Странники и Островитяне - читать онлайн книгу. Автор: Стив Кокейн cтр.№ 48

Но чаще всего мне снится, как будто я поднимаюсь в высоту, и мне снится обновление, и мне снится надежда. Я испытываю радость, Виктор, потому что ты нашел меня и позаботился обо мне. Ибо теперь, когда я сплю в твоей постели, мы с тобой можем приняться за настоящее дело, которое я так давно хочу начать. Я вознагражу тебя за твою доброту, Виктор. Ты был ласков со мною, и теперь я буду твоим другом. И тогда ты и я, мы сможем начать узнавать друг друга.

Он побежал и уже не хотел останавливаться. Позади он слышал лающие крики своих товарищей, чьи-то возгласы, стук тяжелых сапог полицейских, случайные выстрелы. Неутомимые ноги по дорожкам и переулкам Трущоб вынесли своего хозяина на оживленный Северный путь, где он врезался в толпу испуганных горожан, не обращая внимания на проклятия, которые посылали ему владельцы разбитых витрин, уворачиваясь от повозок и экипажей.

Добежав до разрушенной сторожки у старых городских стен, он позволил себе сбавить ход и стал красться через однообразные застройки Северных районов. Наконец, добравшись до южного берега реки, он нашел сухое место и уснул там, среди шатких столбиков причала, рядом с паромом, стоящим в доке. У него не было денег, чтобы заплатить за переправу, а река была слишком быстрой и широкой, чтобы ее переплыть. Но на следующий день, рано утром, он рискнул перебраться через реку, зацепившись за тяжелую веревочную решетку, свисающую с борта лодки, по грудь в ледяной мутной воде.

К полудню он добрался до северного конца города, где впервые ему удалось различить очертания далеких холмов. Некоторое время он брел по Королевской дороге, но вскоре ее суровая каменистая поверхность измучила его, а огромные самодвижущиеся механизмы, которые проносились мимо с угрожающим шумом, заставляли его задыхаться от облаков сажи. Поэтому при первой же возможности он свернул в сторону и исчез в спутанной сети петляющих троп, стелющихся по сельским угодьям, которые, как он знал, должны привести его к цели.

Позже в тот день пошел дождь, и ему пришлось искать убежище в далеком заброшенном доме, почти целиком спрятавшемся в разросшемся саду. В одной из комнат на стене все еще висело потрескавшееся зеркало. Он вглядывался в свое отражение, в отражение жалкого существа, которым он почему-то позволил себе стать — грязный, босоногий, последние лохмотья одежды едва прикрывают тело. Волосы длинные и тусклые, на щеке кровавый след от ногтей девушки. Один глаз опух и не открывается, одно плечо ниже другого, из-за чего тело неровно ссутулилось. Он остановил взгляд на ужасном ожерелье из костей, что царапало грудь. Содрогнувшись, он сорвал его с шеи и швырнул о стену, оно рассыпалось с глухим насмешливым стуком.

В ту ночь он впервые за долгое время спал под крышей дома, и ему снилось, как полицейские с пистолетами крадутся по комнатам в поисках его. На следующее утро, сгорающий от стыда, он снова взглянул на свое отражение в зеркале и понял, что не может позволить кому-либо видеть себя при дневном свете. Он остался в доме до наступления ночи и лишь потом выскользнул в спящую деревню.

С этого времени он спал днем в развалинах, при дорожном кустарнике или просто в лесу, а шел ночью. Голод постоянно терзал его, и ему приходилось перебиваться пищей, которую удавалось стянуть с поля или с фермерских угодий. Время от времени он встречал на своем пути других ночных путешественников. Большинство из них быстро перебегали на другую сторону дороги, а одна старуха пробормотала что-то похожее на проклятие, отгоняя его злым взмахом руки. Однажды ночью компания деревенских парней обнаружила его, когда он прятался за таверной, они прогнали его, кидая вслед камни, ножи и яростно ругаясь.

Несколько дней спустя у деревни на краю холмистого края ему, подгоняемому холодом, голодом и отчаянием, пришлось искать убежища в коровнике, где терпеливая корова позволила ему попить густого сладкого молока из своего вымени. Довольный и насытившийся, он бросился на колючую кучу соломы, где сразу же заснул.

Его разбудил металлический громыхающий звук. Он осторожно приоткрыл глаза. В луче вечернего света, льющегося через полуоткрытые двери, ему удалось различить очертания молодой деревенской девушки, которая несла пару цинковых ведер и трехногую скамеечку. Наполовину зарывшись в солому, он смотрел, как девушка приступила к дойке, сосредоточенно работая руками, вполголоса напевая коровам обрывки песен. Рыжик осторожно сел. Восхищаясь тем, как она поглощена своим нежным делом, он уныло думал, сможет ли когда-нибудь снова стать частью обычного мира. Сейчас, казалось, он бы все отдал, только бы поменяться с девушкой местами. Рыжик не сумел сдержать стон.

Услышав этот неожиданный звук, девушка вздрогнула и обернулась. Прятаться не имело смысла — она сразу увидела его. Доярка закричала от ужаса и стремглав бросилась вон из сарая, ведра загремели, молоко расплескалось, коровы замычали в недоумении. Рыжик, пошатываясь, пошел к двери и остановился, ослепленный красным диском заходящего солнца.

— Не бойся! — слабо крикнул он ей вслед. — Я просто…

Но девушка, должно быть, уже подняла тревогу, потому что в следующую секунду со всех сторон к нему неслись дюжие мужчины, они кричали, размахивая топорами и вилами. Он безумно озирался, решая, в какую сторону бежать, и, наконец выбрав путь, понесся что есть мочи.

Дорожка от фермы вывела Рыжика на главную улицу деревни, и он помчался к полям. Работники фермера гнались за ним по пятам, и любопытные уже начали высовывать головы из дверей и окон. Прежде чем он достиг конца деревни, за ним бежали все ее жители. Но зато бегать Рыжик умел. Он бегал быстрее ветра. Это было единственное, чему его научили Волчата. Он пронесся впереди толпы, перепрыгнул через ворота в поле и начал петлять среди стада перепуганных овец. Затем, заметив впереди спасительный лес, внезапно свернул вверх на крутую узкую тропу, босые ноги быстро и уверенно карабкались по каменистой поверхности. Его сердце яростно билось, дыхание в груди прерывалось, но он знал, что расстояние между ним и преследователями увеличивается. К тому времени, как он добрался до безопасного леса, они остались далеко позади. Рыжик пролез между деревьями, повис, раскачиваясь на ветвях высокого дуба, и с облегчением увидел, что охота закончилась, — крестьяне, один за другим, расходились по домам. Теперь стало холоднее, и свет уже почти погас. Измученный, он прислонился к развилке ветвей, поплотнее завернулся в лохмотья и тут же снова заснул.

Когда беглец проснулся, ночь отступила. Пока он стряхивал остатки сна, ноздри почуяли незнакомый запах, пахло сладким, удушающим дымом. Рыжик услышал, как кричат люди и лают собаки. Он быстро забрался повыше и огляделся. Колеблющиеся огни света растянулись в длинную процессию вдоль тропы и ползли по краям леса. Крестьяне вернулись с подкреплением.

Рыжик отругал себя за то, что уснул. Яростно пытаясь размять затекшие ноги, он внимательно оглядел местность до горизонта. Ближайший край леса и проход к самому дальнему холму были еще свободны. Такой путь казался Рыжику самой лучшей возможностью для побега. Он уже приготовился спрыгнуть с ветки, как вдруг услышал внизу голоса и быстро спрятался, осознав, что лес наводнен людьми. Под ним в колеблющемся луче света, льющегося из фонаря, он различил двоих. Один человек, тот, что нес фонарь, сдерживал огромную злобную собаку, которая рычала и натягивала поводок. На другом была одежда священника. В руках он держал большую открытую книгу и нараспев произносил слова на каком-то неизвестном языке.