Сын епископа - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Куртц cтр.№ 47

– Мы учтем Вам совет, епископ, – вкрадчиво сказала Кайтрина, – поскольку мы надеемся, что Вы учтете наш. Архиепископ Лорис, я думаю, нам надо кое-что обсудить наедине. – Когда Сикард открыл дверь, она поглядела на молчаливого и наивно выглядящего Дугала. – Племянник, если Вам дорога жизнь этого глупого священника, Вам стоит попытаться убедить его в ошибочности занятой им позиции. Вечером Вы будете обедать с нами и расскажете, чего Вам удалось добиться.

Она повернулась и вышла вслед за Сикардом, не обращая внимания на поспешный поклон удивленного Дугала. Лорис долго и злобно смотрел на Истелина, потом на Дугала, и вышел. Дугал тихо выдохнул, как только лязгнули закрываемые по ту сторону двери засовы, и встревоженно глядя на Истелина.

– Это моя тетя Кайтрина, – пробормотал он.

Истелин посмотрел на него, не скрывая своего отвращения, и отвернулся, направившись к окну, возле которого он упал на колени и положил голову на сложенные руки. Через мгновение Дугал опустился на колени рядом с ним.

– Пожалуйста, не сердитесь на меня, Ваше Преосвященство – прошептал он, желая, чтобы епископ поднял голову. – Вы ведь не думаете, что я на самом деле собираюсь как-нибудь помогать Лорису, не так ли?

Шепот Истелина был еле слышен из-под его сложенных рук.

– Вы принесли клятву, Дугал… страшную клятву. Вы имеете в виду, что хотите стать клятвоотступником?

– Я… у меня не было выбора.

Истелин холодно посмотрел на него. – У Вас был выбор: Вы могли выбрать то же, что и я. А Вы дали ему свое обещание.

Дугал страдальчески сглотнул. От сердцебиения у него снова заболели ребра.

– Я присягнул королю, – пробормотал он. – И даже если это будет стоить мне моей души, я буду хранить свою клятву… ему. – Он осторожно слоил руки, переплетя пальцы, и прижал их к подбородку.

– Но я не могу сбежать, чтобы предупредить его, если меня будут тщательно охранять, – продолжил он еле слышно. – Может быть, я все равно не смогу сбежать… но я должен, по крайней мере, попытаться. И если я собираюсь бежать, я должен сделать все, чтобы мой побег был успешным.»

– Даже ценой нарушения вашей клятвы на святом распятии? – спросил Истелин.

– Любой ценой, – прошептал Дугал.

Он, однако, не смог убедить Истелина, что самым мудрым будет притвориться, что он готов сотрудничать с врагами. Он продолжал свои попытки, пока за ним не пришел слуга, чтобы проводить его к обеду, но епископ остался на прежней позиции: даже притворное сотрудничество столь же вредно как фактическая капитуляция перед врагом. Истелин остался непоколебим.

– Но они сказали, что Вы все равно будете там, Ваше Преосвященство, даже если им придется привязать к креслу Ваше мертвое тело! – сказал в конце концов Дугал. – Вы не сможете помочь королю, если будете мертвы!

– Может быть. Но я умру, зная, что я остался предан моей должности и Богу. Лорис никогда не получит такого удовольствия.

Следуя за слугой в большой зал епископского дворца, Дугал размышлял над словами Истелина, и немного упал духом, но, сев за стол, он старался держаться свободно. Его посадили за дальний конец длинного стола, приставив к нему солдата, которому было поручено следить за ним и обслуживать его, и Дугал знал, что многие другие следят, не сделает ли он что-то не так.

Все более осознавая насколько опасную игру он затеял, он оставался спокойным и старался в присутствии меарского двора выглядеть наивным и испуганным. Никто, казалось, не помнил, что он был воспитан при куда более высоком дворе в Ремуте, но если бы кто-нибудь вспомнил об этом, то Дугал собирался сделать вид, что он вспоминает о том времени как напрасно потраченному им как человеком из Приграничья. Он действительно не был при дворе в течение нескольких лет, так что ему не пришлось прилагать больших усилий, чтобы вести себя в более простых манерах Приграничья, принятых в замке его отца: быть громким и шумным, с хорошим аппетитом и более свободный в поведении, чем он позволил бы себе в Ремуте.

Когда он вошел в роль, придерживаться ее было просто. Вскоре он был представлен кузенам, Ителу и Лльювеллу, которые были примерно его возраста, и потрясающе красивой Сидане.

– Я не думаю, что в Транше ты видел много женщин, которые могли бы сравниться с этой, – гордо сказал принц Ител, наливая своей сестре еще одну кружку эля. – Когда мы закончим наше дело, Меара станет центром цивилизации, вот увидишь.

Он был достаточно пьян, чтобы по ошибке принять нервный смешок Дугала за восхищение. Сидана тоже присоединилась к веселью.

Только Лльювелл держался в сторонке, украдкой поглядывая на Дугала, когда ему казалось, что Дугал этого не видит, и о чем-то размышлял над своим кубком. Дугал всеми силами старался завоевать их доверие, заговаривал с молчаливым Лльювеллом, с притворным восхищением слушал рассказы принцев об их военных успехах, и в конце концов присоединился к добродушным подтруниваниям братьев над Сиданой. К концу обеда он стал для них почти своим.

Одним из детей, но не одним из мужчин. Когда подали более крепкое вино, и женщины удалились, пьяный Сикард подтащил свой стул поближе к Дугалу и начал расспрашивать его о старом Колее, намекая, что рано или поздно Колей умрет, и тогда Меара будет лучшим выбором для Дугала.

Дугал подозревал, что его дядя была гораздо трезвее чем казался. Поэтому он хорошо скрыл свои истинные чувства и даже изобразил радостный интерес к предложению Сикарда стать герцогом после того как Меара окончательно отделится. Из этого он заключил, что он его реакция была правильной. Он пил с Сикардом и его сыновьями еще час, умудряясь при этом потреблять гораздо меньше чем они думали. Когда пирушка закончилась, Ител, подвыпивший Лльювелл и осторожный и трезвый солдат проводили его обратно в его камеру, принцы по дороге шумно поздравляли его как будущего герцога Транши, до тех пор пока не втолкнули его в дверь камеры.

Истелин остался холоден к нему. Дугал нашел его стоящим на коленях и молящимся, епископ презрительно оглядел его с головы до ног и пренебрежительно отвернулся, больше не замечая Дугала. Дугал не добился от него даже слова.

Он ерзал под шкурами на своем ложе, чувствуя себя отвратительно, по щекам его беззвучно текли слезы, пока он не провалился в тяжелый сон. Сны его почти немедленно обернулись кошмарами.

Судный День. Обнаженный и испуганный он стоит, сжавшись, у подножия огромного золотого Трона Небес. Гневающийся Истелин простирает одну руку к Свету в немой мольбе, другой обвиняюще указывает на Дугала. Стайка рыдающих ангелов проносит мимо бездыханное тело Келсона, истекающее кровью из дюжины ран.

Ужаснувшись, Дугал пытается объясниться. Келсон не может быть мертв, и Дугал, конечно, не может быть виноват в его смерти. Но тут король внезапно поднимет голову и протягивает окровавленную руку, чтобы так же указать на Дугала, и Дугал с ужасом наблюдает как плоть тает до голой кости, а глаза превращаются в пустые глазницы на похожем на маску черепе.