Выбор наместницы - читать онлайн книгу. Автор: Вера Школьникова cтр.№ 76

В зале королевского совета, как обычно, собралось всего пятеро эльфов, последних оставшихся из первого поколения, из тех, кто пришел на эту землю после войны магов и богов пять тысяч лет назад. Сам король принадлежал ко второму поколению и, несмотря на святость королевской власти, говорил последним на совете старейшин. Ир вежливо кивнул советникам, точно так же поприветствовал короля, а его рука судорожно вцепилась в защитный амулет: в присутствии старейших эльфов маг терял силы с утроенной быстротой, он словно слышал явственный запах разложения, витавший в изысканной зале. Как же жаль, что нельзя переложить эту миссию на Арниума, магу Тени самое место среди ходячих трупов! Но благо ордена превыше всего, и Ир, глубоко вздохнув, начал говорить:

— Приветствую вас, старейшие, и тебя, король. Пришло время исполнять древние договоры.

— Тварь еще не пришла в мир, — прошелестел один из эльфов.

— Но ее время близко.

— Тени переплетаются.

— Именно для этого вы и нужны.

— Мы можем обойтись и без вас.

— Не можете, — жестко возразил Ир, — вы не знаете, где это случится.

— Мы можем узнать. Орден хочет, чтобы мы сделали грязную работу, да еще и заплатили за это!

— Разве у нас не одна и та же цель? Или вы хотите, чтобы Проклятый вернулся в мир в мощи своей?

— Если у нас одна и та же цель, то убавьте плату.

— Мы берем лишь то, что необходимо.

— Вы требуете слишком многого! Этого не было в договоре.

— Обстоятельства изменились. Король Элиан не должен вернуться.

— Но пророчество!

— Мы позаботимся о пророчестве.

Эльфы переглянулись, безмолвно совещаясь, Ир еще сильнее вцепился в амулет, защищаясь от чуждой магии. Неудивительно, что эльфы не способны к магии людей, а люди не могут овладеть их магией. Это все равно, что кидать лед в огонь — даже странно, что при столь глубинных различиях на свет иногда появляются полуэльфы. Ир не понимал, как может выжить существо, объединяющее в себе столь противоречивую природу. Впрочем, среди полуэльфов не рождались маги, да и магия на них не действовала, ни людская, ни эльфийская. Наверное, магическая глухота и сохраняла их от самоуничтожения.

Последним, как и полагалось, говорил король. Кто бы ни принимал решения на самом деле — ему принадлежало право эти решения объявлять, и обязанность претворять их в реальность:

— Мы принимаем условия ордена Дейкар. Тварь будет уничтожена, а Звездный Провидец вырастет среди людей. Король Элиан не вернется.

— Вы узнаете имена в тот день, когда это свершится.

— Сколько времени у нас остается?

— Не больше пяти лет. Иначе Тварь успеет первой.

— Да будет так, маг.

Оказавшись за пределами Зачарованного Леса, Ир со стоном опустился на землю, привалившись спиной к самой обычной, не алмазной ели. Проклятье, как же хочется выжечь дотла этот каменный гадюшник! Чтобы один пепел остался, да и тот унесло ветром. Но нельзя, пока еще нельзя. Ах, Эратос, Эратос, глупый самоуверенный мальчишка! Сколько же от тебя проблем! Ир снова вспомнил последний разговор с наместницей, когда эта стерва с невозмутимым лицом положила перед ним письмо Эратоса и поинтересовалась, что уважаемый магистр думает по поводу сего послания. И как ему пришлось на ходу изворачиваться, признаваясь, что даже среди магистров попадаются слабые духом и сердцем. Что Эратос решил отомстить ордену. Потратив на этот разговор два часа, он все еще не был уверен, что сумел убедить наместницу в благих намереньях ордена. Мальчишка даже после смерти продолжает приносить одни неприятности. Но живой всегда победит мертвого. Король никогда не вернется, и орден не перестанет быть. Когда все это закончится, он призовет тень упрямого магистра, и тогда Эратос, наконец, признает, что Ир был прав с самого начала. И тем сладостнее будет это признание!

Похоже, зимние грозы пристально следили за Соэнной и решили не пропускать ни одного важного события в ее жизни. Роды начались с утра, вскоре после рассвета, и сразу же раздались первые удары грома, а потом засверкали молнии. Слуги торопливо шептали молитвы, храмовая целительница ругала растерявшихся служанок, умудрившихся опрокинуть чан с горячей водой, Иннуон нервно вышагивал по коридору, даже не пытаясь приблизиться к женским покоям, знал, что его и близко не подпустят — таков обычай. Мужчине — без разницы, крестьянин он или герцог — нечего делать подле роженицы. А гроза громыхала за окнами, вспышки молний озаряли витражи, искажая очертания рисунков, и Иннуон впервые подумал, что далеко не всегда роды проходят успешно, даже если женщина молодая и здоровая. Он уже забыл, что брак этот был заключен против его воли, забыл, как всеми силами избегал молодой жены, теперь герцог хотел только одного: чтобы гроза прекратилась, а его позвали в спальню Соэнны и дали взять на руки два пищащих комка в кружевных пеленках. Но гроза и не думала утихать, и никто не звал герцога. Иннуон вернулся в кабинет, упал в кресло, подвинул к себе бутыль с вином и налил очередной, уже четвертый бокал.

А в запретной для герцога Суэрсен спальне обычная для таких событий суматоха постепенно сменилась неким подобием порядка. Вовремя подоспевшая Марион успокоила бормочущих молитвы служанок, в мановение ока нашла чистые простыни, принесла холодный мятный отвар для роженицы. Целительница вздохнула с облегчением: хоть кто-то удержал голову на плечах. Подумаешь, гроза! Но даже она, служительница Эарнира, выросшая в Суреме, далекая от местных суеверий, болезненно морщилась, когда очередной раскат грома ударял в уши. Марион тихо спросила целительницу:

— Может, ставни закрыть?

Но Соэнна не позволила:

— Нет, не надо. Я хочу видеть, так надо, — и снова застонала.

Почему «так надо» — никто не понял, но спорить не стали. Если роженице так легче, то остальные потерпят. Гроза тем временем зависла над замком, казалось, что она пытается взять неприступные стены штурмом: гром тараном колотит в ворота, а молнии горшками с зажигательной смесью разбиваются об оконные стекла. А Соэнна лежала на спине, закрыв глаза, по лицу тек пот, теплый и почему-то сладкий, вспышки молний проникали за закрытые веки, и в разноцветных пятнах она видела все то же лицо из своих снов, но теперь она знала имя — Леар, его звали Леар… или все-таки Элло? А лицо снова и снова распадалось на две части, осыпаясь осколками.

С приближением темноты гроза усилилась, Марион решительно двинулась к ставням, не сомневаясь, что Соэнне сейчас не до окна, когда порыв ветра с силой ударил в оконную раму и стекло, не выдержав удара, высыпалось внутрь комнаты, прямо на нее, затушив свечи, а следом за ветром влетел огненный шар. Закричали до смерти перепуганные служанки, сама Марион застыла, вспомнив, что рассказывали про такой огонь старики: мол, это Аред с солнца в бессильной злобе плюется. Если шевельнешься — огонь в тебя вцепится и спалит дотла, а будешь стоять камнем — не заметит и мимо пролетит. Огненный шар обогнул застывшую на его пути Марион и завис за спиной целительницы, та даже не могла обернуться, чтобы узнать, почему пронзительный визг сменился тишиной, потому что в этот самый миг раздался первый крик младенца, она повернулась, держа окровавленного ребенка на руках, и огненный шар взорвался прямо над нею, на мгновение закрыв женщину с новорожденным завесой пламени. Марион, стряхнув оцепенение, рванулась туда — но огонь бесследно исчез. Целительница едва успела отойти в сторону, чтобы не дать Марион сбить себя с ног: