По ту сторону рассвета. Книга первая. Тени сумерек - читать онлайн книгу. Автор: Берен Белгарион

Всякому тексту положена легенда. Где-то и кем-то когда-то он был написан, прежде чем увидел свет. Порой история самого текста ничуть не менее интересна, чем история, в тексте изложенная. Порой она заслуживает отдельного романа. Увы, для этого нет ни времени, ни места.

А жаль. Право же, история романа «По ту сторону рассвета», обнаруженного в записях сантора на космическом корабле «Helya Maiwin», стоит другого романа.

Впрочем, об эпопее исследовательского экипажа «Helya Maiwin» написано множество книг, и в Королевстве, и за его пределами (ведь в состав экспедиции входили представители четырех народов). Очерки, документальная проза, пьесы, романы и повести. Однако ничего из прочитанного мной о трагедии «Helya Maiwin» и Берена Белгариона не понравилось мне настолько, чтобы просто перевести это с вестрона и предложить читателю как пролог. Данный очерк — моя собственная компиляция из прочитанного плюс ряд размышлений по поводу.

Автор «По ту сторону рассвета» до сих пор остается в Королевстве фигурой одновременно героической и одиозной. Хотя с того времени, как корабль «Helya Maiwin» пропал, прошло более тридцати лет, а с того момента, как он был обнаружен — двадцать три года, споры не утихают и по сей день. Берен Белгарион — герой-мученик или безумец? Чем было его деяние — спасением всей Арды или срывом самого многообещающего контакта в истории человечества? В самом ли деле на корабле присутствовал «оборотень» или Берен Белгарион обрек экипаж на пожизненное заключение в космосе только по причине собственной паранойи?

В отличие от двух других членов экипажа, астрофизика Даннузира Дионну и инженера двигателей Бэй Маса-фато, Берен Белгарион не вел дневника. Единственный, кроме скупых отчетов, документ, оставленный загурзаном (капитан-лейтенантом) Белгарионом — его роман «По ту сторону рассвета», черновики к нему и к другому, ненаписанному роману об Исилдуре. До момента обнаружения этих документов лейтенантом Линтиром Итари никто не знал, что Берен что-то пишет; когда роман был предложен к опубликованию, многие поразились тому, что первая и единственная книга человека, начавшего писать, судя по датировке файлов, в 26 лет, оказалась образцом настоящей зрелой прозы и практически не потребовала редакторской доработки. Близкие знакомые Берена Белгариона и друзья утверждают, что ему была свойственна склонность к перфекционизму. Он явно относился к тому типу людей, которые не показывают своей работы, не доведя ее до предельного совершенства; где же предел этому совершенству — ведают лишь они сами, да еще Господь Бог.

Ясно одно: роман является таким же человеческим документом происходившего на корабле и в душе Берена, как и дневники, и показания выживших членов экипажа. Мне кажутся неправомерными попытки некоторых публицистов проводить прямые параллели между тем, что происходило на борту и тем, что происходило в романе — хотя бы потому, что я сама писатель, и знаю, что редко какое событие попадает в художественный текст прямо из жизни. Допустить, например, что «упыриная» тема в романе является прямым развитием «темы оборотня» в жизни, мне трудно, учитывая, насколько болезненной и насущной была проблема «оборотня», и насколько бегло в романе автор касается темы «упырей». В то, что самоубийство (или убийство) капитана Маблунга спроецировалось в роман как смерть Финрода, я просто не верю. Параллели, думается мне, лежат куда глубже, на уровне философском и даже мистическом. Так, например, для автора весьма животрепещущим был вопрос: сдаться «Аш-шаиру» или продолжать сопротивление, зная, что это обернется трагедией для всего экипажа. Не исключено, что он устоял именно потому, что в романе «сыграл» в сдачу. Но все это догадки, которых я постараюсь избегать. Ограничусь одной: роман был не только проекцией событий на борту корабля, но и своего рода «полигоном» для принятия решений. 11 дня месяца гвирит Берен Белгарион поставил точку в эпилоге, 12 дня он бросил экипажу вызов, который — он не мог этого не знать — грозил ему смертью и в конечном счете привел к гибели (разве что пилота спасло чудо сродни тому, которое спасло его героя).

До исчезновения корабля и последовавшего за ним тяжкого противостояния с нечеловеческим разумом и волей Берен Белгарион был ничем не примечательным молодым офицером Королевского Военно-Космического Флота. «Ничем не примечательным», конечно, с поправкой на редкий пилотский дар, абсолютное пространственное чутье. Пилот, способный вслепую отыскивать «дырки» в ткани Вселенной и проводить сквозь них корабли (увольте меня от лекции по астрофизике) — обладатель весьма незаурядных особенностей; пилот, дар которого развит настолько, что позволяет ему совершать прыжки в неисследованные зоны — незауряден в квадрате. Но толпа незаурядностей — это все равно толпа. Берен Белгарион был не просто «как все», а «как все пилоты» — но до определенного момента его карьера среди других пилотских карьер была именно ничем не примечательна. Родился в поместье «Облачный холм» принадлежащем семейству дворян средней руки, вышедших из купечества восемь поколений назад (прадед прадеда Берена Белгариона был произведен в рыцарское достоинство за Островную Войну). Восемнадцати лет поступил в Королевскую Академию ВКС, в 24 окончил ее, получил свое первое назначение и шесть лет участвовал в экспедициях, явно ни сном ни духом не помышляя о том, какие испытания готовит ему будущее. В 26 лет он начал «марать бумагу» (точнее, забивать электронную память сантора), но никому не показывал плоды своих трудов — наброски к роману об Исилдуре. Исследователи, конечно, не устояли перед соблазном провести прямую параллель между автором и его лирическим героем, между Нуменором накануне гибели и богатым, могущественным, сытым и коррумпированным Королевством конца Восьмой Эпохи, и эта параллель опять-таки кажется мне слишком надуманной.

Эта накатанная жизнь резко переломилась в 1242 году, когда корабль Helya Maiwin пропал без вести во время экспедиции к Оку Всадника.

Восемь лет спустя корабль был обнаружен. Четверо из двенадцати членов экипажа погибли, пятый — Берен Белгарион — пропал без вести, остальные пребывали в психически нестабильном состоянии.

В точности установить, что же произошло там, в дальнем Эа, за сотни парсеков от Арды и ее звездных колоний, невозможно. Похоже, что лгут все оставшиеся в живых, и их нетрудно понять: происшедшее было слишком ужасно, чтобы смотреть правде в лицо. Одно известно точно: там экипаж встретился с чужим разумом.

Согласно приказу, полученному всеми пилотами исследовательских кораблей, Берен Белгарион стер всю базу данных навигационного сантора, как только обнаружил, что корабль находится под чужим контролем. Именно на этот случай такой приказ и отдавался. На этот же случай исследовательскими кораблями управлял только один пилот — а не два, как на всех прочих судах Арды и колоний.

Существо — или сообщество — именующее себя Ша-аардом, около полугода подвергало экипаж изучению, достаточно бесцеремонному, хотя назвать его, вслед за некоторыми исследователями, пыткой, даже психической — все-таки слишком. Но эти исследования действительно мало способствовали сохранению душевного здоровья. Уцелевшие члены экипажа рассказывали о своих двойниках и двойниках родных и близких, приходивших к ним во плоти, о грандиозном фантопликаторе, где оживали их фантазии, об ощущении постоянного давления на сознание. Однако примерно через полгода это прекратилось: Ша-аард выучил (выучили?) язык Королевства и начал вести с экипажем обычные переговоры. Главным предметом переговоров был обмен технологиями. Ша-аард очень интересовал пространственный прыжок. В обмен он (они?) предлагал мгновенную пространственную связь, биотехнологии, позволяющие продлевать жизнь практически бесконечно, многое другое…