Чужестранец - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Семенов cтр.№ 14

Так вот, крикнул он это напутственно, по-доброму — и пропал, как не было. Я уж не стал судьбу пытать, пошел скоро дальше по берегу, пока с дедом не встретился. Рассказал я деду все — уж он на меня глядел-удивлялся. Вид-то у меня, должно быть, знатный был: мокрый, глаза выпучены, весь встрепанный. Думал, смеяться станет. Но дед выслушал только и говорит, что и вправду, живет такой народ на болоте, давно уж живет. Ни с кем они не якшаются и мало кто их видел, а уж чтобы рядом оказаться, как мне привелось, такого и не упомнит никто.

Мужик тот, что вместе с дедом и знахарем на острова тогда хаживал, еще раз потом туда отправился, так чуть стрелу в лоб не получил, когда погнаться решил за таким человечком. Хорошо, что ума хватило остановиться.

«И мы на рожон не полезем» — так дед сказал. Те люди неспроста скрытно живут, знать, не хотят никого до себя допускать. Ну и не надо, нам-то что, худо ли? Пусть живут, как желают. Травы собирать не мешают, и на диковину тутошнюю — камень — смотри сколько влезет. Чего еще?

Обошли мы еще два острова, ничего особенного больше не нашли, только что на одном озерцо было — прозрачное все, черное, по берегам кувшинки. А на другом бережку пристань дощатая и лодочка-плоскодонка. Дед порешил, что это тех людей добро и земля их здесь. И ушли мы оттуда, чтобы им не досаждать.

— А ты после еще на этих островах бывал? — спросил Мирко, с удовольствием и облегчением заметив по звездам, что ночь перевалила за середину. Леший казался вполне приличным, хм-м, человеком, но след кабаний никуда не исчезал.

— Нет, не довелось, — вздохнул лесовик-Антеро. — Но чудеса-то после начались. Бусина та не простой оказалась.

Тут только Мирко осенило: увлеченный рассказом о маленьком народе, он упустил как-то из вида голубую бусину, что заполучил его новый знакомый на островах среди топи. Вот оно как выходит! Интересно, сколько ж таких бусин по миру ходит, коли едва нашел, обрадовался, а у первого же встречного подобная в кармане! Или же леший ее потерял, а Мирко отыскал невзначай?

Сомнения его вскоре разрешились. Антеро самозабвенно продолжал, хоть и вел речь по-прежнему неторопливо, как и все хиитола.

— Да, не простой! Я, как на стоянку воротились, долго ее в руках вертел, рассматривал. И вот, глядь, а в бусине, хоть своим глазам не верь: облака плывут, и вроде земли какие-то видны — будто ты птице небесной уподобился, высоко-высоко взлетел и паришь, сверху все озираешь. И что увидел — и тогда, и потом, сколько ни глядел, — все одно: холмы. Много холмов: высоких, низких, круглых, продолговатых, с лысыми макушками и лесом — всяких. Лес все больше сосновый. Меж холмов реки текут, петляют. Одна довольно большая, и вся будто желтоватая — верно, от песка и глины. Потом еще пашни рассмотрел, пажити, деревеньки. На севере еще одна река большая блеснула, а дальше, на севере, леса уж обрываются: деревьям холодно, пустоши травяные начинаются.

Потом — годы уже прошли, взрослым парнем стал — людей мне бусина показала. Добрый народ, по правде живут. Зимой мне бусина зиму казала, летом — лето. И понял я, что путь мне туда лежит, в те края, и жить мне там. Бусина не всегда, правда, картину кажет, но за эти полтора десятка годов я много чего уразумел. И что больше всего не по нраву мне: катится с полуночи муть какая-то поганая и житья не дает, как червь дерево изнутри подтачивает — незаметно, едва, а потом и нет дерева, труха одна.

— Так это ж наши Мякищи! — не вытерпев, выпалил Мирко.

— А, — улыбнулся чему-то своему Антеро. — Понял, уразумел-таки. Вот и решил я, что судьба мне быть там. Пусть смури этой мне и не одолеть, но там буду, где мне место, — а это и значит счастье, по-моему. А ты говоришь: «Какое там счастье?»

Всего, что я в бусине перевидал, сейчас недосуг пересказывать, долгонько получится. Но я каждое виденье помню: ночью разбуди — до мелочи распишу. И стал я людей мимохожих расспрашивать, где такая страна. Они и опознали Мякищи. Начал я туда собираться, готовиться—не легко ведь уйти из родных мест. Это ты небось и сам понял.

— Я год, почитай, собирался-маялся, — откликнулся мякша.

«Надо ж, леший, а будто его и впрямь тоска гложет!»

— Ага, — опять протянул хиитола любимое присловье, — а я — три года. И раньше бы ушел, да ждал, пока дед отойдет. Его не проводив, не мог уйти. Знаешь ли, я не болтун, не смотри, что про все так запросто сказываю. Ты — человек мимолетный, вряд ли когда еще свидимся, а дома-то все иначе! Так вот, рассказал я все ж кой-кому про бусину, и кто бы в нее ни глядел, ничего увидеть не мог, кроме разве теней смутных. Иные посмеивались надо мной, чудаком звали. А вот дед, тот увидел, да только ему и вовсе странное место показалось, никто о таком не слыхал даже. Будто большущее озеро, старое да мелкое, зарастает уже. И лежит оно в песчаных берегах, холмами встающих, а вокруг, сколь око объять способно, всюду хлябь морская. Ты вот море видел? — обратился он к Мирко.

— Я не… — начал было тот и осекся.

«А в бусине что было?» — словно откуда-то извне прозвучал внятный голос, чистый, точно литой колокол.

— Ясно, не видел, — на свой лад понял Антеро. — И я нет, и дед не видел, а тут на старости сподобился. А посреди озера — две высоченные скалы, корявые все такие, ветром изъеденные, точно два столба. Меж ними — пролив широкий. И все виделось деду, как солнце — красное, точно у нас в листопаде-месяце, — в море садится, как раз промеж тех столбов. Красота, говорил, несказанная! А небо какое было над тем озером! Здесь такого точно не увидишь, не придумаешь.

— Солнце, говоришь, дед твой видел там? — промолвил Мирко, позабыв про осторожность. Сам-то он солнца в бусине не нашел, светил знак!

— Да, солнце. — И леший уставился на Мирко, удивленный внезапным вниманием именно к появлению в бусинных небесах солнца. — Ну вот, здесь и сказочке конец. Умер дед по весне. Собрался я в путь — вот, иду. Только бусина запропала куда-то, два месяца не могу найти. Где только ни искал! Но ничего не поделать, — рассудил Антеро, — она свое дело сделала, цель мне указала. Может, кому еще послужит? — Он сладко зевнул, глядя на небо. — Ну что, почивать будем? До света уж недолго, но и отдохнуть не во вред — завтра нашагаемся.

— А сам ты солнце в бусине видел? — Мирко смотрел прямо в глаза Антеро. — Или что другое там сияло? — И он перевел взгляд туда, где в костровом отблеске лежал вычерченный на земле знак, казавшийся Двигающимся, играющим изгибами от пляски теней

— Ты почем знаешь? — глухо, после тяжелой паузы вопросил тот, перехватив взгляд Мирко.

— Я эту бусину нашел, когда яму для костра копал. — И Мирко повел свою речь, поведав ошеломленному собеседнику все, что он чувствовал и чем жил, все, что случилось и за последний год, и за последние три дня, и о старом Веральдене, о скверном северном мареве, о дяде Неупокое, о себе, о тайном знаке и колдунах-хиитола, о своем походе и о каменной богине. Об одном лишь смолчал: о том, что его, Мирко, поцелуй остался на ее губах.

— Бусину, вот, на, возьми. Твоя она. — Мирко встал и прямо над горящим костром протянул ладонь, на которой лежала загадочная голубая капля.