Громбелардская легенда - читать онлайн книгу. Автор: Феликс В. Крес cтр.№ 25

Оба кивнули.

— Идем к ним, — сказал Оветен.

Он позвал двоих солдат, которые подняли плащ, на котором лежал Рбит, и понесли кота следом за Оветеном и Охотницей.

При виде Рбита Кага дернулась, отчаянно пытаясь подняться с земли. На лице девушки читались разнообразные чувства: отчаяние, ужас, недоверие и ярость по очереди брали верх.

— Рбит, — чуть не плача, прошептала она. — Как…

— Все хорошо, сестра, — ответил кот столь спокойно, что девушка замерла неподвижно, судорожно хватая ртом воздух. В глазах у нее читались сотни вопросов, однако она молчала.

Командир гвардейцев смотрел на кота с каменным лицом.

— Есть старый армектанский обычай… — с ходу начал Оветен, после чего коротко и без лишних слов объяснил, о чем речь.

На лице разбойницы отразилось недоверие — а затем огромное облегчение. Лицо солдата продолжало оставаться непроницаемым.

— Я знала! — воскликнула девушка, снова со слезами на глазах. — Я знала, Рбит, что с тобой нам ничего не грозит!

— Подтверди, господин, условия этого поединка, — неожиданно потребовал Маведер, обращаясь к Рбиту. — Если я выиграю, ты станешь моим пленником?

— Да, солдат.

— Слово кота, — скрепил договор Маведер. — Больше мне ничего не требуется. Согласен.

На мгновение утратив контроль над собой, он слегка улыбнулся, глядя на маленькую разбойницу. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза…

Оба — с облегчением.

День близился к концу, когда солдат и разбойница завершили свои приготовления. Их раны тщательно перевязали; разбитая голова девушки не представляла никаких проблем, хуже было с боком Маведера — рана, хотя и не опасная для жизни, была крайне болезненной и начинала кровоточить при каждом резком движении. Но гвардейца это вовсе не беспокоило.

Правила поединка были установлены еще раньше. Они были очень просты. Противники вооружились — каждый по своему желанию. Не сговариваясь, они выбрали одно и то же — арбалеты, мечи и ножи. Солдат не стал надевать шлем, сочтя его излишним.

Всех пленников известили о готовящемся поединке и его цели, после чего спросили, согласны ли они, чтобы командиры сражались за их жизнь. Это была чистая формальность, но так требовала армектанская традиция. Затем Маведер и Кага предстали перед Оветеном.

— Прежде чем вы начнете, я хочу кое-что сказать, — промолвил армектанец. — Особенно тебе, солдат. Судьбе было угодно, чтобы наши пути пересеклись именно так, а не иначе. Я предпочел бы сражаться вместе с тобой, а не против тебя. Но на то воля Шерни… Ничего уже не изменить.

Гвардеец медленно кивнул.

— Я не умею красиво говорить, господин, — сказал он, возможно, более неприветливо, чем сам того хотел. — Скажу только, что обиды своей не скрываю. Справедливость требовала, чтобы ты вернул мне и моим людям свободу без каких-либо условий. Ты поступил иначе, и это несправедливо. Однако именно благодаря этому у меня появился шанс захватить в плен величайшего разбойника гор, что иначе было бы невозможно. Мне этого достаточно.

Он нахмурился.

— У каждого в жизни бывает великий момент. Мой наступил именно сейчас. Благодаря тебе, господин. Но я благодарен тебе лишь от своего собственного имени. Ибо, господин, если я погибну — мои люди пойдут под нож. Им ты не дал шанса побороться за собственную жизнь, а я могу и проиграть. Мирись с ними, не со мной.

— Сделай, как он говорит, — тихо произнесла разбойница на своем ломаном кинене, — потому что потом будет уже поздно.

Оветен посмотрел ей в глаза.

— Я желаю тебе смерти, — сказал он, — хоть это и не в моих интересах. Ты не стоишь того, чтобы сражаться с имперским солдатом за что бы то ни было.

Он показал лежащую на его ладони серебряную монету, затем положил ее на плоский камень, вытащил меч и разрубил одним ударом. Половинки монеты разлетелись в стороны.

— Найдите их, — сказал Оветен, убирая меч. — Самое позднее завтра утром один из вас принесет мне обе половинки этой монеты. А теперь идите.

Противники еще раз смерили друг друга взглядом; девушка показала арбалет, сделав пальцами другой руки движение, словно освобождая спусковой механизм оружия. Затем она повернулась и скрылась во мраке. Гвардеец постоял немного и двинулся в противоположном направлении.

Охотница и Рбит молча сидели рядом. Бадорский гвардеец по сравнению с разбойницей казался настоящим гигантом, однако армектанка лучше кого-либо знала, что в подобном поединке рост и сила не имеют большого значения. Против стрелы — в особенности выпущенной из столь мощного оружия, как арбалет, — были бессильны любые мышцы. Другое дело, если бы дошло до схватки врукопашную. Однако это было маловероятно.

Кот лежал на боку, с видимым безразличием ожидая исхода поединка. Однако девушка считала, что его безразличие лишь кажущееся. Как бы он ни доверял своей подчиненной, так или иначе, речь шла о его жизни. Даже у кота-гадба она была лишь одна.

К ним подошел Оветен.

— Уже полночь, — сказал он, присаживаясь рядом с молчащей парой.

— Почти.

В лагере никто до сих пор не спал. Люди Оветена, хотя и не их судьба сейчас решалась, были слишком возбуждены, чтобы отдыхать. Они сидели группами, негромко беседуя. Солдаты оценивали шансы соперников, и большинство ставили на десятника, хотя к маленькой разбойнице относились вполне серьезно. Армектанские лучники многое повидали за свою жизнь, так что дураками они не были. Ясное дело, что такая красотка стала предводительницей большого отряда не за свои зеленые глаза. Несмотря на юный возраст, она наверняка обладала некими качествами, вызывавшими уважение у суровых воинов гор.

Время шло, но ничего не происходило. Постепенно то один, то другой солдат начал отходить в сторону в поисках укрытия от пронизывающего ветра, после чего, завернувшись в плащ, засыпал. Голоса тех, кто еще бодрствовал, понемногу стихали.

Все, что можно было сказать, было уже сказано.

Оветен тоже задремал. Несколько раз он открывал глаза и поднимал голову, наконец окончательно проснулся. Он вглядывался в небо, но вокруг был Громбелард, а не Армект… Ничто не подсказывало ему, который сейчас час.

— Скоро рассвет, — лениво произнес Рбит, видя, что армектанец не в силах определить этого сам.

Оветен потер лицо ладонями. Несколько мгновений он думал о необычайном коте-воине, который, будучи тяжело раненным, до сих пор ни единым словом не пожаловался, хотя наверняка испытывал непрестанную боль; мало того, у него нашлись силы, чтобы бодрствовать всю ночь. Оглядевшись, Оветен отыскал во мраке очертания фигуры спящей проводницы и негромко спросил:

— Почему так долго? Мне начинает казаться, господин, что твоя юная подружка… сбежала.