Испытание Шанур - читать онлайн книгу. Автор: Кэролайн Дж. Черри cтр.№ 73

— Кккт! — глухо и яростно вырвалось у него.

— Он мой, — сдержанно сказала Пианфар. «Никогда не уступать, не юлить, не позволять кифам претендовать на твою собственность». — Это же твой подарок, хаккикт.

Опасно. О боги, опасно. Морда с длинными челюстями повернулась к ней.

— Я его и не забираю, — сказал Сиккуккут.

— Он получил немного сфик, — сказала Пианфар. — Когда служил нам. Мне хотелось бы оставить его у себя.

— Котогот ктктак ткто фик нак факкакт?

Вопрос относился к Сккукуку. Тот втянул голову в плечи, словно хотел быть подальше от Сиккуккута.

— Нак готтак хейни, хаккикта.

— Накт согот пук махендо саткун?

— Хуккта. Хукктаки соготк. Хейни готок нак уман Тахаркта маккт октктайкки, хаккикта. — «Нет. — С отчаянием в голосе. — Я не заметил сговора. Хейни спорили, кому достанутся человек и Тахар, а потом ушли, хаккикт».

Взмах руки Сиккуккута. Охранники отпустили Сккукука, и он вновь бесформенной кучей опустился на пол возле стола.

— Итак, он подтверждает ваше хорошее поведение, — сказал Сиккуккут. — Ваш сфик по-прежнему его притягивает, и он хочет вам служить. Интересно, что им движет — ваша надежда или моё сильное желание.

— Он нам нужен.

— Итак, «Бдительность» и Исмехананмин спешат на Центральную, чтобы предать нас. Интересно, что они там нашли, если Исмехананмин бросил своего старого друга, с которым я теперь могу сделать всё, что захочу, — я правильно понимаю пословицу махенов, друг мой Кейя, что буря разрывает зелёные листья, а политика — самую верную дружбу?

— Он мой старый друг, Эна Исмехананмин.

— Но он бросил тебя на смерть.

— Политика, как ты говоришь. Кроме того… — Джик разогнал рукой остатки дыма и сунул окурок обратно в кисет. — Кроме того, Эна на меня страшно зол. — Джик вскинул на Сиккуккута свои влажные глаза, его взгляд был прямым и простодушным. — Он знает, что я работаю с тка. Дурак, говорил он мне, Джик, ты полный дурак, если связался с метановым народом. Эна, говорил я, мне наплевать, я уже давно имею с ними дело. Меня знает очень много тка. Я хочу, чтобы они прилетели на Кефк — это было бы прекрасно. Хотя, может, и опасно. Я думаю, что теперь, может быть, этим заинтересуются и кненны. И кто знает, хорошо это или плохо…

«О, отлично, Джик. Твои связи с метановым сектором. Вот чего должен опасаться Сиккуккут. Только, ради богов, не переборщи».

Джик пожал плечами:

— Так что теперь Эна ужасно расстроен. Кненны очень интересуют людей. Очень интересуют.

Глубокая тишина. Пианфар заметила, что боится вздохнуть. Она очень старалась держаться спокойно, но именно это и выдавало сильнейшее напряжение, царившее в комнате, напряжение кифов и хейни. Тулли бросал взгляды то на неё, то на Джика, то на кифов — его глаза сверкали, словно сапфиры, в мире серых и чёрных красок.

— Да, — согласился Сиккуккут. — Ещё бы им не интересоваться. К тому же я сейчас вспомнил, что у них есть источник информации, который находится среди нас. Сидит вот за этим столом. Тулли, ты ведь меня понимаешь, а, Тулли?

О боги… Пианфар увидела, как вздрогнула Хилфи; как напряглись мышцы у неё, у Тулли, у Хэрел. «Посмотри на меня, Тулли…»

— Я все понимать, — чистым голосом проговорил Тулли, глядя прямо в глаза Сиккуккуту и ни у кого не спрашивая взглядом совета. — Я не знать, хаккикт. Я не знать маршрут. Я не знать время. Я знать, что люди прийти очень быстро.

Сиккуккут смотрел на него долго и пристально. У Тулли начали дрожать руки.

— Мы с тобой уже беседовали на эту тему, — сказал Сиккуккут. — Но как же быстро ты научился говорить.

— Я быть член экипажа, хаккикт, на «Гордость». Я принадлежу капитан Пианфар. Она велит говорить, я говорю.

«Да помогут нам боги, Тулли, осторожнее».

— Куда они направятся вероятнее всего?

Вот теперь Тулли бросил на неё отчаянный взгляд.

— Ты знаешь? — спросила Пианфар, то ли притворяясь, то ли нет. Тулли вечно сбивал её с толку. — Тулли, чёрт тебя возьми, говори.

Он повернулся к Сиккуккуту:

— Я не знать. Я думать, люди идти на Центральная. Я думать, Золотозубый знает.

— Ккккт. Да. Я тоже так думаю. И Актимакт, который вытряс эти сведения из твоих соплеменников. Захватив их корабль, между прочим, в пространстве махенов. В конце концов, правда приходит оттуда, где её совсем не ждёшь. А ты смешишь меня, Тулли. Ты всё время меня смешишь. Да, но что же мне делать с Кейей?

— Друг, — спокойно произнес Тулли. Своё любимое слово. Своё почти первое слово. Спасительное слово, когда ты попал в беду.

— Но чей?

Последовала долгая пауза.

— Я думаю, что Кейя погостит у меня некоторое время. Возвращайтесь на свои корабли. Я освобожу твой экипаж, Кейя, — со временем. Я не стану нарушать его работу. Я уверен, что твой первый помощник прекрасно со всем справится.

Джик потянулся за папиросой. Его никто не остановил. Он бросил взгляд в сторону Пианфар: «Уходите».

— Хорошо, — прошептала Пианфар. — Как я понимаю, мы свободны, хаккикт?

— Забирай всё, что я тебе дал. Вы полетите на лихтере. По доку ходить нельзя.

— Понятно. — Она встала со стула-многоножки — золотисто-коричневая хейни в чёрных и оранжевых бликах света. Сделала знак своему экипажу и Тахар. Джик закуривал вторую папиросу с таким видом, словно оставался в самой что ни на есть обыкновенной компании.

«О боги, Джик. Чем я могу тебе помочь?»

— Хаккикт обещал выпустить всех, — обратилась к охраннику Пианфар, прижав уши и оскалившись. — Мне нужна раненая хейни. Савуун. Хаури Савуун. Ты знаешь, где она. Приведи её.

Это сработало — они его убедили.

— Да, — сказал охранник, напрягшись. Они чувствовали его враждебность. Но не ненависть. Ненависти не было. Киф согласился исполнить их просьбу — эти чужаки заслужили доверие хаккикта. Только он решал, когда убивать. Когда наступать и когда отступать именем хаккикта. Кифы никогда не совершали двух ошибок.

«Да». — Киф повернулся и отдал приказ.

Молчаливый это был спуск — вниз, в ангар «Харукка». Они вздохнули с облегчением, только когда оказались в большом жилом помещении и к ним спустилась на другом лифте Хаури — одурманенная, на дрожащих ногах, опирающаяся на двух кифов. Увидев своих, Хаури подняла голову, навострила уши, её карие глаза расширились, выдавая замешательство, но потом она овладела собой, взгляд стал спокоен, она поняла, где находится и кто стоит возле неё. Только боги знали, о чём она думала, когда её везли в лифте. И все же было видно, как она напряжена, эта мрачная, спокойная хейни, давно уже привыкшая к кифам. И вечно ведущая с ними игру, в которой кифы, как правило, оставались живы.