Небо и корни мира - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Михайлова, Юлия Тулянская cтр.№ 94

Дружинники князя в полушубках поверх кольчуг окружили крыльцо храма. Люди всех их знали в лицо. Вот Радош из Гронска, который начинал войну мальчишкой, а стал храбрым военачальником. Вот его друг писарь Брослав, у которого, говорят, не то что каждый мешок – каждое зерно на складе сосчитано. Рядом вард Нейвил – он недавно поступил к Брославу в помощники – и его приятель Элстонд, медлительный, с льняными волосами до плеч.

Яромир поднялся на крыльцо, за ним бесшумно двинулся Джахир. Князь Кресислав еще был болен и не выходил на улицу, но пришел его стремянный Ивор. В толпе дружинников мелькали и платки женщин: целительница Ликсена стояла рядом с Лени, Девонна чуть поодаль, не отрываясь следила взглядом за мужем.

Яромир с силой рванул на себя доски, которыми был заколочен вход в храм. Он сорвал их руками, без всякого лома. Двери распахнулись настежь, изнутри повеяло холодом и сыростью. Яромир не пошел внутрь, махнул рукой и оглянулся.

– Это чтобы Вседержитель мог дать ответ, – объяснил он, развернувшись к своим. – А то вестнику придется изнутри в запертые двери толкаться.

Стоя спиной к черному провалу дверей, Яромир достал грамоту, по которой собирался читать. Он говорил не от себя, а то, что решено было на совете. Девонна и Брослав записали все это как надо: слово Даргорода и прочих северных земель к Вседержителю.

Богословы считали, что Вседержитель знает и слышит все, совершающееся не то что на площади, но даже и втайне. Яромир не мог говорить с Вседержителем, стоя лицом к лицу, – а поднимать голову к небу не хотел. Поэтому он читал свою грамоту на пороге храма, в темном проеме двери, перед собравшейся во дворе толпой.

– В Писании сказано, что накануне Конца люди пойдут войной на Небесный Престол. Вседержитель! Мы не верим в твое всемогущество. Слуги Престола даже твои поражения пытаются перетолковать к твоей славе, но у нас есть свободная воля, а где свобода – там конец не может быть предрешен. Мы не хотим воевать с небожителями. Ты правишь ими и благословенной землей у Престола – и правь. Но Обитаемый мир оставь нам! Говорят, ты хочешь пересоздать наш мир так, чтобы все в нем было тебе угодно, и все что тебе угодно – благо. Но мы не думаем, что для нас это благо, так что не хотим ни умирать, ни мучиться за него.

Если ты способен творить миры, лучше уйди и сотвори себе другой мир, где изначально все будет по-твоему. Можешь взять с собой те народы, что пойдут с тобой добровольно. Мы примиримся с Престолом, если ты снимешь с нас бремя своей власти. Не должно быть в Обитаемом мире ни тебя самого, ни Князя Тьмы, которого ты сотворил, ни подземной тюрьмы для твоих врагов.

Люди в толпе стали переглядываться, так и не нарушая молчания: неужели Вседержитель отменит установленные века назад законы?

– Если ты, Вседержитель, готов договариваться с людьми, пошли вестника. Даем тебе день и ночь на раздумье. Явится вестник – мы выслушаем, что он нам скажет, и будем сами с ним говорить. Если же ты не хочешь решить дело согласием, тогда, получается, ты враг мира и наш враг. И мы пойдем на тебя войной, как и написано в твоем же Писании.

Яромир снова замолчал и оглянулся, всмотрелся в темноту храма. Джахир настороженно стоял рядом, сжимая рукоять своей кривой сабли. В храме было тихо, как в склепе. Какое-то время слышались только крики ворон и грачей, что вили гнезда на деревьях вокруг площади. Небо было серым, низким и казалось пустым. Яромир вздохнул и стал спускаться с храмового крыльца.

– Все слышали? – На крыльцо поднялся Радош, и крикнул громко, так, что голос отозвался эхом от окружавших площадь домов. – Если до завтра не будет ответа, начинаем собирать войско. Назад пути уже нет.

Наконец высохли дороги. Король Неэр отошел от стен Даргорода. На освобожденных землях началась пахота. Весна выдалась тяжелой и скудной: из запасов прошлого года часть дали в помощь Звониграду, часть – королю Неэру, чтобы варды согласились на перемирие. Простонародье понимало желание своего князя купить мир. Лучше уж потерпеть и подтянуть пояса, чем воевать в короткие дни пахоты и сева. «Войны не будет, – обещал Яромир. – Я поведу дружину к Небесным Вратам, а на земле больше не станем лить кровь».

В Даргород приехала хозяйка Кейли. Она привезла Шалого, Мышонка и маленького Креса, который скучал по матери. Поселившись в своей прежней пристройке, Кейли снова собрала семью. Правда, Элст и Нейви жили в дружинном доме, Лени – с целительницей Ликсеной при больнице. Но с возвращением Кейли и Мышонка они вновь почувствовали, что все в сборе. Дружинники-даргородцы, у которых были матери или жены, получали довольствие на семью, а не ели из общего котла. Так что дети Кейли обедали и ужинали вместе, а иной раз приводили к столу и сослуживцев, которых некому было побаловать домашней стряпней.

Хозяйка снова пригрела Девонну. Та редко ходила в больницу: она дома готовила отвары, мази и зелья. Кейли, как и прежде, взялась помогать молодой женщине по хозяйству. Яромир с дружиной в это время работал на восстановлении крепостных стен. Ополчение разошлось по родным деревням – пахать.

Приходя домой, Яромир заставал жену и сына, чувствовал запах отваров и трав и запах разогретого кушанья, которое приносила заботливая хозяйка Кейли. Перемирие перед походом было похоже на обыкновенный мир. Девонна иногда мечтала:

– После войны будем жить в своем доме. У нас будет много детей. Я буду украшать дом: сотку и везде развешу красивые полотна.

– Да, – подтвердил Яромир. – И по-прежнему будешь лечить больных и составлять зелья. А кем буду я? – Он задумался и вздохнул. – Ведь я ничему не научился за жизнь. Ни ремесла, ни науки, ни своего дела у меня нет. Служил в княжеской дружине, бродяжничал, был поденщиком…

Девонна сама понимала, что та жизнь, которую они вели когда-то в заброшенном храме, подходила только для изгнанников в ожидании Конца либо для небожителей, которым не надо изменять мир, а только украшать его, себя и свою жизнь. Она уже знала людей и понимала, что человеку нужно в мире дело и что он не может жить, не давая ничего другим людям и не беря ничего от них.

Небожительница знала историю Обитаемого мира. Бывало так, что во время восстаний или войн появлялся какой-нибудь человек, которому верили и за которым шли остальные. Он становился знаменем, на него смотрели как на залог победы, как на живую реликвию; такой человек был чем-то вроде Малого Гриборкена в племени великанов. Но когда заканчивалась война и побеждала та или иная сторона, этот живой залог победы становился ненужным. Он мог погибнуть, а если оставался в живых, то доживал жизнь либо в почетном бездействии, либо в забвении.

– Какое ремесло тебе по душе? – спрашивала Девонна.

– Я ведь раньше учился, – с неловким чувством признался Яромир. – Недолго, но до сих пор что-то еще помню. Знал наизусть куски поэм на древнесовернском… Я хотел знать больше, Девонна, но мне пришлось учиться совсем другому на веслах галеры… Это все будет нужно опять, если Обитаемый мир останется людям. Может, тебе тогда будет нужен помощник, чтобы надписывать склянки и тереть корешки? – Он невесело усмехнулся. – Да нет, Девонна, я найду себе дело. Пока сила есть, молотобойцем наймусь в кузницу, там, может, по железу научусь.