Брызги зла - читать онлайн книгу. Автор: Константин Мартынов cтр.№ 40

Но что это? Живительной струей в мое измученное тело хлынула волна поддержки. Атака Черного захлебнулась. Я чувствовал в себе стальную холодность Мастера Битвы, по-русски бесшабашную удаль Васильева, юношеское упрямство Петровича и многие незнакомые доселе сущности бойцов нашего отряда и простых городских жителей. Соратники пришли на помощь. Все смешалось в единый поток Силы, и стало невозможным выделить кого-то конкретного в этом мощном посыле.

Я выпрямился и нанес ответный удар. Так, что отдача отшвырнула меня на несколько шагов назад. В видимом свете вспышка казалась бледно-фиолетовой — основной поток вторичного излучения ушел в рентген. Словно картонные рассыпались дома, попавшие под боковой фронт ударной волны. Черный пошатнулся. Левый рог хрустнул и отвалился, упав на землю с тяжелым стуком. Земля вздрогнула. Из пасти демона вылетело грязное ругательство.

— Ты умрешь мучительной смертью! — выкрикнул он затем и прорычал незнакомый мне Ключ.

Упоминание о мучительной смерти уже озвучивал Посланник. Ничего оригинального!

Я не стал дослушивать и перенесся на сотню метров в сторону. Вовремя.

Воздух наполнился низким гулом. Пространство искривилось и со стоном вернулось к первоначальному состоянию. Проспект перед Черным вспучился и вывернулся наизнанку, не успевшие рухнуть дома претерпели странные метаморфозы, застыв сюрреалистическим каменным лесом.

Необходимо собраться. Я закрыл глаза, восстановил дыхание и ударил. УДАРИЛ! Всей доступной мощью. Не оставив ничего в запасе…

Мир взорвался в неистовой вспышке. Крылья Черного вывернуло из суставов и изорвало. Горящие клочья усеивали развалины. За спиной демона торчали обугленные пеньки. Земля кипела, растекаясь ручьями лавы. Я лежал на пути одного из них и не мог подняться.

Стена пламени закрыла от меня врага. Я с трудом поднял непослушное тело. Меня шатало, когда я двинулся в обход ревущего огня. Где Черный?

Я увидел его через пару минут, провалившегося в расплав по грудь. Черный слепо шарил в поисках опоры, но его руки натыкались на вязкий кисель окружающей Лавы. «Почему он не переносится? — Мысли прыгали, не желая выстраиваться в цепочку рассуждений. — Неважно. Добить гада, пока не опомнился!»

Меня мотнуло вбок, и, ломая ногти, я уцепился за оплавленный фонарный столб. Чем добивать? Сил не осталось, а огненная ловушка, разочарованно чавкая, понемногу отпускала своего инфернального пленника. Я проиграл…

Одинокий нежный голос Эвелины зазвучал в ночи, всколыхнув в душе нетронутый доселе пласт бытия.

— Я люблю тебя, Дима! Очень-очень…

Любовь и дружба! Тонкие нити протянулись между мной и теми, кто мне дорог. Любовь и дружба. Узы, привязывавшие меня к миру. К мирам. Такие хрупкие, эфемерные… и ничего больше. Я сковал цепь заклятия.

Все было в ее серебристых звеньях: любовь — трепетный поцелуй, тот самый, первый — о, Айлин! — и страстная женственность Эвелины… — и дружба — сталь Гордона, пылкая преданность моего юного ученика и горькая правда Андрея… Все, отличающее человека от мертвеца, душу свою я вложил в эти оковы!

И демон завизжал! Бешено извиваясь, он пытался разорвать цепь, сбросить ее, вырваться! Я не отпускал. Я не мог его выпустить — слишком глубокие корни пустило во мне последнее оружие, доступное человеку.

Черный медленно стих. Он поднял взгляд, и в нем читалось, что порвать цепь любви человеческой не под силу даже демонам.

— Ты думаешь, что победил? — пророкотал он, язвительно скривившись. — Дурак! Забыл, что у цепи два конца? Да, я не могу повредить тебе, не могу подчинить этот поганый мир, но ты смертен, и когда-нибудь цепь лопнет! Сколько тебе осталось? Лет сорок-пятьдесят? Я подожду. Мне даже будет интересно посмотреть, как ты, лишенный возможности любить, переплавивший свою душу в эту мерзкую ловушку, будешь влачить жалкое одинокое существование. Твои друзья отвернутся от тебя. Люди станут чураться твоего имени! Ты лишил себя Света! Мы с тобой на одной галере! Помни об этом, раб своих чувств!

Демон исчез, но цепь заклятия даже не натянулась. Он был со мной, был в моем разуме, в моем теле… Я понял, что отныне мой удел — быть между Светом и Тьмой. До смерти.

Я заметил, что сижу, привалившись спиной к оплавленному столбу, и поднялся на ноги. Слабость ушла — демон вынужденно делился со мной своей мощью. Мой костюм посерел и покрылся пятнами сажи. Как моя душа.

Бездумно я побрел к крепости, но нашел только оплавленные развалины. Невдалеке чернел закопченный вход в подземелье. На горизонте бушевали пожары.

Шли годы, и я привык к одинокой полутьме подземных лабиринтов — люди давно покинули безжизненные руины. Сбылось пророчество Черного — у меня больше не было друзей, лишь безропотные подчиненные да утративший былую жизнерадостность, вечно хмурый Петрович. Иногда я вспоминал Эвелину, которую отослал в далекий, не затронутый Битвой город с уже забытым названием. Я не мог видеть ее тоскливые глаза безвинно избитой хозяином собаки. Тяжела была моя участь, ибо я не испытывал тепла к миру, спасенному мной. И спасенному ли?

Со временем я нашел себе занятие — отточенные веками использования навыки Черного стали мне доступны и понуждали к их систематизации. Кое-что могло пригодиться, многое требовалось похоронить навечно.

Иногда в подземелье являлись ищущие знаний. Петрович делился, если считал необходимым. Его критерии меня не интересовали, а сам он по-прежнему числил себя моим учеником. Я не возражал.

Однажды я поднялся на поверхность. Догорал закат. Я молча смотрел на развалины, некогда бывшие цветущим городом, и вновь холодный снег ложился на мое сердце. Опустошенность и одиночество. Медленно повернувшись, я начал было спуск назад, в привычный полумрак, но в последний миг захотелось еще раз посмотреть на мир, в котором я пережил Любовь и Смерть. Я вернулся — слишком редко посещали меня желания, чтобы им противиться.

Все те же руины в лучах кровавого заката. Из расщелины в одиноко стоявшей неподалеку каменной стене послышался шорох, на поверхность выбрались две худосочные чумазые девчушки. Увидев меня, одна из них быстро толкнула локтем подружку, обе испуганно согнулись в поклоне.

И донесся шепот: «Смотри! Это Ворон!»

* * *

Черный ошибся. Я понял это, когда увидел себя молодого. Странно говорить о себе в третьем лице, но его привела Айлин, так и не узнавшая о своей роли в моей — или его? — судьбе.

Парень дергался как неврастеник, за ходом его мыслей было трудно уследить — так резко он перескакивал с одного на другое. Только по собственным записям я мог восстановить в памяти, что же творилось в его душе. Себялюбивый трус. Гордон самозабвенно с ним возился, считая, что из парня выйдет толк. Смешно — я знал исход, но не мог ни рассказать, ни изменить что-либо. Он был похож на меня, как мог бы походить сын…

Скорее всего именно этот факт много позже натолкнул меня на мысль, приведшую к осознанию ошибки Черного: цепь можно сохранить и после моей смерти. Если найдется тот, кто сможет ее удержать.