Никита кивнул. Всё становилось понятно. Его собеседник меж тем старательно заканчивал свою мысль.
– Ты, ежели боишься, что донесет кто, так ты не боись. А потом, нам один хрен головы поотрубают, так что разницы никакой. Играй смело, парень. – И Флейта поощрительно хлопнул школяра по плечу. От мощного толчка Никита покачнулся, но выражение лица у него не изменилось. Он отрицательно покачал головой, и было в его серьезности что-то такое, от чего у Флейты постепенно сползла веселость и он обеспокоенно заерзал.
– Что?.. Что не так, парень? Смотришь чумно, что не так? Ты не играй, коль не охота...
– Беду себе копаешь, Игнат.
Флейта только башкой покрутил, не понимая фразы, но явно встревожился.
– Я попробую объяснить. – Никита взял из рук разведчика засаленную колоду. У того с лица сползали остатки улыбки.
– Есть такие карты, называются Таро. Они судьбу плетут. Вернее, если их случайно раскидать, эту судьбу прочитать можно. Они как бы особые точки в ней сопровождают.
– Ну, слышал. Гадалка в каждой деревне есть.
– Слышал. А ты предлагаешь в эти точки поиграть. Потасовать свою судьбу. Поразвлекаться.
– Да ладно. Я же в обычные карты предлагаю.
– Это всё равно часть карт Таро. Всё равно плетёнка.
– Да чего вы все пуганые такие? То нельзя, это нельзя. Может, я, наоборот, счастье себе натасую.
– Нет. Это точно нет. Можно только ухудшить.
Флейта хмыкнул.
– А кости? Коробок? Ноготки в пристенок?
– Только карты. Остальное почти не вредит.
– А карты вредят?
– Карты тоже не всегда вредят. Обычно всё нормально. Но иногда цепляет очень.
Флейта почесал круглую голову.
– Много ты знаешь, бакалавр. Но без вас как-то веселее было.
– Так понятно. Тупо водку жрать – самая весёлая программа. Только короткая.
Флейта махнул рукой и вышел во двор. Там он достал метательные ножи, обошёл дом так, чтобы не мешал ветер, и примостил берёзовый чурбак в качестве мишени. И принялся отрабатывать дальние броски.
Глава 42
– Баская была девка... Эта, светленькая. Ещё бы разок...
– Разыгрался. Там теперь всё. Заперли их в голбец.
– Какой голбец, они уже в прирубе.
Коренастый крепыш Мыло шептался с высоким крючконосым разбойничком.
– У школяров, что ли?
– Ну да. Туда точно не подлезешь. Эх, ещё бы разок...
– Мне и раза-то не досталось.
Мыло хмыкнул.
– Сходи к девкам.
– Да надоели. Тут, сучье вымя, две свежие тёлки... Может, подкопаться?
– Хвощ тебе подкопается. Сказал же, яйца отрежет. Слышь, а Маринка-то сегодня опять одна. Муха на крыше, на дежурстве.
– Маринка... Она орать начнёт.
– Заткнуть ей сразу пасть, всего и делов. И не узнает даже.
– И на морду она...
– Да в темноте какая разница? – Мыло был явно настроен попробовать. Его собеседник, похоже, хорохорился только для разговора, но отступать было уже поздно.
– Ну давай. Только попозже.
– Когда совсем стемнеет.
Грач лежал на сафьяновом диванчике и играл на флейте. Рядом стояли ваза с фруктами и бокал красного вина. Резные двери без стука отворились, вошли сухопарые близнецы и одновременно приветственно кивнули. Грач вопросительно поднял бровь. Один из близнецов толкнул другого локтем, и заговорил Сински:
– Тверские бояре их потеряли. Причём основательно, поскольку место, где погиб Костин, на их картах отмечено как уже прочёсанный квадрат.
– Идиоты, – огорчился Грач. – Торопятся. Летают на грани видимости, а потом найти ничего не могут.
– Слишком большая площадь. Плюс удача. Возможно, беглые весталки подключили какие-нибудь башенные артефакты.
– Да, сейчас эти ребята... Не то что прежде. Если сумели Костина укатать...
Грач задумался. Близнецы терпеливо ждали.
– Хорошо. Лась.
– Слушаю.
– Ты говорил, у тебя там есть какие-то подхваты.
– Есть пара людишек. Не хотелось бы их в трату отдавать.
– Нет, в трату не нужно. – Грач снова задумался. – Ты, пожалуй, выведи тверских бояр, мягко, на пропущенный квадрат. Мол, сигнал оттуда пришёл. Даже ложный. Требуется проверка. Или ещё что-нибудь.
– Сделаю. Но, может, нам лучше самим...
– Промесить эти болота? Они могут быть уже в ста верстах. Нет уж, пусть ищут. Мы придём, когда найдут. Или ты хочешь, чтобы мы там всю сеть всколыхнули?
Лась потупился. Ведуны искали не только школяров, к некоторым валчам претензии были равнозначны. Лезть самим в эту паутину действительно не следовало.
– Лизо можно не информировать?
– Выводи тамошних ребят на след. Под мою ответственность.
Ночлег под крышей воспринимался уже как роскошь. Метель постепенно стихала. Впереди предстоял тяжёлый переход, но Тарасу не спалось. Варька посапывала у него под боком, стонал во сне Ярослав. Кроме школяров, в комнате никого не было. Поворочавшись с боку на бок, Тарас повернулся в сторону Никиты. Тот лежал вроде бы с открытыми глазами.
– Слышь, Никита, – тихо прошептал Тарас, – ты ещё не спишь?
– Нет, – отозвался Никита.
– Вы когда с валчем цокнулись, хоть маленько струхнул? У тебя ведь всего один жезл оставался.
– Не успел.
– Да, быстро всё закончилось. – За стеной заскрипело. Из соседней комнаты кто-то выходил на двор. – А ты когда больше всего пугался?
– Да я не то чтобы герой. Часто. Только в руках себя держишь.
Тарас заворочался и сел. Ему явно не спалось.
– Да я не об этом. Когда вот больше всего? Так, чтобы мороз по коже. Чтоб на всю жизнь запомнить?
– Мы страшилки будем рассказывать?
– Ладно тебе. Небось признаться стыдно. Ты ж всё-таки мой цветный.
– Официально в цвет мы теперь вряд ли погрузимся.
– Всё равно. Официально, не официально... Это ничего не меняет.
– Да расскажу, не жалко. – Никита вытянул руку и снял с нитки сушёную рыбу. – Я тогда мальчишкой был, спал себе дома. Так же, как сейчас. Я темноты боялся. И было у меня что-то вроде домашнего пугала – за стеклом, на балкончике, костюм висел отцовский. И так он был подвешен, что мне всегда казалось – человек там. Так что я, если проснусь да в окошко гляну, в первое мгновение прямо обмирал. Потом, конечно, вспоминал, что всё нормально. Да и откуда взяться на балконе человеку? У нас там стекла везде, вообще на улицу не пролезть.