Меченые Проклятием - читать онлайн книгу. Автор: Дэйв Дункан cтр.№ 4

От холода у него заслезились глаза. Он обернулся к Бранкиону, который терпеливо ждал рядом с ним — что это Бранкион, он узнал по масти коня. Он заморгал и наконец сумел различить встревоженное лицо сына.

— Как только сено уберут, поставь их снова достраивать крепость. Я знаю, жара, но несколько часов утром — и, глядишь, дело пойдет.

Наступило молчание. Бранкион всегда, казалось, считал до десяти, прежде чем заговорить.

— Мы вернемся прежде, чем сено уберут, отец.

Булрион не вернется, и оба знали это.

— Ты с нами не поедешь. Я же сказал, кто поедет.

Судьбы! Язык у него еле ворочался! Он гневно посмотрел по сторонам. Он выбрал пятнадцать спутников — более чем достаточно, более чем следовало бы забрать из Долины. Но к ним присоединились еще двенадцать, если не больше — и у всех к седлам приторочены сумки и скатанные одеяла. Если бы не проклятая боль, сводящая его с ума, он бы заметил это раньше.

— Вы думаете, я еду грабить город? Думаете, мне нужно войско?

— Нет, отец, но... — Бранкион помнил, что он еще не глава клана. Он попробовал начать снова, и его выдубленное всеми ветрами лицо искривилось от усилия найти нужные слова, чтобы выразить свои мысли. — Отец, отошли женщин. Без них ты поедешь быстрее.

В бороде Бранкиона пробивалась проседь, а волосы на груди совсем побелели. Он всегда был неповоротлив, а с возрастом стал полусонным. «Даже мои сыновья состарились!» Да, пока он еще не глава клана — но через день-два займет это место... если остальные согласятся. У Заниона найдется немало сторонников. Хаймион считает, что главой должен стать он по праву старшинства — потому-то Булрион и взял с собой в путь Хаймиона. Может, следует назвать преемника теперь же? Нет! Это значило бы признать то, чего он признавать не хотел — и все из-за проклятого зуба! Он так и не собрался назначить наследника, а теперь поздно. Только дураки отдают распоряжения, исполнение которых не могут обеспечить.

Но преподать урок тактики... Нет, и этого нельзя. Если Бранкион не способен сам все сообразить, так у него есть братья и другие родичи, которые скоро начнут думать за него. Женщин он взял, чтобы поездка выглядела обычным посещением города жителями Тарнской Долины. Ездили они туда каждые три-четыре недели, но в последний раз — очень давно, из-за звездной немочи, которая поразила Далинг весной, так что пора было туда собраться. Иногда они пригоняли скот на рынок. Иногда просто покупали, что требовалось. Если Булрион Тарн отправится к хирургу только с горсткой вооруженных людей, многие и многие начнут чесать в затылке. Настает пора бедствий. Это так. И его смерть может послужить искрой, от которой запылает весь край. Но такие мысли он не выдаст. И женщины нужны, чтобы никто ни о чем не догадался. Да и сейчас он беременную корову не обгонит: каждый толчок и рывок был мукой.

— Это для них случай сделать покупки. Не забудь выставить на ночь стражу.

Еще один знак надвигающихся бедствий. После разграбления Толамина то и дело приходили известия о разбойничьих шайках. Еще и месяца не прошло, как совсем рядом с Вайдфордом ночью вырезали целую семью.

Он оглянулся, проверяя, кто их слышит.

Его взгляд остановился на тощем юнце верхом на низкорослой в яблоках лошадке, которая была на две ладони ниже, чем требовала длина его ног. Без шапки, темные волосы торчат, как всходы ржи. Покрытые первым пушком щеки поблескивают в лучах солнца. В глазах мука надежды. И одеяло взял, и седельные сумки, и даже меч.

— Хм! — сказал Булрион, почти усмехнувшись сквозь огонь, пожирающий его челюсть. — Пожалуй, еще и Полион. Надо было бы о нем позаботится.

— Его-то зачем?

— На нем ведь долг лежит.

Бранкион крякнул от удивления и насупил брови в сторону сына.

— Какой долг?

— Наделать мне еще правнуков, а то какой же?

Полион покраснел от радости. А все вокруг захохотали.

Булрион попытался улыбнуться, и лицо у него вспотело от боли.

— Надо малому найти жену. А то они с Мейлим что-то слишком зачастили кувыркаться в сене. А сам знаешь, близкое родство скотину портит.

Теперь хохот обрел многозначительность. Юный Полион весь съежился и, виновней виноватого, покосился на Заниона, отца Мейлим.

— Дай-ка ему свою лошадь, Сассион, — распорядился Булрион. — Не то эту ему под конец придется на собственных плечах тащить! — И снова хохот, но уже вымученный. Пора ехать. Вот только еще раз напомнить Бранкиону. — Последи, чтобы эти стены росли!

Выдубленное лицо Бранкиона сморщилось, как у ребенка.

— Я послежу, чтобы к твоему возвращению, отец, они стали на локоть выше, — хрипло сказал он.

Пообещать-то, почему не пообещать? Хоть три локтя, хоть целую лигу! А что сказать теперь? «Пока меня нет, распоряжаться будешь ты». Или: «Советуйся с Занионом?» Нет. Такие слова — прощальные, а Булрион Тарн поражения не признает, пока жизнь в нем еще теплится!

Он отвернулся от Бранкиона и бросил последний торопливый взгляд на долину.

— Смотри сдержи слово! Ждите нас через неделю.

Полион и Сассион торопливо обменивались лошадьми, переторачивали седельные сумки. Булрион повернул Грома и поехал дальше по тропе.

Когда Джасбур добрался до набережной, дождь лил как из ведра, не говоря уж о граде, молниях, громе — эдакий малютка-ураган. Вот тебе и солнечный летний рассвет! Подобный каприз погоды сам по себе указывает на воздействие огоулграта. А добавить понесших лошадей и рухнувшие развалины дома, так какие же могут быть сомнения! Огоулграты наводят страх. Все, что угодно, может произойти из-за присутствия того, кто проклят Огоуль, ибо Огоуль — дарительница жребиев, и хороших, и плохих. А потому опасность опасностью, но может представиться и удобный случай.

Полагая, что у Ордура хватит умишка не отстать от него (хотя кто его знает!), Джасбур упрямо шагал под ливнем, с усилием преодолевая ветер. Вода заливала ему глаза, зубы стучали от холода. От его рубища не было никакого толка — он словно бы купался в ледяной воде совсем голый. Безумие какое-то. Долг — долгом, но всему есть предел. Он сумел остановиться, а ветер бил ему в спину, стремясь сбросить с пристани в холодный бурый поток Флугосса. Баржи и лодки подпрыгивали, натягивали чалки, канаты скрипели и постанывали. Видимости не было почти никакой.

Внезапно ветер стих. Джасбур попятился и наткнулся на Ордура. Ордур не сумел его удержать, и ветер, вдруг задув с противоположной стороны, отшвырнул его в холодную слякоть улицы.

Ордур удивленно заморгал.

— Чего это ты, Джасбур?

— Безмозглая башка! Голова, мхом набитая! Помоги мне встать, жаба пучеглазая!

— От такого слышу! — Ордур ухватил его за руки и поднял.

— Теперь укроемся от этой бури, чтобы я мог подумать.