Чары зари - читать онлайн книгу. Автор: Катарина Керр cтр.№ 33

— Надеюсь, туман не беспокоит тебя?

— Нет, парень, но спасибо за заботу. У меня есть с собой хороший толстый плащ.

— Отлично. Я люблю туман. В нем человек чувствуют себя в безопасности.

Кинрей повел Невина в сады, где уже ждал Педраддин. Хотя до броха было только сто ярдов, крыша терялась в тумане. Не разговаривая, они пошли вверх по поросшей травой возвышенности к небольшому круглому храму, стоящему на вершине. Внутри имелась единственная простая комната с голыми каменными стенами. В ней имелось восемь колонн, расположенных по кругу, и восемь небольших масляных ламп на алтаре. Педраддин и Невин встали на колени перед алтарем, а Кинрей зажег лампы, и в тяжелом воздухе возникло странноватое бледное свечение. Казалось, туман последовал за ними внутрь, он висел над алтарем и нишей позади него, где стояла статуя Вума, или Огмиоса, как его называли во Времена Рассвета. Бог сидел, скрестив ноги на стуле, его правая рука была поднята в благословляющем жесте, а левая держала тростниковое перо. Когда свет зажегся, создалось впечатление, что спокойное лицо божества улыбнулось поклоняющимся ему. Кинрей опустился на колени рядом с Невином и уставился на своего бога искренне и преданно.

Педраддин молился вслух, прося бога откликнуться на просьбу Невина и дать им обоим мудрости. Говорил он долго, и его голос эхом отдавался в помещении. Хотя обычный посетитель, явившийся к Вуму, слушал бы только священника и ни на что больше не обращал бы внимания, Невин обладал способностью устанавливать прямую связь с силой — или, если угодно, частью Внутренних Земель, — которые представлял Вум. В сознании Невин создал форму божества из голубого света, а потом работал над ней, усовершенствуя, пока образ не зажил отдельно от его воли. Затем Невин воспользовался способностью своего сознания выталкивать представленное наружу. Он увидел, как созданная мыслью форма стоит за алтарем. Сила бога, которую призывал Педраддин, медленно явилась, чтобы оживить ее. Невин понял, что ему все удалось, когда Кинрей вскрикнул, а потом зарыдал. Это был плач радости. Парень поднял руки, приветствуя то, что он считал явлением бога. Невин чувствовал, что поступил в какое-то мере нечестно, словно подшутил над парнем. С другой стороны, этот образ на самом деле представлял собой истину.

В конце молитвы они втроем долго ждали в тишине. Понемногу за раз Невин забирал силу, которую вложил в образ, и поблагодарил бога за то, что явился к ним. Поклонение Кинрея заставило образ жить немного дольше, но вскоре неустойчивая эфирная субстанция пошла своим путем, закружилась, завертелась и растворилась. Сила бога оставила свое временное пристанище. Кинрей громко всхлипнул, как ребенок, который видит, как его мать уходит на работу в поле, и знает, что не может позвать ее назад. Педраддин встал и закончил работу в храме коротким песнопением, затем восемь раз хлопнул в ладоши, медленно и торжественно.

— Мы получили благословение, — сказал Педраддин. — Он явился нам.

И снова Невин почувствовал себя неловко. Ему было жаль священников, в особенности молодого Кинрея, который никогда не узнает правду о предмете своего поклонения и никогда не поймет, что может научиться по желанию призывать бога. Тем не менее,, думая об этом, Невин решил, что наверное лучше оставить все как есть. В конце концов,, как можно любить объективную естественную силу, которую ты способен хладнокровно призвать для оживления искусственного образа? В двеомере мало места для любви, и поэтому человечеству нужны священники вроде Кинрейя.

Молча, следуя друг за другом, они покинули храм и пошли вниз по дальней стороне горы. Туман все еще оставался густым, но сквозь пронизывающую влагу слышался отдаленный грохот волн, ударяющих о скалы. Когда они пробирались по обширному лугу, поросшему грубой руппией, волны звучали все громче и громче. Наконец трое добрались до скалы, высящейся на дальней оконечности острова. Внизу, за покрытым галькой пляжем, из белой пены прибоя поднимались остроконечные огромные скалы. Океан накатывал на них и перелетал, разбрасывая брызги в стороны, затем белая пена пролетала по узким каналам между скал.

— Смотрите и ждите голоса бога! — крикнул Педраддин.

Рев океана ответил ему сотней голосов. Когда трое медленно спускались по влажным, опасным ступенькам, выбитым в скале, рев прибоя стал таким оглушительным, что, казалось, он эхом отдавался в сознании Невина. У линии прибоя они встали на колени на скользкую гальку и подняли руки ладонями вперед, обращая их к морю. Каждая большая волна накатывалась, как предзнаменование, разлеталась брызгами над скалами и кружилась белой пеной, доходя почти до их колен.

— О могущественный Вум! — крикнул Невин. — Мы просим тебя: укажи нам путь в выборе истинного короля всего Дэверри! О могущественный Вум, посади на трон истинного короля и никого другого! О могущественный Вум, дай нам силы, чтобы отличить правду от заблуждений!

Одна за другой волны накатывались с серого, туманного океана. Они вполне могли бежать от берега Элдиса или даже Других Земель. Некие голоса ревели и грохотали, давая неразличимые ответы на вопросы Невина. Внезапно Кинрей зарыдал и медленно поднялся на ноги, его глаза невидяще смотрели вперед — он был в глубоком трансе. Когда он заговорил, его тонкий тенорок изменился и превратился в низкий и глухой голос, напоминающий шум бьющей о скалу волны.

— Ищите на северо-западе. Человек, который будет королем, родился на северо-западе. Король всего Дэверри и всего Элдиса был рожден на озере среди рыб и тростника. Тот, кто принесет мир, готовится к войне.

Издав резкий крик, Кинрей потерял сознание и упал лицом вперед, когда бог оставил его. Невин и Педраддин подняли парня, затем отнесли от линии прибоя к жалкому укрытию, сооруженному у подножия скалы.

Педраддин снял с себя плащ и закутал в него служителя.

— Невин, он — священник, который рождается раз в столетие. Он сменит меня на этом посту и превзойдет меня в тысячу раз. Я каждый день благодарю бога за то, что он привел его сюда.

— Так ты и должен делать. Это хорошо и для Кинрейя. Не знаю, что случилось бы с парнем, если бы он не нашел путь к богу.

— Семья считала его дурачком. Когда он был еще маленьким мальчиком, они приехали с ним сюда, чтобы спросить у бога совета. Кинрей так и остался тут. Иногда я задумываюсь, нет ли у Кинрея какого-то количества эльфийской крови. Разумеется, я не могу отправиться к его родителям и спрашивать о таких позорных вещах. — Педраддин по-отечески положил руку на щеку мальчика. — Он холодный, как лед. Думаю, нам нужно побыстрее унести его из этой сырости.

— Ты прав. Давай его мне.

Невин призвал духов стихий, что было очень легко в этом водовороте простейших сил, и попросил их помощи — одному ему было бы не поднять такую тяжесть. Чувствуя духов рядом, старик взвалил на себя Кинрея, как мешок с зерном, и потащил вверх по ступенькам с такой легкостью, что ему даже не требовалось останавливаться, чтобы перевести дыхание. Невин отнес молодого священника подальше от края, затем нежно положил на траву, в то время как Педраддин наблюдал за происходящим в полнейшем изумлении. Через несколько минут Кинрей тряхнул головой, повернул ее в одну сторону, в другую и открыл глаза.