Вторая жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Ростислав Марченко cтр.№ 5

Жить в ближних окрестностях старого города дураков не находилось. Ничего хорошего в местах сражений далекого прошлого не было и быть не могло — там долгое время оставались тысячи неубранных трупов и следы частого применения колдовства. То есть такие места опасны, даже если не учитывать, что недобитые жители Империи и остатки победоносных войск оккупантов почти начисто вымерли от эпидемий, как и две трети населения тогдашней Ойкумены после завершения войны и смерти Императора. Это навело меня на мысль о магико-биологическом характере эпидемий и поставило вопросы об уровне развития как самой Империи, так и ее конкурентов.

К счастью, я обрадовал бедолагу Края переселением душ не в ходе одного из налетов на полезное в хозяйстве ничейное добро, а в походе по наводке нашего односельчанина, обнаружившего копателей. В результате мы свиделись с ватажниками не втроем-вчетвером плюс рабы, а имея численное преимущество. Иначе, как подозреваю, переселение душ было бы учебным и очень недолгим. К сожалению, папа решил не ограничиться грабежом убитых, а продолжил их работу.

Край отомстил зрелищем стычки с людьми, стоившим мне, тогда еще в человеческом теле, кошмарного сна. А также — по невоздержанности языка — проблем с представителем «карательной психиатрии», говоря языком Буковского, Новодворской, Ковалева и примкнувшего к ним Каспарова.

Параллели с «Другой Россией» я попытался продолжить и далее — для разминки мозгов. Мнимого или реального шизофреника Буковского власти СССР выкинули в Англию, поменяв на Корвалана. Мнимого или реального (если я все-таки в бреду) шизофреника — меня — черт знает кто (или что) выкинул (или выкинуло) в Оркланд, по крайней мере виртуально. Но, похоже, ни на кого не поменяв. Судя по инстинктивному опасливо-уважительному отношению к отцу и неподдельной любви к моей новой матери, личность Края никуда не делась.

Осталось только приподняться, найти способ вернуться в свой мир, там найти спонсора и баллотироваться в президенты России. Как Буковскому. Перед этим — главное — не забыть призвать моих зеленомордых соплеменников сжечь и разграбить Питер за отступление действующего президента от идеалов демократии. Во всяком случае, это было бы милосерднее призывов британскому флоту снести Петербург с лица земли ядерным оружием, чтобы отомстить за непонятно кем и за что отравленного сомнительного перебежчика, как призывал в свое время этот приснопамятный ультрадемократ. О совершенно съехавшем под конец жизни с катушек Сахарове и не говорю. Этот так называемый светоч науки наивно утверждал, что для торжества демократии в России нет ничего полезнее некоторого количества ядерных «грибов» над самыми большими городами. Точнее, эту мысль вложили в голову хорошо пропиаренного душевнобольного человека «гуманисты» из тусовки его второй жены. Когда я представил на экране свою клыкастую зеленую рожу, выпирающую из костюма ценой в пару-тройку кило американских рублей в ходе предвыборной агитации или в передаче «К барьеру», меня начал душить нервный смех.

Организовать что-то подобное в Оркланде, возможно, и получилось бы, но орки выглядели как те мужики из анекдота о поручике Ржевском, в котором на предложение развлечься, использовав рояль в качестве ночной вазы, легендарный поручик ответил:

— Вокруг одни мужланы, не поймут.

Отец тем временем бросил на меня хмурый взгляд.

— Что с тобой?

— Не всем так везет, — абсолютно искренне ответил я.

— Точно ничего не лапал?

— Уж в этом-то я точно уверен.

Но надо было надежнее отвлечь старого хрыча от вопросов, пока он тоже чего не заподозрил. Хватит с меня колдуна.

— Что со мной было-то? Не помню.

— Что могло быть? Заорал ты, вылез из ямы. Потом упал. Амулет раскалился так, что рассыпался. Рубаху тебе спалил, вон ожог на груди. Там какие-то обломки были в яме, мы их засыпали. Видели, что ты жив, но в себя за сутки так и не пришел. Ждать не стали, сплавились на лодках, я тебя к колдуну отвез.

— Добычу поделили? — нагло спросил я, имея в виду металл и всякое имущество, выкопанное в развалинах, и барахло бедолаг, печенью одного из которых папа меня так милостиво угостил. Видно, решив, что не помешает мне толика храбрости. Пусть даже человека. Местный опиум для народа вещал, что поедание печени и сердца достойного врага улучшает собственные показатели. Чего-чего, а храбрости у копателей было с избытком.

Старый оторопел, машинально ответив:

— Да, поделили. Пока ждали, что очнешься.

— Мне что из доспеха дашь? Досталось же что пригодное? — продолжил я грузить предка.

Папаша раскрыл рот. Неудивительно. Судя по воспоминаниям, Край был добрым домашним мальчиком, воспитанным больше мамой, чем отцом, насколько это возможно среди орков. Никаких, даже таких скромных и обоснованных требований к своему суровому родителю он прежде не выдвигал. В отличие от обоих старших братцев, лупивших бедолагу Края при каждой возможности. Отчего отец не сказать что недолюбливал младшего, но считал его слабаком и сопляком, чье поведение могло помешать баллотироваться в местные окружные шерифы-министры обороны — хевдинги, лишив симпатии части избирателей. А бывший десятник дружины ярла и богатый кузнец имел неплохие шансы, если бы нынешний хевдинг где-нибудь сильно попал ногами в жир или его прикончили. В хевдинги старшему А'Корту хотелось до невозможности. И немудрено, борг-то не маленький, выставляет более пятидесяти воинов и новиков, пусть даже половина избранных жребием остаются на хозяйстве. Это делало предводителя довольно важной фигурой как в клановом ополчении, так и вообще. Не считая приличной доли в добыче.

— Досталось, выберешь, — несколько удивленно протянул папаша.

После чего из-под моей ноги выскочил камень и я чувствительно рухнул на тропу. Встать из-за головокружения и боли в груди удалось не сразу. Отношение к этому мама выказала заботой и лаской, а папа матюгами.

Остаток пути к лошадям, которых с копьем в руках охранял мой средний брат, Харальд, прошел в молчании, не считая щебета матери. Как раз слегка отпустило голову.

Там разобрались по лошадям, мохнатым близнецам монголок, и так же молча двинулись домой.

Это позволило продолжить размышления о делах моих скорбных, касающихся почетного долга родному Оркланду, коему как раз подошло время. О чем, собственно, папе я сам и напомнил.

По традиции новиками становились с четырнадцати лет. Что налагало на семьи определенные обязательства по вооружению молодых людей. Ничего юридически серьезного, но сыновьям и родственникам уважаемых людей желательно было дать хорошие доспехи и вооружение. Для поддержания уважения. Особенно в походе за какими-нибудь «зипунами» совместно с княжеской или клановой дружиной, к людям например. В таких случаях доспех и хорошее оружие резко повышали шансы на выживание, не говоря о добыче.

Новики становились воинами обычно именно в таких, довольно серьезно организованных военных предприятиях. Чтобы без боевого похода получить татуировку воина, нужно было совершить нечто из ряда вон выдающееся, прославиться на весь род или поучаствовать в отражении нападения на поселок, а не прирезать в кустах беднягу из соседнего племени от нечего делать, что по местным межкланово-племенным «понятиям» не приветствовалось, если не было крайней необходимости или других веских причин. За соблюдением духа и буквы «понятий» и следили дружины наших феодалов.