Джунгар. Обитель духа - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Погодина cтр.№ 27

Шепот и шелест становились отчетливее, словно вокруг него сжималось невидимое кольцо. Он стал ощущать движение воздуха, словно кто-то или что-то кружит над ним на бесшумных крыльях. Илуге вертелся на месте, бешено размахивая мечом, но поверхность клинка по-прежнему не встречала никакого сопротивления. В темноте ему начали мерещиться какие-то тени, красноватое свечение чьих-то глаз. Возможно, это было игрой воображения, но в тот момент Илуге не сомневался, что это духи подземного мира пришли за принесенной им жертвой на запах крови.

Внезапно шелест и шепот стихли. Вновь воцарилась тишина – бездонная, невыносимая. Илуге слышал свое собственное дыхание – неровное, всхлипывающее – и понял, что по его щекам беззвучно текут слезы, слезы страха. Он до хруста сцепил челюсти и крепче перехватил неудобную рукоять: хоть духам, хоть демонам, хоть кому – пока в его руках есть оружие, и он может бороться – он будет бороться! Его затопила ярость, пронзительная и благословенная, ибо, вытесненный ею, страх отступил, съежился, и Илуге почувствовал облегчение. Где-то в сознании неясным воспоминанием мелькнули белые крылья.

По пещере разнесся протяжный вздох. Страх снова пополз по позвоночнику, но теперь Илуге знал, как заставить его отступить. И когда страх неохотно отступил обратно в свое темное логово в тайниках его души, Илуге заставил себя улыбнуться. Хоть углы губ непослушно дергались, он чувствовал себя воином, – а воин встречает смерть с улыбкой!

Шелестящий круг как будто раздвинулся и опять стих. Вздох повторился. Вместе с ним ноздри Илуге уловили затхлый щекочущий запах трухи. Да, так пахнет сердцевина дерева, рассыпавшаяся в пыль. Шелестящий звук возник снова, но теперь, сухой и легкий, он звучал, будто звук шагов человека… или… или не человека. Илуге повернулся на звук, освободив левую руку и выбросив ее вбок, чтобы лучше держать равновесие.

Шаги замерли. Казалось, прошла целая вечность, в течение которой всю пещеру наполнял стук его сердца. Илуге будто бы видел, как оно бьется в его собственной груди, чужими, холодными, жадными глазами. И ярость, и страх ушли, – видимо, человек не в силах испытывать столь сильные эмоции так долго. На смену пришло какое-то неестественное спокойствие. Илуге открыл глаза, которые закрыл машинально, чтобы лучше слышать. И… увидел. Увидел свои руки клубком красных пульсирующих линий, зеленоватое свечение меча. Увидел белые изгибающиеся фигуры призраков, однако не почувствовал ничего, кроме холодной решимости продать свою жизнь подороже. И эта решимость, словно невидимый кокон, укрыла его. Призраки извивались, шелестели, словно натыкаясь на окружавший его невидимый барьер. Илуге медленно водил мечом перед собой, его мышцы сводило от напряжения, живот, казалось, завязался в узел.

Прямо напротив него один из призраков имел даже человеческие черты: это был кряжистый носатый воин с косицами по обеим сторонам скуластого лица. В провалы на месте его глаз и рта смотреть совсем не хотелось. Призрак сжимал в руке такой же призрачный скипетр.

Он ударил скипетром внезапно и очень быстро. Илуге еле успел подставить меч. Невидимая граница дрогнула и призраки взвыли от восторга – по крайней мере теперь их шелест Илуге воспринимал как вой. Илуге чувствовал, что долго держать их за барьером не сможет, что сила его истощится. Ему нужно любой ценой добраться до выхода!

Делая мелкие шажки, взмокнув от напряжения, Илуге принялся двигаться туда, где, как ему казалось, находился выход. Живая стена вокруг него колыхалась и шипела, призрак-предводитель нанес еще несколько ударов, которые Илуге отбил, сам не зная как, – и руки после каждого удара все больше немели.

Наконец, своим неожиданно открывшимся внутренним зрением Илуге увидел своды коридора. Радость вспыхнула в нем, и круг вокруг него мгновенно расширился. Но и призраки, видимо, поняли, в чем дело. Шипение и шелест стали интенсивнее, теперь призраки носились и над его головой, протягивая оттуда бледные руки-щупальца. Илуге отступал в тоннель, ведущий к выходу, сжимая найденный клинок. Призрак-предводитель, наполняя пещеру свистящими выдохами, будто он мог еще дышать, наносил ему удары скипетром. Один за другим. И удары эти становились все сильнее и быстрее. Илуге всем телом почувствовал, как граница его воли ослабела, сжалась… Призраки торжествующе заволновались и полезли ближе, красноватое свечение на месте глаз усилилось.

Путь до выхода казался бесконечным. Илуге отступал еще на шаг, каждый раз надеясь, что вот-вот упрется спиной в камни, загораживающие выход, но сзади была все та же пустота, и он делал еще один шаг, и еще один, и еще…

Круг его воли уже был не больше длины его рук. Его шатало, из прокушенной губы на подбородок стекала липкая кровь. Правая рука была, похоже, сломана – или просто потеряла чувствительность и казалась каким-то неуклюжим онемевшим деревянным обрубком. По мере того как Илуге слабел, призрак-предводитель, похоже, наоборот, набирал силу и становился все более отчетливым. Илуге уже видел его звериный оскал, подбитые металлом кожаные латы на его груди…

Должно быть, это призрак великого воина. Куда ему, рабу, тягаться с ним, промелькнула жалкая мыслишка. И тут же усталость и боль вцепились в его тело. Круг еще больше сжался. Из последних сил Илуге сделал шаг – и тут его спина коснулась шероховатого холодного камня.

Выход! Он нашел выход! Правда, в следующее мгновение радость сменилась глухим отчаянием: ему никак не удастся выбраться, в одиночку отвалив тяжелый камень, которым каждый раз закладывали вход. Даже если бы он не сражался с толпой разгневанных духов – все равно камень можно отвалить только снаружи.

Бороться дальше было бессмысленно. Это конец.

Илуге выше поднял голову, прислонился к стене и закричал, разрывая шелестящую тьму, словно хотел звуком человеческого голоса в последний раз нарушить торжество этого царства смерти. Рассыпалось эхо, белесые тени заметались по пещере, доставив Илуге напоследок злорадное удовольствие.

Круг его воли погас совсем, и Илуге почувствовал, что теряет свое удивительное вновь приобретенное видение. Снова вернулись тьма и шелест. А потом что-то коснулось его. И тьма снаружи, и тьма внутри него слились.

Илуге открыл глаза и увидел небо. Утреннее, прозрачное, с несколькими небольшими облачками, словно кто-то бросил на бледно-голубой шелк комки птичьего пуха. Никогда прежде он не видел такого прекрасного неба.

Внутри него царили покой и тишина. Илуге зажмурил глаза, ловя на веках восхитительный, неяркий, ласковый солнечный свет.

– Илуге! – возникло лицо сестры, она опустилась рядом, словно у нее ослабели ноги. – Живой…

– Ха, а что я тебе говорил? – раздался торжествующий голос Баргузена. – А ты что, женщина? Сразу в слезы?

– Но он же был такой… такой… – голос Яниры прервался, – …и не дышал совсем… и сердце не билось…

– Да, мы подоспели вовремя. Еще немного – и ты бы задохнулся в этой пещере, братец. – Баргузен нагнулся над ним, потрогал щеку. – Ехать сможешь? Нам с Янирой удалось увести шесть лошадей из табунов Хорага. Но Эсыг, по-моему, меня видел. А если поймут, куда и зачем мы направились, очень скоро будут здесь.