Кровь и память - читать онлайн книгу. Автор: Фиона Макинтош cтр.№ 115

— Сколько же вам тогда было лет? — поинтересовался Уил, пытаясь угадать возраст Элизиуса.

— Мы были безусыми мальчишками. Мне шестнадцать, брату — четырнадцать. — Вспомнив дни далекого детства, собеседник Уила вздохнул. — Мать Миррен была старше меня. Эх, и зачем я только положил на нее глаз во время одного их наших редких приездов в Перлис! Мы там были вместе с отцом — его часто приглашали к Адане, когда требовался совет, но он не любил брать нас собой.

— Из-за ваших магических способностей?

— Не моих, а Рашлина.

Уил мгновенно почувствовал, как у него пересохло во рту.

— Что с тобой? — удивился Элизиус.

— Вы сказали… Рашлин?

Элизиус кивнул.

— Я встречался с ним.

Теперь удивился Элизиус.

— Я не виделся с ним с тех пор, как меня изгнали.

— Сейчас он близкий советник короля горцев.

Глаза Элизиуса сузились.

— Кайлеха?! Так вот, значит, он где! Чем же он может быть полезен королю горцев?

— Многим, по всей видимости. Его называют барши, что на языке северян означает «мудрец» или «волшебник». Король доверяет ему. Честно говоря, он оказывает нездоровое влияние на Кайлеха.

Лошадиные зубы Элизиуса обнажились в кривой усмешке.

— Рашлин коварен. Это из-за него я стал таким, каким ты меня сейчас видишь.

— А раньше вы были другим?

— Я поведаю об этом позже, — вздохнул Элизиус, понимая, что рассказ его сбивчив, что он часто перескакивает с одной удивительной подробности на другую. Ничего, в конце концов он доведет повествование до точки, и Уил все поймет. — Когда-то я был хорош собой, высок и строен, а мать Миррен, Эмил, когда я встретил ее, была очаровательной молодой женщиной. Я несколько раз заходил с посланиями к ее мужу, личному лекарю Аданы. Муж Эмил был намного старше и, видимо, не часто радовал ее любовными ласками. — Элизиус улыбнулся. — Я приглянулся ей с первой же нашей встречи. Какой же молодой человек, жаждущий любви, станет противиться женщине, которая положила на него глаз? К тому же Эмил была на редкость умна.

Уил слегка смутился и бросил взгляд на Финча — мальчонка не сводил с Элизиуса глаз. Интересно, понял ли он последние фразы рассказчика? Впрочем, так ли уж это важно?

— И она понесла, — заключил Уил.

— Сразу же. Мы были вместе всего один раз, — признался Элизиус. — Но после этого она голову потеряла от любви. Этого я никак не ожидал. Думаю, она действительно без памяти влюбилась в меня, да и я по-своему любил ее, но общего будущего у нас быть не могло. Узнав о нашем романе, отец пришел в ужас. Причем не из-за моего неблаговидного поступка. Он испугался, что мои способности передадутся будущему ребенку.

— Что и случилось.

— Верно, Уил, но лишь отчасти. Миррен не стала колдуньей в полном смысле этого слова. Некоторые магические способности у нее, разумеется, были, в основном умение исцелять болезни. Пойди она по стопам отца — вернее, того человека, которого она называла отцом, — то наверняка стала бы талантливой целительницей.

Уил был сражен наповал.

— Так она не колдунья?! Но ее дар?..

— Это — исключительно моя заслуга. Это я общался с тобой через Миррен.

— Так же, как и через Нейва? — впервые вмешался в разговор Финч, до этого не проронивший ни слова.

— Да, сынок, — кивнул Элизиус. — Именно так. Я сделал Нейва моими глазами. В его теле я присутствую везде, где бывает он.

Уил лишился дара речи: он искренне верил, что Миррен — колдунья. Даже убедившись в магических способностях Нейва, он по-прежнему пребывал в уверенности, что девушка обладала удивительными способностями и просто долгие годы хранила их в тайне.

Он так и сказал.

Элизиус печально покачал головой.

— Она была ни в чем не повинна, бедное дитя.

— Но почему Миррен выбрала меня? — удивился Уил.

Элизиус пожал плечами.

— Ты единственный, кто проявил сострадание к ней. Она не заслуживала смерти. Она никогда не занималась колдовством и делала людям только добро. Если бы не ее глаза, которые она, к несчастью, унаследовала от прапрабабки, никому бы и в голову не пришло заподозрить ее в колдовстве. Я был взбешен. Она желала отомстить своим мучителям, и я выполнил ее желание.

— И для этого вы воспользовались мной.

Отец несчастной девушки кивнул.

— Я понял, что ты единственный наделен благородством в истинном смысле этого слова. Рассчитывать я мог только на тебя.

— Но для чего? — спросил Уил, чувствуя, как в нем закипает злость.

— Чтобы убить того, кто обрек ее на смерть.

— Лимберта? — испуганно спросил Уил.

Элизиус отрицательно покачал головой.

— Лимберт не более чем послушное бессловесное орудие.

— Насколько мне помнится, на смерти Миррен настаивал Рокан, а король Магнус не стал с ним спорить.

— Нет, не их я имею в виду. Они, конечно, тоже виноваты, но не они были главными виновниками страданий Миррен. Был человек, который настоял на том, чтобы Магнус подписал моей девочке смертный приговор. Один-единственный человек получил особое удовольствие от ее смертных мук.

— Селимус! — прошептал Уил.

Они оба посмотрели на мальчика, и Элизиус вновь кивнул.

— Да, именно Селимус. Через Миррен я слышал его хвастливые речи. Он похвалялся тем, что вынудил своего отца дать согласие на пытки. При этом присутствовал и ты, Уил, но ты был слишком молод и неопытен и не осмелился противоречить воле принца.

— Нет… Впрочем, теперь я вспоминаю, как все было. Священник сотворил последнюю молитву, и Селимус хвастливо заявил, что суд над Миррен — его личная заслуга, — нахмурился Уил.

— Все верно. И тогда Миррен обратилась к нему с вопросом, с какой стати принц крови принимает участие в этом дешевом балагане.

— Он сказал, что это нужно в воспитательных целях и в качестве примера привел меня. Мол, чтобы стать настоящим военачальником, я должен научиться не бояться крови и человеческих страданий, — проговорил Уил, вспомнив события прошлого с такой беспощадной ясностью, словно это было вчера.

— От Миррен не ускользнула твоя ненависть к Селимусу, Уил. Она не могла призвать на помощь магию, но благодаря своим врожденным способностям тонко чувствовала настроение других людей. Моя дочь видела, что ты благородный человек, что ты презираешь того, кто заставил тебя наблюдать за истязаниями несчастной, оклевещенной девушки. В тот же день ей стало известно, кто ты такой, что ты близок к королю и обладаешь определенной властью. Ее выбор пал на тебя. Но именно я воспользовался тобой, сынок. Прости меня. Будь у меня возможность все исправить, поверь, я бы так и сделал.