Дети Хурина - читать онлайн книгу. Автор: Джон Рональд Руэл Толкин cтр.№ 18

— Ты рассудишь сам, когда выслушаешь, — отозвался Белег. — Ежели я когда-либо заслуживал твоей милости, так не откажи мне сейчас.

— Не откажу, — проговорил Тингол. И вышел Белег, и ввел в зал за руку деву Неллас, что жила в лесах и никогда не бывала в Менегроте; и оробела она, устрашившись и величественного многоколонного зала, и каменных сводов, и обращенных к ней взглядов. Когда же Тингол повелел ей говорить, молвила она:

— Государь, я сидела на дереве, — и смешалась она во власти благоговейного страха перед королем, и не могла более выговорить ни слова.

На это улыбнулся король и молвил:

— Многие иные поступали так же, но не считали нужным рассказывать мне о том.

— Многие воистину, — подтвердила она, ободренная его улыбкой. — И даже Лутиэн! О ней думала я в то утро, и о человеке именем Берен.

На это Тингол не отозвался ни словом: более не улыбался он, но ждал, когда Неллас заговорит снова.

— Ибо Турин напоминал мне Берена, — наконец произнесла она. — Мне рассказывали, они в родстве; иные замечают и сходство — те, что глядят внимательно.

— Может, и так, — вскипел Тингол. — Но Турин, сын Хурина, ушел, презрев меня, и не придется тебе более распознавать в облике Турина родню его. Ибо ныне изреку я приговор.

— Государь! — воскликнула тут Неллас. — Будь ко мне снисходителен, позволь мне сперва договорить. Я сидела на дереве — и провожала Турина глазами, когда уходил он; и увидела я, как из лесу вышел Саэрос — с мечом и щитом, и нежданно-негаданно напал на Турина.

При этих словах ропот поднялся в зале; король же поднял руку, говоря:

— Не ждал я вестей столь прискорбных. Теперь же внимательно обдумывай свои речи, ибо здесь — зала судилища.

— Вот так и Белег сказал мне, — отвечала она, — только поэтому и осмелилась я прийти сюда — чтобы Турина не осудили безвинно. Он храбр, но и милосерден тоже. Эти двое, они сражались, государь, пока Турин не лишил Саэроса и щита, и меча; убивать же его не стал. Потому не думаю я, что Турин под конец желал ему смерти. А если Саэрос был посрамлен, так сам и заслужил свой позор.

— Приговор выносить мне, — промолвил Тингол, — но то, что рассказала ты, я приму во внимание.

И король подробно расспросил Неллас, и наконец обернулся к Маблунгу, говоря:

— Странно мне, что Турин ни словом не упомянул тебе обо всем об этом.

— Однако ж не упомянул, — отозвался Маблунг, — или я пересказал бы тебе все как есть. И иначе говорил бы я с ним при расставании.

— И приговор мой теперь будет иным, — промолвил Тингол. — Внемлите же! Ежели Турин в чем и повинен, вину его я ныне прощаю, ибо нанесли ему обиду и вывели его из себя. А поскольку оскорбитель — воистину один из моих советников, как сказал Турин, не придется Турину молить меня о помиловании — я пошлю ему мое прощение, где бы уж он ни был; и с честью призову его обратно в свои чертоги.

Но едва прозвучал приговор, внезапно разрыдалась дева Неллас:

— Где же найти его? — воскликнула она. — Он покинул наши края, а мир — велик.

— Его отыщут, — заверил Тингол. И поднялся он, и Белег увел Неллас из Менегрота, и сказал ей так:

— Не плачь, если жив Турин и по-прежнему бродит по земле, я найду его, пусть даже все прочие не преуспеют.

На следующий день Белег предстал пред Тинголом и Мелиан, и молвил ему король:

— Дай мне совет, Белег; скорблю я и горюю. Нарек я сына Хурина своим сыном — таковым и пребывать ему, пока сам Хурин не возвратится из мрака и не заберет его от меня. Не желаю я, чтобы говорили, будто Турин несправедливо был изгнан из Дориата в лесную глушь; порадовался бы я его возвращению, ибо любил его.

— Дозволь мне, государь, — отозвался Белег, — и от твоего имени я исправлю причиненное зло, ежели смогу. Не должно сгинуть в глуши задаткам столь славным. Дориат нуждается в нем, и нужда эта возрастет со временем. И мне тоже дорог он.

И рек Тингол Белегу:

— Вот теперь есть у меня надежда, что поиски завершатся успехом! Ступай с моим благословением, и ежели найдешь Турина, оберегай и направляй его, как сможешь. Белег Куталион, вот уже немало лет ты — первый из защитников Дориата, многими своими доблестными и мудрыми деяниями заслужил ты мою признательность. Величайшим же из подвигов сочту я, коли отыщешь ты Турина. Теперь же, в час расставания, проси любого дара: ни в чем не откажу я тебе.

— Тогда попрошу я о добром мече, — промолвил Белег, — ибо орки ныне рыщут в великом множестве и подбираются слишком близко, так что одного лука мне мало, а тот клинок, что есть у меня, их броню не берет.

— Выбирай любой, — отвечал Тингол, — кроме разве Аранрута, моего собственного.

Тогда Белег выбрал Англахель, меч весьма прославленный, названный так потому, что выкован был из железного слитка, который пал с небес пылающей звездой: лезвие его рассекало любое железо, добытое из земных недр. Один лишь клинок в Средиземье был ему подобен. В этом предании речи о нем не идет, хотя ковал его из того же металла тот же самый кузнец, а кузнецом тем был Эол Темный эльф: он взял в жены Арэдель, сестру Тургона. Эол отдал Англахель Тинголу в уплату за дозволение поселиться в Нан Эльмоте и сделал это весьма неохотно; но второй меч, Ангуирель, парный к Англахелю, Темный эльф оставил себе; впоследствии Маэглин похитил его у отца.

Но когда Тингол подал Белегу Англахель рукоятью вперед, Мелиан глянула на лезвие и молвила:

— То недобрый меч. Душа кузнеца живет в нем и по сей день, и черна та душа. Не полюбит меч руку, которой станет служить, и недолго у тебя пробудет.

— Однако ж намерен я владеть им, пока в силах, — отвечал Белег и, поблагодарив короля, взял меч и пустился в путь. Долго скитался он по Белерианду, тщетно пытаясь разузнать хоть что-нибудь о Турине; и многие опасности подстерегали его на пути; минула зима, а за ней и весна.

Ныне же повествование вновь возвращается к Турину. Он, почитая себя изгоем, коего король станет преследовать, не вернулся к Белегу на северные границы Дориата, но ушел на запад и, незамеченным покинув пределы Хранимого Королевства, оказался в лесах к югу от Тейглина. До Нирнаэт там жило немало людей в отдельно стоящих хуторах: по большей части принадлежали они к народу Халет, однако правителя над ними не было; жили они как охотой, так и землепашеством, выпасали свиней, возделывали расчищенные участки, отгородив их от дикой чащи. Теперь почти все эти люди погибли либо бежали в Бретиль, и в краю том хозяйничали орки да разбойники. Ибо в те лихие времена бездомные, отчаявшиеся люди сбивались с пути: были среди них и те, кто уцелел в проигранных битвах и на разоренных землях; а иных изгнали в глушь за совершенные преступления. Они охотились, промышляли себе пищу, какую могли; многие занялись грабежом и не ведали жалости, когда подгонял их голод либо иная нужда. Зимой они становились особенно опасны — под стать волкам; те, кто еще защищал дома свои, так их и называли: гаурвайт, люди-волки. Человек шестьдесят сбились в отряд, скитаясь по лесам за пределами западных границ Дориата; и ненавидели их едва ли меньше орков, ибо были среди них изгои, ожесточенные сердцем и озлобленные против своих же соплеменников.