Нелюди Великой реки. Полуэльф - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Лавистов cтр.№ 55

Но светиться на сделке Тимохин не хотел, своих людей подставлять — тоже, а фигура совершенно непонятного полуэльфа Петра Корнеева в качестве посредника его устраивала как нельзя лучше. И пригрозить он мне мог: откуда-то знал, зараза, что с контрразведкой у меня отношения натянутые… И заинтересовать тоже сумел: пообещал отписать Ивану Сергеевичу в лучшем виде, как я ноги в кровь сбиваю, за Наташей бегаючи… И от контрразведчиков прикрыть обещался в случае чего… Насчет денег только включил дурака, но если бы еще и денег пообещал, то я бы точно не согласился… Хотя посреднику законный процент положен… И самое главное, Тимохин еще обещал дать адресок в Гуляйполе, где выяснить можно, кто чем из наркоты торгует, задать пару-тройку «скользких» вопросов да в живых при этом остаться. А это было уже серьезно — услуга, так сказать, за услугу…

— И княжеству нашему от тебя, Петр Андреич, будет великая польза! — Если голос, а особенно бас, можно назвать медоточивым, то у Тимохина именно такой и был.

— Это в чем польза-то? — заинтересовался я, потому что отродясь ни о какой пользе для «княжества» и не помышлял. Скорей уж наоборот…

— А ты сам посуди: перекроет маркиз выход на Велагу, это ж как нож вострый… кому? Правильно, гуляйпольским! А какая самая тяжелая обида на душе лежит у Солнышка нашего Володимира Краснилыча?.. Великого князя нашего Владимира Кириллыча? — пояснил Тимохин, видя мое недоумение. — Правильно, то самое Гуляйполе! И кто ему бальзам на душевную рану прольет, тому многое простится! Политика, голубчик, политика!

— Так его гуляйпольские в два счета сделают, этого вашего маркизика! — Я понимал, что превосходно вооруженные отряды гуляйпольских бандитов разорвут дружину какого-то дворянчика как Тузик грелку!

— Точно, сделают! — Тимохин даже зажмурился от удовольствия. — Голова у тебя, Петр Андреич! Я бы тебе сразу ротмистра дал! И послал бы тебя в Полуденную пущу, резидентом!

— А почему надо передавать ему пушки в таком секрете? — вновь спросил я, привычно пропустив незамысловатую лесть полковника мимо ушей. Еще немного, и он меня генералом объявит и пошлет… Туда пошлет, куда лучше для здоровья не ходить. — Чего секретного в этой сделке?

— Петр Андреич! Чего тут секретного — не тебе судить… А груз — действительно плевый, тут ты прав…

— Так, может, по Великой до Гуляйполя, а там по Велаге прямо до графского замка?

— Так груз-то какой, забыл? — удивился Тимохин.

— А что груз? «Сидит Ваня на заборе в алюминевых штанах. И кому какое дело, что ширинка на болтах?»

— А есть дело! Погранцы наши любую посудину по реестру фиксируют — просто так не проплывешь. А мне мой катер светить нет возможности. А если досмотр? Не всегда и не всех досматривают, но нарваться — как два пальца… И вообще чего ты, Петр Андреич, вечно подвоха ищешь? Тебе деловое предложение сделали — дойти с грузом из пункта А в пункт Бэ за вознаграждение! Хоть и не денежное… Можешь, если хочешь, груз проверить, хоть каждый ящик вскрывай, удостоверься…

— Обязательно, Афанасий Никифорович, это уж в порядке вещей! — То, что мое предложение не прокатит, было ясно с самого начала. Полковнику явно нужен был именно я, и он опасался, что если идти по Великой через Гуляйполе, то я могу сойти там на берег — и поминай как звали! Или он мне просто не доверяет, что вполне объяснимо и понятно…

— Вот и прекрасно, чай давай пить да ребят сменим — пусть поедят… — Тимохин кивнул на второй котелок, и я полез в мешок за кружкой.

За чаем, как всегда, пришли еще кой-какие мыслишки — из тех, что рождает «задний ум».

— А чего гурки в вашем заповеднике шляются как у себя дома? — Вот вопрос не в бровь, а в глаз! Ну-ка, что на него полковник ответит?

— Так надо было захватить какого-нибудь и допросить, тем более что один из них, кажется, ранен был?

Я промолчал, отворотив морду в сторону, и попытался вспомнить, когда еще так пролетал. Наверное, когда Иван Сергеевич мне хотел снайперку доверить, а я, как нарочно, пьяным притворился… Но если полковник думает, что я засмущаюсь и заткнусь, то зря надеется.

— А если, Афанасий Никифорович, гуляйпольские вашего маркиза разорвут, они же пушки захватят! И будут использовать их против вас! Или на катера свои установят — и пиратствовать пойдут не только по Великой, но и по всему Южному океану. Вот смеху-то будет!

— Хорошо смеется, Петр Андреич, тот, кто смеется последний! — Тимохин был все так же благодушен, и я подумал, что захват пушек бандитами из Гуляйполя тоже входит в его планы. — А снаряды откуда они возьмут? Мы не так много снарядов отправим, сам увидишь.

— А если на те снаряды, которые все же захватят, какое-нибудь заклятие наложат? Колдунов в Гуляйполе пруд пруди!

— Таких, как Кемменамендур, у них нет… — Тут полковник соизволил подмигнуть, и мне только осталось ломать голову, над чем успел поработать эльф: над станком, который взорвется в самый неподходящий или, наоборот, подходящий момент, над снарядами или все-таки над самими стволами? Над стволами вроде бы не колдует никто? И как заклятие сработает — ведь маркизу самому надо из пушек как-то стрелять!

Потом мои мысли вновь перенеслись на мои собственные перспективы…

Если Тимохин отправляет со мной своих людей, то меня, скорее всего, не убьют… Полковник все больше напоминал мне кота, лежащего возле мышиной норки. Вот он лежит, вроде бы спит, осмелевшая мышка вылезает из норки, и тут кот открывает один глаз. У мыша шок, тахикардия, подергивание глаза и понос на всю оставшуюся жизнь… Как бы мне таким мышом не стать…

А с другой стороны, если человек всю жизнь заповеднику кошек посвятил, как-то не ждешь от него особой подлости. Он все же к природе ближе… Один только моментик: письма от Ивана Сергеевича полковник мне не показал. Но он и не обязан свою частную переписку мне предъявлять. И почерка Ивана Сергеевича я все равно не знаю, так что нечего и дергаться. А путешествовать в команде тимохинских гвардейцев мне гораздо больше нравится, чем одному в сторону Хараза рассекать на лошаденке. Так и в рабство попасть, и просто на пулю нарваться — пара пустяков. Вот одолели меня смарагды гребаные! Не было их — и не думал ни о чем! А теперь как пуганая ворона каждого куста шарахаюсь… Надо бы с конвоем познакомиться, пока суд да дело…

* * *

Я так понял, что рыжий будет моим сопровождающим в поездочке в Арсайл, которую иначе чем дурно пахнущей авантюрой и не назовешь. Хотел выяснить у него, сможет ли он в случае чего собрать пушечку и пострелять мало-мало, но решил не торопить событий: если рыжий в припадке служебного рвения доложит полковнику о моем вопросе прямо сейчас, то Тимохин может и запретить пользоваться ценным грузом «в личных целях», и даже в целях собственной безопасности. А вот в походе Тимохина не будет, и вопрос можно будет решить спокойно, без «начальства». Да и военная косточка в бородатом отчетливо видна, так что сумеет, если припрет…

Дальше события стали разворачиваться быстро. Мы выехали обратно с полянки на просеку как раз в тот момент, когда из-за поворота вывернули аж четыре подводы, запряженные здоровенными флегматичными тяжеловозами. На трех были пушки, в разобранном виде, конечно, без станка и шита, уложенные в деревянные ящики, на четвертой — ящики со снарядами. Снаряды, как я выяснил, располагались в три ряда по пять. Пятнадцать штук в одном ящике, получается. Ага, на подводах тоже по паре ящичков — боекомплект, так сказать. Одной из подвод, кстати, управляла Арквейн, вооруженная тем самым СКС, уже со свернутым глушителем, который я оставил ее гостеприимному папаше, чтобы он моими трофеями подавился! Перехватив мой взгляд, направленный на оружие, и правильно истолковав его, эльфийка надула щеки, свела глаза к переносице и на мгновение приставила сжатый кулак к кончику носа. На детском языке — гном. Или жадина, что одно и тоже. Потом эльфийка подскочила к Тимохину и повисла у него на шее. Еще и расцеловала в обе щеки. Точно, для меня старается. Теперь главное — сдержать расползающуюся по всей морде улыбку. Как всегда, нахмурился, и как всегда, улыбка победила. Арквейн, спиной, что ли, почувствовавшая мой промах, торжествующе показала язык… Но от дальнейших перемигиваний меня отвлек рыжий, который и распоряжался в основном. Он отзывался на Семена и действовал вполне толково. Отведя меня в сторонку, Семен в двух словах обрисовал положение: