Ожог от зеркала - читать онлайн книгу. Автор: Александр Доставалов cтр.№ 37

На боях народ сбрасывает отрицаловку, взвинчены все, орут – потом, правда, вокруг как бы теплеет. Но в ухо получить как дважды два, так что ходить положено группой, хотя школяры везде так ходят, и цепляют их реже, чем стражников. Чем ближе стадион, тем гуще становилась толпа на улицах. И не только зрители – сновали продавцы различных сладостей, сбитня, зонтиков от солнца, хотя кому они нужны осенью-то, и прочей сопутствующей чепухи. Сбоку проявился знакомец, Пиня. Весьма настойчивый провожатый Вариной соседки. Как там её... Кличут Свинкой, но она на это обижается... Пинина зазноба, демонстративно не замечая Тараса, поздоровалась с Никитой и Варварой. Собственно, прямой соседкой Варьки она уже не была – Свинка переехала куда-то на другой этаж, окончательно освободив Тарасу пространство. Пиня был настроен миролюбиво.

– Привет, цветная зелень.

– Взаимно.

Тарас ущипнул Свинку за бочок.

– Здравствуй, соседушка.

Та шмякнула нахала по руке. Пиня понимающе покачал головой.

– Как здоровье? Ты чего-то смурной ходил, – сообщил он Тарасу и уточнил: – Может, случилось ли чего?

Корявость оборота Пиню не смутила, Тарас покивал, принимая заботу как должное, но не собираясь эту тему развивать.

– Всё нормально, пить надо меньше. – Школяр резюмировал шаблон высокой моралью. – Кто сегодня бьётся?

– Карелы с пруссами, – ответил ему Пиня. – А потом медведи. Обещали ещё саксов пустить, но это как первый бой сложится. – Он вытащил из сумки флакон горячего сбитня и предложил круговую.

Самое время мозги расслабить. Тарас отхлебнул хмельной сладости. Медовуха была хороша, не литовская подделка. Затем приложились Варвара, Никита, Варина подружка, и сам Пиня, довершив начатое, дососал сбитень. Пустой флакон он аккуратно примостил на бордюр. Топтавшийся рядом Никита приоткрыл полу школярского плаща и обнаружил высокое горлышко бутылки. Если уж такой сноб, как Никита, специально тащил бутылку, значит, она того стоила.

– Давай уже на трибунах, – сообщил обозначившейся компании Тарас, забеспокоившись насчет места. Поторопиться следовало, иначе можно было оказаться на задворках. Прихватив у разносчика ещё пару фляжек медовухи, школяры – Пиня был с пятого курса – прошли в высокие Южные ворота.

На арене уже лилась кровь – «рубленое мясо» полосовало друг друга крючьями. Смотреть там было не на что, техники боя ноль. Выпускали «фаршбойцов» для разогрева, само зрелище ещё не начиналось. На них тоже принимали ставки.

Зрители продолжали рассаживаться, прихлебывая спиртное, устанавливая зонтики, ругаясь из-за мест и не особо обращая внимания на арену. В «рубленое мясо» попадали преступники и душегубы, слишком плохие бойцы, чтобы выставлять их против профессионалов. В настоящем бою могли участвовать только гладиаторы, свободные бойцы по найму, пережившие хотя бы один «фарш» преступники и воины – коль скоро провинность забрасывала их на арену. Их на разогрев не ставили, берегли.

Все «фаршбойцы» были вооружены одинаково – металлической лапой с острыми крючьями, легко разрывавшими одежду и плоть. Каждый крючок, однако, изготавливался так, что нанести смертельную рану было сложно – разве что горло удачно зацепить. Сражались бойцы почти нагими, только повязка на бедрах да цветная каска, закрывавшая лицо сплошным забралом. Назначение её было двояким – не заливаемая кровью, она позволяла различать бойцов и лишала каждого зрения, так что бой становился унизительным и, с точки зрения толпы, весьма забавным.

Когда «фаршбойцы» слишком разбредались, их подталкивали длинными острыми прутьями. Из группы выживали двое, редко трое – и каждый отдавал дань потехой и живительной кровью. Если среди приговоренных были душегубы, первые ряды занимали родственники невинно убиенных. Эти на сбитень не отвлекались, впитывая зрелище с первых минут.

Иногда «рубленое мясо» «готовили» через «гуляш» или «потешки». Здесь правила были мягче, и пройти такой бой живым было проще.

Случалось, погибали и гладиаторы. Сталь могла убить любого. Но попавший на арену душегуб, не обученный бою, имел меньше шансов, а в определенных приговором случаях его ещё и не «вытаскивали» знахари. Это было существенно, поскольку лечить раненых начинали быстро.

* * *

Трибуны постепенно заполнялись. Лучшие места были уже заняты, некоторые специально так подрабатывали, занимая хорошие скамейки, а потом уступая их опоздавшим за несколько ногтей. Лишнего золота у школяров не водилось, поэтому они, работая локтями, протиснулись к самому краю стоячей, восточной трибуны и, притулившись к резному балкончику, приготовились смотреть. В проходах, лавируя меж нависавшими людьми, сновали продавцы, не успевая донести товар даже до середины. Ярко раскрашенные гулены, понимая, что сейчас на них никто не позарится, тоже протискивались вперед, уже не обращая внимания, как лежит помада. На специально отведенных углах игроки делали ставки. Серебряные таблички главного табло показывали букмекерскую вероятность.

Все же столица – это хорошо, подумал Тарас.

Конечно, в любом городе можно посмотреть проекцию боя, и даже яблоко, брошенное там с трибун, упадёт на тверской арене. Но что-то всё равно теряется. Одно дело, когда зрелище транслирует магия, и совсем другое – слушать дыхание, чувствовать поле возбужденной толпы, глаза бойцов, запах крови, отзываясь на каждый удар собственной кожей.

В листках новостей бывали вялые кампании насчет сделать зрелища помягче, но... Покрытые шрамами профессионалы погибали не чаще гонщиков на ипподроме, охранных и воскрешающих заклятий здесь работала тьма. Да и разрядку оно давало такую, что чернь, пьяная и ленивая часть толпы, вечно ждущая удовольствий и не умеющая их зарабатывать, питалась играми почти как хлебом. Пробовали запрещать. Воспротивились все – и воины, потерявшие возможность блеснуть талантом, и холопы, среди которых начались волнения, и лишившаяся привычных развлечений знать, и даже сами душегубы. На арене оставался хоть какой-то шанс выжить. А так, милосердия ради, их начали просто вешать.

Конечно, изъяны были. Например, один громила попадал на арену трижды. Каждый раз за убийство. И каждый раз, пробившись сквозь положенное количество боев, выходил на свободу и снова убивал. Укатали его только в четвертый раз, после целой вереницы трупов. Но большинство попавших на арену воров, бродяг и даже матерых душегубов, пройдя через этот кровавый пир, старались оставить прошлое.

Место для поединка было стандартным – тренировочный зал на первом этаже Башни. Андрей и Ладья не афишировали ссоры, но слухи, разумеется, расползлись. Почти все в Башне считали назревающую дуэль абсурдом, да и сами рыцари, чувствуя вакуум, что начал образовываться вокруг каждого из них, несколько поостыли, но отступать было уже поздно. Чтобы уменьшить количество зрителей, назначили время, совпадающее с боями на арене, но это не помогло.

Оглянувшись перед боевой площадкой, Андрей увидел почти всё население Башни. Молчание было вязким, и его охватило нехорошее предчувствие. Ладья действительно считался очень сильным бойцом. Мощная фигура звеньевого виднелась в противоположном углу. «Хорошо, хоть женщин нет», – подумал Андрей и потянул из ножен клинок. Ладья, двигаясь удивительно легко для своего веса, сместился к нему почти вплотную, заранее выигрывая часть пространства. Не запрещено, но очень полезно.