизанда явно была поражена. Она задохнулась и запрокинула голову, поморгала, ища глазами сотканный из света и воздуха сверкающий вихрь, в образе которого пришёл джинн, а потом потратила ещё миг, стараясь успокоиться. После этого она шагнула вперёд, встав между джинном и Джулианной.

— Если бы вы ожидали меня, — произнёс джинн звучным и спокойным голосом — он, очевидно, звучал всегда одинаково, какую бы форму ни принимал дух, — вам пришлось бы ждать очень долго.

— И мы бы ничего от этого не выиграли, это уж наверняка, — ответила Элизанда таким тоном, словно она имела в виду совсем не то, что сказала. «Осторожно, — подумала Джулианна, кладя пальцы на запястье подруги и чуть сжимая его в безмолвном предупреждении. — Не позволяй злости говорить за себя. Ты ведь знаешь, как проницательны эти создания…» А сама Джулианна была здесь всего лишь перепуганным учеником, неумелым и неуверенным. И всё же она должна была что-то сказать, что-то узнать, хоть она и не осмелилась бы задать джинну вопрос, которого жаждала её душа.

— Ты не права. Просто в этом случае в моём появлении не было бы смысла. Вы догадались бы, чего я хочу.

— Пусть так. Видишь ли, людей иногда надо просить об услуге. — Голос Элизанды стал твёрже, в нём звучало уважение без капли раболепия, твёрдое намерение говорить с джинном как с равным, хотя о равенстве речи и быть не могло. — А приди ты сюда с какой-нибудь целью, мы всё равно не смогли бы дать тебе то, чего ты ищешь…

— Это не в твоей власти, Лизан из Мёртвых Вод. Эта вещь не из тех, которые забирают. Между нами долг…

Джулианна поняла, что он обращается к ней, хотя у вихря не было лица, которое он мог бы повернуть к ней, не было даже тела, по которому изощрённый взгляд Джулианны мог бы что-нибудь прочесть. О, как жалела она о его неуязвимости — а ведь он чего-то хотел от неё. Правда, удивления это уже не вызывало.

Удивление мог вызвать только её ответ, да и то, удивлённой оказалась бы одна только Элизанда.

— Долг непризнанный — не есть долг, — медленно произнесла Джулианна.

На этот раз Элизанда сжала ей руку: «Осторожнее, будь осторожнее! Ты не знаешь, как сильны эти создания!»

Джинн заговорил.

— Ты права. Но долг, сделанный по незнанию, всё же остаётся долгом. Его можно простить, но нельзя не замечать. Те же, кто заговаривает с незнакомцами, не зная, чего от них ожидать, не имеют права отрекаться от последствий своего выбора.

Джулианна кивнула, почти поклонилась, признавая его правоту. Потом, повернувшись к окну, где мерцали последние блики догорающего костра, она произнесла:

— Только что я задумалась, истинна ли вера шарайцев, существует ли на самом деле их бог и их рай. Мне кажется, что никто из смертных не может этого знать, а вот джинну наверняка всё известно.

— Дочь тени, джинны тоже смертны — в определённом смысле. Время не может коснуться нас, однако нас можно убить. Мы не знаем богов, не знаем, правдивы ли обещания, в которые вы верите. Любая вера есть надежда, но не более; ничего другого я не могу тебе сказать.