Первое предательство - читать онлайн книгу. Автор: Патриция Брей cтр.№ 43

Время покажет.

Они покинули Атику на рассвете. Утро оказалось настолько холодным, что охранники только махнули им рукой, не покидая тепла сторожки. Когда город оказался позади, Джосан не почувствовал ни триумфа, ни облегчения. С момента нападения похитителей монах мало и плохо спал, поскольку каждый раз, когда закрывал глаза и впадал в дрему, вскакивал, вспоминая, как его застали врасплох. Истощение затуманивало разум и притупляло эмоции, и теперь он чувствовал только странный фатализм. Если его судьба — арест, то так тому и быть.

Когда наступило утро, из-за облаков проступило солнце, согревая занемевшие от холода руки и лицо. Следов погони не наблюдалось, да и убийцы не выскакивали из-за аккуратных вил и не прятались в фруктовых садах.

Если Майлз и разделял опасения по поводу преследования, то виду не показывал, хотя тот факт, что он открыто повесил на пояс ножны с мечом и надел кожаные доспехи, говорил о постоянной готовности к опасности, с которой они могли столкнуться. С каждой милей, исчезающей под равномерной поступью лошадей, становилось очевидно, что за ними никто не гонится.

Это еще ничего не значит, бормотал циничный голос в голове. Врагам незачем преследовать монаха, ведь тот сам идет к ним в руки. Охотно загоняя себя в ловушку в центре сосредоточения власти в поисках правды, которую можно отыскать только в Каристосе. И все-таки Джосан надеялся найти ответы на свои вопросы прежде, чем его разоблачат враги.

А вдруг он никогда не сможет пережить правду? Может, он и в самом деле сумасшедший, убийца, высланный из Каристоса, чтобы не причинить никому вреда своим безумием? Что ему тогда делать? Как поступит Братство, когда узнает, что в столице появился совершенно непредсказуемый член ордена?

Джосан решил не забивать голову подобными мыслями. Что толку беспокоиться из-за бестолковых предположений. А пока он не добудет фактов, они таковыми и останутся. Страхи беспокойного разума превращали монаха в невежественного крестьянина, шарахающегося от каждой тени. Позор всей его учености, которая научила ценить трезвый рассудок и логические аргументы, построенные на выверенных фактах.

Брат постарался отвлечься, однако окружающая местность не представляла никакого интереса. С любовью построенные виллы, штукатурка которых сверкала на солнце, выстроились в ряды по обе стороны дороги. Каждую окружал фруктовый сад либо виноградник. Работников нигде не было видно, поскольку в зимний период делать особо нечего. Да и путешественники на пути встречались редко. Его кобыла, Безухая, не нуждалась в постоянном контроле. Она установила размеренную для себя поступь, совпадающую с шагом мерина.

Днем путешественники остановились, чтобы перекусить хлебом с сыром, запивая холодной водой. Ближе к вечеру у Джосана стали болеть бедра и спина из-за многих часов, проведенных верхом. Заметив, что Майлз ерзает в седле, он понял, что друг тоже устал от непривычно долгого путешествия. По молчаливому согласию мужчины направились к постоялому двору, хотя до наступления темноты оставалась еще пара часов.

За несколько монет сержант смог купить места в конюшне и комнату, которую они поделили с двумя путешественниками: отец отправлял младшего сына учиться в подмастерья к кузену. Ужин прошел без происшествий, шестерых приезжих усадили за стол в комнате, где могло поместиться три дюжины человек. Шансов поговорить с глазу на глаз не оказалось, и этому монах сильно обрадовался, хотя понимал, что только откладывает неизбежное.

Он провел очередную бессонную ночь, непривычно прислушиваясь к дыханию спящих людей. Давным-давно брат делил спальню с другими послушниками, однако эти воспоминания, как и многое другое в его памяти, стерлись. Утром болел каждый мускул, все косточки протестовали, когда он запрыгивал в седло. Как только таверна осталась позади, Майлз положил конец молчанию.

— Джосан твое настоящее имя? Или есть еще что-нибудь, что мне стоило о тебе знать?

— Настоящее, — ответил монах. — Из коллегии Ученых Братьев в Каристосе.

Сержант нахмурился, будто ожидал другого ответа. Возможно, предполагал, что у любого нормального человека, которого преследует убийца, хватает ума изменить имя, чтобы избежать опознания. Может, Джосан неправильно истолковал его выражение лица? Трудно поддерживать разговор, сидя в седле и наблюдая за собеседником со стороны.

— А что ты помнишь из прежней жизни? — поинтересовался Майлз.

— Рассказывали, что еще младенцем меня оставили на ступенях коллегии, чтобы Ученые Братья воспитали ребенка как своего члена. После того как принес последнюю клятву верности, я стал путешествовать по морю, изучая с другими монахами Ксандрополь, а потом отправился в Анамур и Седдон.

Странно, воспоминания Джосана о далеком прошлом были идеально чистыми. Он мог воссоздать лица учителей, долгую службу в ночь перед последними приготовлениями. Ощущение чуда, когда он впервые покинул пределы Кариетоса, и даже запах библиотеки в Ксандрополе: уникальное сочетание затхлости пергаментов, смешанный со слабой сладостью дощечек из пчелиного воска.

А вот память юношеских лет была фрагментарной. В голове содержались знания, однако Джосан не помнил, какие книжки читал и где их находил. В собственной истории монах не мог разобраться, где правда, а где — выдумки, рассказанные братьями во время выздоровления после лихорадки.

Если только он действительно был болен. Теперь даже в этом приходилось сомневаться.

— Корабль, доставивший меня в Каристос, оказался поражен лихорадкой денге, и все люди, находившиеся на борту, заразились. Братья вытащили меня с того света, выходили, и когда я выздоровел, отправили на остров Тксомина присматривать за маяком. Там я жил спокойной жизнью до тех пор, пока какой-то незнакомец не пришел убить меня. Остальное ты знаешь.

— Братство — сборище приспешников Нериссы. Комнатные собачки, — заворчал солдат. — Если они замешаны в твоем деле, добра не жди.

— Но я ведь один из них, — возмутился Джосан.

— Правда? Это братья научили тебя скакать верхом? Или обращаться с оружием?

Монах и сам сотни раз задавался теми же вопросами.

— Я знаю, я — один из братьев, — настаивал он. — Они не причинят мне вреда.

— Когда доберемся до Каристоса, ты узнаешь, кто твои настоящие друзья.

Если слова Майлза подразумевались как утешение, то своей цели они не достигли. Существует много способов определить дружбу. В конце концов, возможно, братья и действовали как настоящие друзья, в то время как именно Джосан их предал.

Тем не менее, несмотря на страх неизвестности, он знал, что нужно двигаться вперед. Даже возможность выяснить, что самые худшие опасения подтвердились, кажется лучшим вариантом, чем жизнь в неведении. Правда, не важно насколько суровая, ценится превыше всего. Это священный принцип Братства, которого монах придерживался всю свою жизнь. И если истина, которую он ищет, значила конец жизни, пусть так и будет. По крайней мере он умрет честным человеком.