Обманы Локки Ламоры - читать онлайн книгу. Автор: Скотт Линч cтр.№ 32

— Да-а, но мой старый хозяин…

— Он тоже так поступает, можешь мне поверить. Для него это нелегко, ведь Делатель Воров — страшный скряга. Поэтому свои жертвоприношения он делает в одиночестве, без лишних глаз. Скорее всего, даже не говорит вам об этом. Но старик всегда — слышишь, всегда! — оплачивает свои счета. Он расплатился за каждого потерянного воспитанника. Но тут есть еще один важный момент: ты не можешь принести в жертву какую-то свою вещь, ту, которой уже обладаешь. Чтобы все прошло правильно, ты должен обязательно выйти на улицу и украсть ее. Да-да, именно украсть! Нельзя взять вещь с согласия ее владельца или тем паче при его участии. Улавливаешь? Это должно быть настоящее, стопроцентное воровство.

— Да…

Отец Цепп похрустел пальцами, разминая суставы.

— Так вот, Локки Ламора, тебе предстоит внести плату за смерть каждого из своих товарищей. Причем за каждого в отдельности. За Веслина, за Грегора… и еще по одной за каждого из «уличных» мальчишек и девчонок, которых ты убил. Точное количество станет известно мне в ближайшие дни.

— Но я… они ведь не…

— Ошибаешься, Локки, они были твоими друзьями. Очень хорошими друзьями! Только настоящие друзья могут преподать тебе такой важный урок, а именно: каждая смерть влечет за собой последствия. Одно дело — убить кого-нибудь в схватке, для самозащиты или из мести. И совсем другое — лишить человека жизни по беспечности, просто потому, что не дал себе труда подумать… Подобные смерти бременем ложатся тебе на плечи и остаются там до тех пор, пока ты не станешь настолько осмотрителен, чтобы заставить плакать самого Переландро. Твоя плата за смерть составит тысячу полных крон за голову. И все эти деньги ты должен украсть собственноручно, с соблюдением указанных условий.

— Что-о?! Тысячу крон за каждого?! Целую тысячу?

— Ты сможешь снять со своей шеи смертельную метку лишь тогда, когда выплатишь последнюю монету. И ни секундой раньше!

— Но это же невозможно! На это уйдет вечность!

— Точнее сказать — уйдут годы. Но таковы правила, мой мальчик. Запомни: все мы, живущие в этом храме, — воры, а не убийцы. Если ты хочешь жить со мной, то должен научиться уважать мертвых. Заруби это себе на носу, Локки: погибшие дети — твои жертвы, и ты, перед лицом всех Богов, кое-что задолжал им. Поэтому прежде, чем остаться здесь, тебе придется принести клятву на крови. Готов ли ты к этому?

На какое-то время мальчишка погрузился в раздумья. Затем мотнул готовой, будто разгоняя черные мысли, и решительно кивнул.

— Тогда дай мне свою левую руку.

Локки повиновался. Достав откуда-то из складок рясы тонкий черненый стилет, священник провел им по своей ладони, потом крепко взял протянутую руку мальчика и сделал неглубокую царапину на складке между его большим и указательным пальцами. После чего оба мужчины, старый и совсем маленький, пожали друг другу руки, удерживая захват, пока кровь их не перемешалась и не потекла по запястьям.

— Теперь ты стал одним из нас — Благородных Подонков. Я твой гарриста, а ты мой пезон, маленький солдат. Ты только что поклялся на крови сделать то, о чем я говорил. Принести жертвы за тех, кого погубил по неосторожности.

— Я сделаю это, — тихо произнес Локки.

— Хорошо. В таком случае ты можешь остаться на ужин. Идем отсюда.

2

Они подошли к завешенной двери в святилище. За ней открывался мрачный закопченный коридор, который вел к таким же грязным и убогим кельям. Повсюду царила сырость, толстый слой плесени покрывал стены. В каморках горели масляные лампы, в их мутно-желтом свете Локки разглядел грубо сколоченные нары с соломенными тюфяками. На них валялись свитки и потрепанные книги, с крючьев на стене свисали поношенные рясы весьма сомнительной чистоты.

— Пусть тебя не удивляет такое убожество, — заметил Цепп, остановившись на пороге ближайшей к двери каморки. Он обвел помещение широким жестом радушного хозяина, представляющего гостям свои владения. — Это необходимая маскировка. Видишь ли, порой к нам заглядывает то отец-попечитель, то какой-нибудь бродячий священник из ордена Переландро, и будет лучше, если они увидят то, на что рассчитывают.

Личное ложе Цеппа (как рассудил Локки, исходя из длины цепи, ведущей к кандалам в соседней комнате) располагалось поверх куска скальной породы, выступающей из стены на манер естественной полки. Засунув руку под кипу несвежих одеял, священник что-то повернул — раздался металлический щелчок, после чего верх постели откинулся, как крышка гроба. Выяснилось, что ложе представляет собой деревянную панель, посаженную на металлические петли. Из-под нее лился золотистый свет и целый букет ароматов, свойственных высококлассной каморрской кухне. Тут у Локки не имелось сомнений — именно такие запахи приносил ветер, дующий с Альсегранте, так же пахло из открытых дверей городских гостиниц и особняков.

— Вперед! — взмахнул рукой Цепп. Мальчик опасливо заглянул под откинутую крышку. Там обнаружилась деревянная лестница, которая спускалась футов на двадцать, заканчиваясь на отполированной деревянной площадке. — Хватит пялиться, полезай внутрь!

Локки повиновался. Ступеньки оказались широкими и совсем невысокими, спускаться было легко. Вскоре мальчик уже стоял в начале высокой галереи, которая, казалось, перенеслась сюда из герцогской башни. Насчет покрытия он не ошибся: пол действительно устилали доски из золотистого полированного дерева, тихонько поскрипывая под ногами. Стены и арочные перекрытия были целиком вырезаны из золотисто-молочного стекла, которое испускало слабое мерцающее свечение. Оно напоминало солнечные лучи, в ненастный день пробивающиеся сквозь пелену облаков. Казалось, свет идет отовсюду и ниоткуда — светились сами стены.

Скрип ступенек и стариковское кряхтенье дали понять, что отец Цепп спускается следом. Звук его шагов сопровождался тихим звяканьем. Локки заметил, что священник тащит джутовый мешок с пожертвованиями горожан. Через минуту Цепп спрыгнул с лестницы и оказался рядом с мальчиком. Он потянул за веревку, привязанную к лестнице, и крышка с фальшивой постелью вновь захлопнулась.

— Что скажешь? По-моему, здесь несколько приятнее.

— Да. — Локки провел рукой по идеально гладкой поверхности стены — она была ощутимо прохладной. — Это ведь Древнее стекло?

— Да уж не штукатурка, — проворчал Цепп, подталкивая мальчишку налево по коридору, который заворачивал за угол. — Тут повсюду Древнее стекло. Подвал вроде как вырезан в нем, а наземная часть храма — само здание — служит своего рода затычкой, наглухо запирающей это подземелье. Причем, насколько я могу судить, в стенах нет ни единой трещинки, ни одного разлома, кроме нескольких туннелей, которые ведут в другие весьма любопытные места. Благодаря такой конструкции подземные помещения всегда остаются сухими, сюда не просачивается ни капли воды, даже во время наводнений. Опять же никаких крыс, тараканов и прочей подземной пакости. Здесь можно спокойно жить и заниматься своими делами.