Громбелардская легенда - читать онлайн книгу. Автор: Феликс В. Крес cтр.№ 141

Он потянулся за луком и колчаном и подал их ей.

— Умеешь из этого стрелять? — спросил он.

Вопрос был довольно глупым, так что она не ответила. Он взял бурдюк с водкой и отошел на десять шагов в сторону.

— Попадешь мне в голову, Охотница?

— Если бы захотела… то даже в глаз.

— А теперь? — Он вытянул перед собой руки, подняв бурдюк на уровень лица.

— Могу попасть в бурдюк, — сказала она, уже поняв, к чему клонит силач.

— Именно, — ответил он, опуская руки. — Можешь, самое большее, продырявить бурдюк. Но зачем? Тебе незачем портить бурдюк.

— Он мне мешает. Этого достаточно. Потом я попаду в тебя.

— Не успеешь. За испорченный бурдюк ты награды не получишь. А тот, кто его держит, может оторвать тебе голову, прежде чем ты пошлешь вторую стрелу. Охотница, ведь я тоже умею о себе позаботиться. Так зачем же я воспользовался бурдюком? Этот бурдюк, — продолжал он, подходя и присаживаясь перед ней на корточки, — вовсе не лучше и не сильнее меня. Но он мне нужен, а у меня хватает мозгов, чтобы им воспользоваться. Иногда достаточно показать, что имеешь какое-то прикрытие, чтобы нападение вообще потеряло всякий смысл.

— А если оно все же произойдет?

— Тогда мы его отобьем. Позволь мне защищать тебя, Охотница.

Каренира задумчиво прикусила губу. После долгой паузы она взялась за распахнутые полы плаща Ранера, чуть притянула его к себе и боднула головой в лоб.

— Ну ладно, — буркнула она. — Пусть будет так… бурдюк.

Все громбелардские города были похожи друг на друга — а больше всего бросавшейся в глаза общей чертой был их неописуемо уродливый вид. Черный камень и коричневый кирпич служили как для строительства башен и стен, так и укрытых в их кольце домов. Почти все строения имели узкие небольшие окна, через которые можно было выпустить стрелу из арбалета — но, по сути, ничего больше. Все лестницы были крутыми, все помещения — мрачными, тесными, запущенными и холодными; улицы узкие, крыши черные… Каждый, кто впервые побывал в Громбе, Бадоре, Рахгаре или Риксе, чувствовал себя так, словно его заперли в угрюмом, темном и сыром лабиринте. Одно-, двух-, а иногда трехэтажные дома отличались друг от друга исключительно высотой. Запущенные, перерезанные сточными канавами улицы были удивительно похожи, почти неотличимы.

Однако Ранер и Каренира чувствовали себя в городе совершенно свободно. Армектанка по совету своего спутника спрятала колчан под плащом и надвинула капюшон на лоб, чтобы скрыть черные волосы, бывшие в Громбеларде редкостью. Ее злили подобные средства предосторожности, но у нее хватало ума принять во внимание добрые советы.

Ранер шел впереди. На одной из улиц побольше жил знакомый купец. Для разбойника Ранер имел весьма своеобразных друзей — впрочем, обе профессии не так уж сильно и отличались…

Дом, где размещался большой купеческий склад, не выделялся ничем особенным. Когда-то он был снабжен специальной табличкой. В Громбеларде, в отличие от Армекта, грамотой владели немногие — так что на вывеске, скорее всего, были нарисованы соответствующие картинки. Скорее всего — ибо трудно сказать, что там, собственно, было. Вывеска явно представляла собой первое и одновременно последнее творение неизвестного художника; человек этот, выполнив работу, то ли умер сразу же после этого, то ли уехал куда-то далеко — поскольку творения своего никогда больше не подправил. Не сделал этого и никто другой. Жаль. Все смыл дождь. Разноцветные бледные пятна мало что говорили.

Однако Ранер каким-то образом узнал дом и вывеску, что было тем более необычно, что подобных домов и вывесок было в Бадоре не меньше сотни.

— Здесь мы купим все, что нам нужно, — с довольным видом сказал он. — Получим и ночлег. Даром, тепло, безопасно.

Армектанка кивнула.

Большая комната на первом этаже была заполнена всяческим добром. Вдоль стен лежали седла; четверть помещения занимали мешки и сундуки с провизией, видны были крупы и фасоль, а дальше — неисчерпаемые запасы сухих колбас. Для всевозможного оружия были предназначены специальные козлы и стойки. Дальше находились попоны, пледы, сумки и мешки; еще дальше — разнообразная одежда. Кроме того, на многочисленных полках и полочках можно было найти какие угодно мелочи: домашнюю утварь, посуду, да что там — даже приборы для письма (но ничего — для рисования вывесок); словом, все, что могло пригодиться… и даже то, что пригодиться не могло абсолютно никогда, нигде и никому. Впрочем, именно это было самым дорогим.

Прилично одетый и знающий свое дело слуга быстро понял по акценту, что гостья — армектанка, и тотчас же похвалил красоты ее края, в котором, по его словам, он часто бывал. В результате он заработал несколько благосклонных взглядов. Каренира, прекрасно зная, что купеческий люд с готовностью похвалит даже навозную кучу, если покупатель испытывает слабость к навозным кучам, все же не в силах была возразить человеку, который в сырой бадорской норе восхищенно расхваливал равнины. Оказалось, однако, что он поступал так скорее по привычке, чем рассчитывая на существенную выгоду — поскольку, оценив одежду, решил, что гости не принадлежат к особо богатым, и не побежал за хозяином. Лишь кошелек, который достала женщина, дал ему понять, что дело действительно серьезное. Окинув взглядом мешочек, содержимого которого наверняка хватило бы, чтобы купить все содержимое склада, он поспешно выскочил за дверь и устремился искать своего господина.

Ранер, обычно невозмутимый, чуть не взорвался от ярости.

— Во имя Шерни, госпожа! — бросил он. — Еще до утра весь город будет знать об этом золоте! Что ты хочешь доказать и кому? Купеческой прислуге?

— А что я такого сделала? — удивленно спросила она. — Ранер, не слишком ли много ты себе позволяешь?

Тот развел руками.

— На тебя охотятся. Все! А ты только что крикнула: «Я здесь!» Когда-то ты могла так делать, но сейчас? Сейчас на тебя идет охота, понимаешь?

— Ранер, с меня хватит! — предупреждающе бросила она. — Мне казалось, ты знаешь этого купца.

— Купца — да, но не подручного… Тихо!.. — прошипел он, ибо слуга как раз вернулся, пропустив хозяина вперед.

Увидев клиентов, купец тотчас же отослал помощника, после чего подошел к Ранеру и обменялся с ним несколькими тихими словами. Обиженная Каренира отошла в сторону и начала копаться в груде какого-то хлама.

— Мы переночуем здесь, госпожа, — сказал, подходя, Ранер. — Нужно купить что-нибудь специально для тебя?

— Пурпурное платье, — ответила она. — Ну и вот это. — Она показала на сундук с колбасами.

Ранер извлек откуда-то немного серебра и дал купцу.

— Два приличных плаща, тридцать локтей веревки, еды на неделю для двоих, — сказал он. — Ага, еще хороший кремень. Хватит?

— Даже слишком, — последовал ответ, — Я подготовлю все к утру. Да, ваше благородие?