Меч и щит - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Фёдоров, Григорий Березин cтр.№ 49

— Не со всяким, — отпарировал он, берясь за висевшую на седле палицу, — только с однородным.

— Однородным может считаться лишь оружие, выкованное одним оружейником, — усмехнулся я, берясь в свою очередь за Скаллаклюв. — Будь это так, я счел бы, что наши мечи не желают подниматься брат на брата…

Тут я умолк, потрясенный неожиданной мыслью, и застыл в седле. И, судя по тому, как сузились вдруг глаза у этого дюжего долдона, ему пришла в голову схожая идея. Но на сей раз я не дал ему опередить меня и задал вопрос первым: — Ты не такой, как недавно перебитый нами сброд. Прежде чем схватиться с тобой, я бы хотел узнать, кого мне надо отучить слишком буквально воспринимать поэзию. Как тебя зовут, о обидчивый малютка?

Незнакомец побагровел от злости, но сдержался и ответил:

— Я — Мечислав Мечич из Вендии. А ты кто, о мальчик-с-чересчур-длинным-языком-который-давно-пора-укоротить?

Я кивнул своим мыслям. Он мог бы не добавлять, что родом из Вендии. Я б и так догадался, что передо мной Самозванец с Полуострова и, если верить Скарти, мой единокровный брат.

Я решил не темнить и назвался так, как собирался теперь, по овладении Кромом, зваться всегда и везде, невзирая ни на какие обстоятельства:

— А я — Главк, сын Глейва, родом из… теперь ниоткуда. Как видишь, мальчик-с-чересчур-длинным и так далее не скрывает своего происхождения. Видимо, ему, в отличие от некоторых, не надо стыдиться своего отца.

Я думал, мои слова приведут рыжего рубаку в такую дикую ярость, что он потеряет способность соображать и, соответственно, станет куда менее опасным противником. Но, вопреки моим ожиданиям, он не взбесился, а только вспылил:

— Я своего отца нисколько не стыжусь, напротив, я даже перевел его имя на свой язык, дабы любой дурак мог сообразить, чей я сын и в честь кого назван. И в отличие от тебя, братец, я не скрываю и то, какую землю зову своей родиной. Ибо мне ни к чему стыдиться не только отца, но и матери!

— Я не скрываю, откуда я родом, — процедил я сквозь зубы. — Просто обо мне и так все известно. И не знаю, как у вендов, но у антов благородные люди зовутся не по месту, где им довелось родиться, а по землям, которые им принадлежат. И, сказав, что я ниоткуда, я всего-навсего отразил очевидную, во всяком случае для меня, истину. А истина эта в том, что у меня сейчас нет никаких владений, ни наследных, ни иных. Я не владею ничем, кроме него. — И я хлопнул левой ладонью по рукояти меча.

— Надо же, какая скромность и сирость, — усмехнулся Самозванец с Полуострова. — Этак послушаешь и захочешь подарить бездомному бедолаге свою старую, но все еще годную к носке рубаху. Вполне можно допустить, что, пока жива моя кузина, ты, как примерный сын, не дерзаешь притязать на владение Антией. Хотя до меня доходили слухи, что иной раз ты не очень-то считался с материнской волей. Но даже если ты говоришь правду, у тебя все равно остаются во владении Левкия и Антланд. Так что хватит строить из себя квасновскую сироту, братец.

Последнее слово он произнес с особым ударением, видать, вложил в него все свое пренебрежение к праздношатающимся принцам. Но я не принял этого близко к сердцу, лишь деланно удивился:

— Неужели ты еще ничего не знаешь?

— Чего я не знаю? — проворчал Самозванец.

— Что я уже не царь Левкии и не наследный принц Антии, и даже не герцог Антландский. Не знаю, как ты, братец, — тут я старательно воспроизвел его интонацию, — но я о своем происхождении узнал совсем недавно, когда мне исполнился двадцать один, то есть в четвертый день таргелиона. Услышав, что я сын Глейва, кем бы тот ни был — хоть демоном, хоть богом, — я увидел свое положение в ином свете. И счел его недостойным сына бога и даже сына демона. На мой взгляд, сын Глейва, если он действительно его сын, достоин большего, чем трон какой-то Антии, и обрести это большее он должен сам, хотя и с помощью отцовского имени. — Я снова хлопнул по рукояти меча. — Поэтому я отказался от звания принца и прочих титулов и отправился искать свой патроним.

Во взгляде Мечислава мелькнуло недоумение, затем он кивнул и негромко пробормотал что-то вроде слова «отчество», а я, криво усмехнувшись, добавил:

— Мне почему-то казалось, что Кром предназначался именно мне. Или, может, ты притязаешь на него по праву старшего сына? Тогда давай решим этот спор не откладывая, благо у нас есть с чем выйти на поединок и помимо отцовских мечей, которые почему-то дружно отказываются покидать ножны. — И я на пробу снова потянул за рукоять, с тем же успехом.

Мечислав-Самозванец какое-то время ничего не отвечал, лишь смотрел на меня, но не прежним взглядом, в котором смешивалось презрение, злость и простое раздражение, а каким-то другим, в котором сквозило удивление, недоверие и нечто похожее на уважение. Наконец он отрицательно покачал головой и спокойно сказал:

— Коль ты его добыл, значит, он твой по праву. Хотя я не отказался бы услышать, как это произошло, потому что, когда я обрел свой меч, мне довелось испытать нечто… незаурядное. Что же до поединка, то, по-моему, негоже нам быть глупее своих мечей, явно не желающих проливать братскую кровь, — этим мы бы показали себя недостойными носить их.

— А откуда ты знаешь, что наши мечи не поднимаются на родную кровь? — оскалил я зубы в усмешке.

— Почему ж еще они не идут из ножен? — недоуменно нахмурился Мечислав.

— Ну, возможно, потому что не хотят щербить друг друга, ведь они-то уж точно братья.

Лицо Мечислава омрачилось, и я небрежно предложил:

— Давай-ка проведем опыт. — И, не дожидаясь ответа, снял перевязь с Кромом и повесил ее на луку седла. — А теперь попробуй снова убить меня Погромом… кузен. — Этот достаточно прозрачный намек на то, что родственники мы, возможно, только по материнским линиям, подействовал на Самозванца именно так, как я и рассчитывал. Даже не выпустив из правой руки палицу, он схватился левой за рукоять Погрома и дернул с такой силой, что сорвал меч и ножны с пояса, но извлечь клинок так и не сумел. Такой пустяк его, вероятно, не остановил бы, но мои слова вынудили замереть с занесенной для удара булавой.

— Ты прав, брат, — неохотно признал я, — кровь Глейва эти мечи проливать не желают. Знаешь, мне тоже хотелось бы услышать, как ты добыл свой…

Но теперь, видно, и Мечиславом овладела страсть к научным исследованиям, так как он не слишком вежливо перебил меня:

— А если бы мы уже держали в руках обнаженные мечи? Или наскочили друг на друга в пылу сражения? Что тогда?

— По всей вероятности, они отклонились бы в сторону, — пожал плечами я, — или сделались бы непомерно тяжелыми, как дубина Геракла. Не знаю.

— Так давай проверим, — загорелся он и, не долго думая, повернул коня, отъехал от меня примерно на полстадии, снова взялся за рукоять меча и осторожно потянул его из ножен. Тот послушно вышел. Я в свою очередь потянул Кром, и тот выскользнул на волю охотно, словно и сам рвался в бой.

Занеся мечи для удара, мы поскакали навстречу друг ругу. И, сблизившись, дружно взмахнули ими… Конечно, мы промахнулись. Неведомая сила рванула мечи в сторону от цели, да так, что меня едва не сдернуло с коня, и я судорожно вцепился левой рукой в луку седла. Мечислав тоже не без труда удержался верхом. Наш дружный смех сломал ледок отчуждения, и мы начали строить отношения на пустыре, очищенном от обломков старой, из далекого гегемонного прошлого, вражды.