Легенды Дерини - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Куртц cтр.№ 54

— За тебя… — провозгласил он, поднимая свой бокал и любуясь серебристым ореолом, окружавшим ее.

Вечером она покинула парадный зал, рука об руку с Кристианом, и поднялась в его спальню. Ее придворные дамы остались сидеть с оскорбленно-недовольным видом; свитские Фалькенберга обратили внимание на то, каким странно печальным было лицо их молодого господина. Лишь у кузена Кристиана, Майкла Гордона, хватило присутствия духа провозгласить тост в их честь, и его веселый смех провожал влюбленных, пока они поднимались по лестнице.

* * *

Помнится, именно в то лето он и обрел голос. Все его стихи были посвящены Кариссе, и он открыл в ней музу, чьи свойства лежали вне рифмованной соразмерности церемонных поэтов и арфистов Толана и Белдора и их творений, запечатленных в тонких позолоченных томах библиотеки Кэйр Керилла. Ее суть невозможно было уложить в привычные комплименты; она нуждалась в более четком и одновременно более гибком обрамлении, в голосе, полном мягкой сумрачной иронии. Он испытал и наречие он-огур, и древний язык Дерини, и мавританский, прежде чем отыскал суровые ритмы, в которых мог воплотить ее образ.

Ветер в твоих волосах. Мои губы и пальцы

Движутся дальше, и дальше, и дальше

Живи вечно, Карисса, ты юна и прекрасна!

Изгнавшая зиму, — сколь малым я отдарил тебя:

Лишь вкусом слез на губах, прижатых к моим.

Оставайся же юной, Карисса:

Пусть не для меня, — но по-прежнему юной.

Они были вместе — в Кэйр Керилле, и в Толане, и в Белдоре. Он писал для нее на полудюжине языков, и вечерами она лежала с ним рядом, и пока он любовался рыжими отблесками закатных лучей на ее теле, читала угловатую вязь он-огура или витые письмена языка мавров.

Зиму он провел в Арьеноле, в свите Лайонела, то и дело выезжая с дозором на границу степей, или просиживал в библиотеке Кэйр Керилла, читая варнаритские и гавриилитские манускрипты, которые сумели уберечь во времена великих гонений первые владетели Кэйр Керилла.

Защиты повсюду, — и лишь Карисса могла воспользоваться Переносящим Порталом в Гнезде Ястреба. Она следовала за ним по пятам, с северного побережья в Арьенол, и оттуда — в дикие степи; возникала в его покоях, подобно призраку, окутанному россыпью голубых огней, и скакала бок о бок в дозоре, — и нагота под легкими кожаными доспехами была их тайной и наслаждением.

Лайонел Арьенольский, — к великой досаде Мораг, — был от нее без ума и заявлял Кристиану, что венчаться они непременно должны будут в его базилике. (Позже, много позже один лишь Лайонел явится в Кэйр Керилл, чтобы отстоять рядом с Кристианом Ричардом Фалькенбергом заупокойную мессу по Кариссе Фестил Толанской…)

С р'кассанской границы он прислал ей насмешливое любовное послание:

Это солнечный свет, — так взгляни же:

Небо в полдень, добела раскаленное.

Синева черепица нашей виллы над морем.

Испарина на стекле твоего бокала.

Летний ветер на коже.

Перехватывает дыханье.

Пальцы чертят спирали

Меж бедер, твоих, убыстряя движенье.

Это солнечный свет, — так взгляни же:

Этот свет я добавлю тебе в вино…

А к любви добавлю свои стихи,

Мою книгу, что открыта в твоих руках.

Это солнечный свет, — так взгляни же:

Я исполнен пустых мечтаний.

Кариад, — называла она его. Кариад, сердце моего сердца. А он мечтал о том дне, когда вольный отряд Фалькенберга устремится на юго-восток, сперва в Арьенол, и затем — в Бремагну.

Кариад. Марлук обучил ее всем искусствам Дерини, и сейчас ее магия достигла зрелости. Он привык к иным ритуалам, более утонченным и не опиравшимся на столь любимые ею рифмованные заклинания. Листая записи Марлука и сравнивая их с собственными представлениями, основывающимися на собранном по крупицам знании, он заранее печалился о Кариссе, ибо в слове колдунья таились свои ловушки.

В Толане, они лежали в ее роскошной постели. Апрель, вскоре после ее восемнадцатилетия, — и проливной дождь над северной равниной. Полночи она пролежала безмолвно, прижимаясь к нему всем телом.

Она сильно изменилась к тому времени, стала задумчивой, но в то же время рассеянной и отстраненной, даже в порывах страсти. Он не мог придумать ничего лучше, как ночами утешать ее в своих объятиях, а днем отправляться прочь из Толана и до изнеможения скакать наперегонки по равнине. После полуночи она вдруг расплакалась, села в постели, опираясь о резную спинку кровати, и из-под сомкнутых век потекли слезы.

— Ты знаешь, что это была за комната? — ее голос был так напряжен, словно вот-вот сломается.

— Нет. Я… Карисса… — Она заставляла его забыть о презрении к самому себе, о пустотном ощущении слабости, но сейчас он стыдился, что не в силах ничем ей помочь. Ее разум был замкнут за ледяной завесой, которую даже ему не удавалось пробить.

— Здесь моя семья хранила портреты Фестилов, все портреты, начиная с десятого века, вплоть до Марка и Эриеллы.

Она крутила на пальце кольцо с печаткой.

— Кристиан, мне исполнилось восемнадцать.

— О, Боже! — Он смотрел на нее со страхом, ибо знал, что должно последовать дальше.

— Я дочь Марлука. Я из рода Фестилов. Так долго я не думала об этом… — Открыв глаза, она искала его взором во тьме. По лицу текли слезы, дыхание было хриплым и прерывистым. — Я должна внушать людям страх, я должна быть жесткой и холодной. Я старше, чем был Аларик Морган, когда погиб мой отец, и я из рода Фестилов, герцогиня и Дерини…

— Ты моя возлюбленная, ты Карисса Толанская, и я без ума от тебя. Нет никакой нужды думать ни о чем больше.

— Ты знаешь, что они сделали с моим отцом… Морган и король Халдейн. Мне восемнадцать, и я обязана что-то предпринять. Я из рода Фестилов и могу, если пожелаю, претендовать на Гвиннедский престол. — Она вытянула безымянный палец, и в полумраке кольцо вспыхнуло резким багровым светом. — Кристиан… — Она взглянула на него, распахивая свой разум, и он ощутил волны страха, неуверенности и затаенной ненависти.

Сев на постели, он взял ее за руку, затем кивнул, — и серебристый свет окутал их обоих. Она содрогалась, обнимая себя руками за плечи. Лицо было напряженным и бледным.

— Никогда прежде не видел тебя в слезах… Я чувствую себя таким бесполезным, любимая. У меня нет войска, иначе, Господь свидетель, я спалил бы весь Гвиннед, от края до края, чтобы проложить тебе дорогу… — Он ловил ее взгляд. — Если ты желаешь их смерти… это нужно обдумать как следует. Невозможно так просто решиться — и убить короля. Но лишь скажи мне, что я должен сделать. Все, что ты хочешь, — я постараюсь дать тебе. Если нужно, я встану рядом. Я ведь не новичок в воинских искусствах, и я тоже Дерини. Если пожелаешь, я буду сражаться с ними ради тебя.

Она покачала головой.