Демоны Хазарии и девушка Деби - читать онлайн книгу. Автор: Меир Узиэль cтр.№ 84

Ахав был обнаружен властями в рисовых полях, при подходе к Итилю. Это было в субботу, когда они отдыхали на привале у реки. Воздух был полон насекомыми, которые не давали спать всю ночь. Утром из ближайшей синагоги вышли люди после молитвы, говорили с ним и со слепцами. Один из них был офицером полиции. Он внезапно вспомнил: «Ахав-Белое-Поле? Тебя ищут».

Раввины потом долго спорили: был ли этот поступок офицера полиции нарушением субботы, когда запрещена всяческая деятельность, и его свидетельство нельзя использовать? Или это не нарушение субботы? Вопрос интересный, непростой, приносящий удовольствие дискутирующим раввинам, и у него много аспектов. К примеру, каково нарушение простого гражданина, не полицейского, который обнаруживает разыскиваемого человека и передает его властям в субботу? Должен ли он сказать полицейскому – «Я сообщу тебе нечто важное после окончания субботы»? Дискуссия сама по себе весьма интересна, но этой книги не касается, ибо с этой областью автор недостаточно знаком.

Когда офицер полиции узнал Ахава, Тита растолкала людей, собравшихся вокруг них, и сказала офицеру, который выглядел напряженным: «Не беспокойся. Ты же видишь, мы идем в Итиль, чтоб предстать в суде. Ахав делает то, чего желает Каган. Он собирается вызволить и привести детей».

Офицер смотрел на нее, явно сбитый с толку. Кто она? Было что-то в том, как она говорила, во взгляде ее глаз, главным образом, одного ее глаза, что убедило его.

Да и вообще в ее словах была логика.

«Ладно, – сказал офицер полиции, – продолжайте ваш путь, но Ахаву придется надеть наручники и цепь. Стража его будет сопровождать».

«Цепь?.. Но он же здесь во главе войска слепцов-болгар, наших союзников. Не унижай его перед лицом воинов и хазар», – сказала Тита и добавила «Пожалуйста»

Офицер посмотрел на воинов, ослепленных на войне во имя сынов Израиля, и сердце его смягчилось. Он был прямодушным человеком, которому не раз было стыдно за то, как относятся к людям, связавшим свою судьбу с судьбой Хазарии. Тита знала, с удивительной интуицией, которая в ней проснулась, точно – что сказать и кому сказать. Офицер полиции прокашлялся и сказал: «Так. Без цепи. Но полицейский будет его сопровождать».

В воскресенье они вышли из сельского пригорода столицы в сопровождении полицейского, который обнаружил себя идущим за всем воинством, рядом с Титой, сидящей на телеге, а не рядом с арестованным, которого он должен охранять.

Перед входом в город, где стояла стража, Тита намекнула ему, что следует поторопиться и идти рядом с Ахавом.

Страже было сообщено, что Ахав идет во дворец Кагана – получить официальное разрешение на освобождение детей, и полицейский сопровождает его.

Позднее, в тот же вечер они дошли до международного квартала, до улиц и домов, в которых проживали болгары. Слепцы были встречены с большим волнением в культовом доме болгар, покрыли пол соломой, которая была предназначена для покрытия крыши. И слепцы расположились там на ночь.

Утром в понедельник было решено, что посланец пойдет во дворец и сообщит Кагану о приходе Ахава.

«Мы все расскажем сами, – сказали слепцы, – не нужен никакой посланец.

Так и сделали.

Они шли, ведомые командирами на площадь. Площадь эта, на берегу реки, напротив одного из балконов дворца на Дворцовом острове, была красиво вымощена. Представители разных народов там выступали с песнями и танцами. Публика собиралась внизу, а с балкона любил наблюдать царь.

День за днем слепцы пели песню, состоящую из шести строк:

Ахав здесь, Ахав пришел

Он взял на себя ношу, которой все пренебрегли

Песах умер в одной из далеких конюшен

Судьба его страшна, дьявол Самбатион привел к этому

Слепцы Болгарии поют тебе великий Каган

Слепцы Болгарии идут за тебя насмерть.

В воскресенье Каган не был во дворце. В понедельник он был занят с новой шестнадцатилетнем девственницей с пылающими щеками и прекрасной грудью, по имени Ранэ. Никто не мог его найти, и все важные встречи велись без него. В среду, после трех ней болгарских песнопений, он вышел, наконец, на балкон.

«Сходи и узнай, в чем дело, – сказал он одному из министров, – слепцы эти разбивают мне сердце. Я не в силах их встретить. Иди, узнай всё, и реши, как я бы это решил»

«Ты бы решил облегчить или усилить наказание?»

«Облегчить, облегчить».

«Насколько?»

«Намного».

Выслушал министр Ахава и так сказал ему: «Иди освобождать похищенных детей. Выбери хитроумный путь со всяческими уловками. Только не останавливайся из-за того, что чего-то тебе будет недоставать. Всё, что тебе будет необходимо – ты получишь, любую помощь. Только сообщи мне».

На следующий день Ахав получил документы для перехода границ, в которых писалось, что Ахав и все его сопровождающие действуют именем Кагана Хазарии. Удостоверение было написано на иврите. На обратной его стороне надпись была в переводе на арабский язык, каллиграфия которого ныне забыта. Ахав объяснил, куда ему необходимо дойти.

Успокоились Тита и Ахав, а полицейский вернулся на место своей службы.

Ахаву необходимо было решить, что сделать раньше, двинуться в страну Израиля или заняться материалами в институте по изучению демонов.

Второе виделось более логичным перед тем, как пуститься в путь. Чем больше он будет знать о бесе, тем легче ему будет его найти. Но слепцы уже дышали ему в затылок, и были заведены, как мотор перед соревнованием в гонках. Конечно, этот образ будущего, и Ахав бы использовал сравнение «как топчущийся конь» или «как бык, жаждущий напасть», но что мне эти кони и быки.

Пошел Ахав в еврейский квартал – разыскивать купца из страны Израиля.

Во всех лавках были мешочки с песком Святой земли. И продавцы сказали, что израильтянин должен приехать через четыре дня. В воскресенье.

В этот день Тита и Ахав, обещав слепцам великие события, вышли по дороге на запад, вдоль Хазарского моря. Волны накатывали на плоский берег, раковины скрипели под ногами. На горизонте видна была желтая пустыня.

В полдень, когда солнце стояло в зените, вскочили десятки грузчиков, ожидавших их на дороге, всякие таможенники, полицейские, агенты, купцы. И все закричали, примерно, одно и то же: «Вот он!»

Они добрались до Иерусалима через Багдад. Это единственная дорога, объяснил им иерусалимский купец.

Он привез груз – темный краснозём с обломками камней и костей, который добывали из каменоломни в двух шагах от восточных стен города, то есть в двух шагах от Храма.

Конечно, надо было больше остановиться на описаниях Иерусалима, но так как солдатка из военно-полевой школы Идит Шехтер попросила меня в письме, чтобы следующую мою книгу я написал об Иерусалиме, то я не буду сейчас его описывать, ибо эта книга о Хазарии, только о Хазарии.