Глаз Охотника - читать онлайн книгу. Автор: Деннис Л. Маккирнан cтр.№ 59

И, повинуясь голосу разума и силе праведного гнева, друзья снова пошли по следу. С каждым шагом он становился все слабее, а иногда пропадал вообще. Это были самые мучительные моменты для путников: ведь они прекрасно понимали, что Стоук и его подручные могут разбрестись по расселинам и пещерам, имевшимся в этой незнакомой местности в изобилии. Неприятель мог также проникнуть каким-нибудь тайным ходом через скалы, лежавшие по обе стороны от них, в соседние долины.

Наконец следы исчезли совсем, и Урус предложил сменить тактику.

— Я пойду впереди, а вы следуйте за мной. Риата и Араван, возьмите мои вещи.

И тут друзья стали свидетелями удивительного превращения: мужчина сбросил заплечный мешок, его окутало темное облако, вместо рук появились лапы с длинными черными когтями, изо рта выступили белоснежные клыки. Медведь опустился на четвереньки, потянул носом и кинулся бежать по невидимому для друзей следу.

Сердце Гвилли готово было выпрыгнуть из груди, испуганная Фэрил прильнула к его плечу. Араван стоял будто громом пораженный. Одна Риата сохраняла спокойствие при виде этой необычной сцены, лишь глаза ее засверкали лихорадочным блеском.

Поспеть за Медведем было не так-то просто, и вскоре он исчез, растаяв в темноте. Однако след, им оставленный, указывал друзьям, куда идти. Иногда этот след кружил на месте, иногда петлял, но неизменно благородное животное находило следы врага.

Так шли друзья, то останавливаясь и отдыхая, то снова продолжая путь.

Внезапно Араван встал как вкопанный и поднял руку, призывая к вниманию:

— Синий камень похолодел. Я не знаю, откуда нам ждать беды, но враг где-то совсем близко.

Гвилли предложил:

— Давайте спрячемся и переждем опасность.

— Но где? — спросила Фэрил, встревоженно озираясь по сторонам.

Риата уже хотела было ответить ей, но в этот момент… «Берегись!» — только и успела сказать эльфийка, выхватывая меч из ножен.

Араван резко обернулся.

Фэрил услышала леденящий душу звериный рык и не успела даже двинуться с места, как что-то навалилось на нее сзади, сбило с ног и подмяло под себя.

После своего превращения Медведь уже больше не был Урусом. Он потянул носом, походил взад-вперед вперевалочку и наконец, обнаружив следы урвы (так медведи называли ночной народ), позвал друзей: «Ваа!» — и побежал вперед.

Это полное первобытных инстинктов животное сохраняло в основе своих поступков разумное начало, однако это был уже не человек в образе зверя, а настоящий дикий медведь. Конечно, Медведь подчинялся тем побуждениям и мотивам, которые руководили неким человеком по имени Урус, но делал это не задумываясь. Для него всегда имелась опасность остаться в одном из своих обликов навсегда: Урус мог навсегда остаться человеком или медведем, и он прекрасно это осознавал.

Но сейчас это было неважно: Медведь бежал по следу своих врагов, урвы, и он знал, что за ним идут люди, которые верят ему и полагаются на него. Он не задумывался над этим — просто знал.

Время от времени Медведь терял след, и тогда он ревел от ярости, но не прекращал своих поисков — и снова находил еле заметные отпечатки на снегу. Иногда белая пелена не давала ему ничего разглядеть перед собой, а ветер перебивал всякий запах, — но он знал, куда бежать. Медведь не ведал ни времени, ни пространства — для него сейчас существовала только погоня.

Внезапно след оборвался совсем. В бессильной ярости металось сильное животное из стороны в сторону, рвало крепкими когтями снег и колючий белый воздух — все напрасно. Тогда Медведь опустился на землю и стал ждать. Скоро придут двуногие, и будет светло — это он знал.

Ветер потихоньку прекратился, и белая пелена спала, и рассвет пришел — но двуногих не было. Что-то случилось, Медведь знал.

И тогда он подумал об Урусе…

Его окутало темное облако, и бесформенная громада обрела ясные очертания — на снегу стоял огромного роста мужчина.

Он все помнил. Оглядевшись по сторонам, он увидел черные громады гор вокруг. Где-то в этих горах затерялись, должно быть, приспешники Стоука.

Но где же Риата и Араван, Гвилли и Фэрил?

Взошло солнце. Сердце Уруса сжалось от дурного предчувствия: он знал — что-то случилось с его друзьями. И Урус в бессильной ярости закричал, потрясая в воздухе кулаками, имя своего заклятого врага: «Стоук!» — и горы вторили ему эхом, будто потешаясь над его беспомощностью: «Стоук! стоук! оук… оук…»

— Барон умер! — разнеслась по двору замка скорбная весть, и вместе с топотом ног, криками слуг и звоном подков по булыжнику наполнила собой всю крепость, добравшись даже до комнаты баронессы Левы. Все эти тревожные, смятенные звуки то затихали, то вновь становились громче, пульсируя, как кровь, прихлынувшая к вискам женщины. Вот с грохотом и лязгом распахнулись главные ворота, и грохот этот наполнил все вокруг ощущением какой-то роковой предопределенности.

По каменным плитам отчетливо раздались шаги. Баронесса подняла глаза от бумаг, лежавших на столе, отложила ручку и постаралась успокоиться.

В дверь постучали.

— Войдите, — приказала она.

В комнату вошел высокий мужчина атлетического сложения в перепачканном камзоле. На щеке его застыла запекшаяся кровь. Мужчина склонил голову в знак приветствия, и его темные, посеребренные сединой волосы упали ему на лоб.

— Леди Стоук, барон Марко погиб, пал в битве с медведем.

Это траурное известие великой радостью отозвалось в сердце баронессы: «Наконец-то!» — но она ничем себя не выдала. Тонкие черты ее лица остались все так же неподвижны, и ледяным холодом отозвался ее голос:

— Как, капитан? Вы были там и позволили ему умереть?

Джанок едва сдержал возмущение при виде столь подлого лицемерия.

— Барон пожелал встретиться с медведем один на один. Не выдержало его копье — оно переломилось пополам.

Ни один мускул не дрогнул в лице баронессы.

— Принесите это предательское оружие сюда, капитан. Его уничтожат на моих глазах.

Джанок поклонился.

— Что с тем медведем, капитан?

— Я лично расправился с ним, баронесса.

Со двора донесся стук копыт. Звук удалялся в сторону горной дороги. Кто-то покинул замок. Баронесса удивленно приподняла бровь:

— Капитан, куда они направляются?

Джанок не смог сдержать довольной улыбки:

— В Авен и Ванчу. Они несут скорбную весть наследникам барона — его братьям.

Губы баронессы побелели от бессильной ярости.

— Я не отдавала подобных приказаний!