Время меча - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Нестеренко cтр.№ 162

Элина смотрела на человека, которого только что считала своим другом, со смесью ужаса и отвращения… и любопытства. Хотя даже после его признания ей трудно было поверить до конца. Да, конечно, он смеялся над рыцарской честью, нередко высказывал вещи, от которых ее коробило, знал много странных вещей и убивал… убивал с большой ловкостью, но все это может делать, например, солдат, выполнявший специальные операции в тылу врага — чем-то вроде этого она его всегда и считала… Эйрих вовсе не выглядел чудовищем. Элина готова была поклясться, что все эти месяцы, что они провели вместе, он честно сражался на ее стороне, это никак не могло быть хитроумной игрой… однако…

— Эйрих, — сказала она почти с мольбой, — может быть, это все же неправда? Может быть, вы были наримати только номинально, а на самом деле никого…

— Положим, сейчас я действительно уже в отставке, но, пока я был действующим наримати, то делал то же, что и другие члены Ордена. То есть убивал. Ну и что вы на меня так смотрите, словно у меня выросли рога? За время нашего совместного путешествия вы убили более тридцати человек.

— Но то были враги… или я, или они… А вы убивали просто потому, что вам за это заплатили!

— Ваш отец двенадцать лет занимался тем же самым. Как и любой наемник. Как и вы в Чекневе.

— То были честные схватки! — не сдавалась Элина. — Лицом к лицу с вооруженным противником, который имел не худшие шансы на победу — все решало боевое искусство. Это не подлое убийство из-за угла!

— Что же по-вашему, у какого-нибудь вельможи, который заперся в своем замке, окружил себя полком охраны, дает пробовать пищу слуге и спит, не снимая кольчуги, шансы хуже, чем у чужака-одиночки, полагающегося лишь на собственное тело, смекалку и некоторые простые приспособления? И исход такого противостояния решает не искусство? А когда войско благодаря ловкому маневру талантливого полководца заходит в тыл неприятелю и внезапно обрушивается на его порядки — это не подлое убийство из-за угла? А хурданистанцы, которых вы резали во сне, сражались с вами лицом к лицу?

— Это вы заставили меня так поступать!

— Я вас не заставлял. Я предложил вам их разбудить. Вы почему-то не захотели.

— Довольно, Эйрих! — властно произнес Айзендорг. — Я хорошо знаю, что вы, наримати — не какие-нибудь тупые мерзавцы с большой дороги. Вы умные и грамотные мерзавцы.

— В современном мире остались лишь две силы, хранящие древнее знание, хотя и разные его области, — невозмутимо заметил Эйрих.

— Мы и маги. А со временем останемся только мы. А у тебя, как я вижу, нет других аргументов, кроме брани?

— У меня есть аргументы. Я мог бы объяснить, к примеру, чем сборщик податей отличается от вора…

— Тем, что вор пытается забрать у человека лишь то, что у него есть, а не то, чего у него нет! — хохотнул Эйрих.

— … но я не собираюсь устраивать с тобой философский диспут, — упрямо продолжал граф, повысив голос. — Лучше блесни-ка своим красноречием, рассказывая моей дочери об обстоятельствах нашего знакомства.

— Готов уступить эту привилегию тебе, — ответил Эйрих. — Впрочем, оставляю за собой право вносить уточнения.

— Я знал, что ты не решишься, — удовлетворенно констатировал граф. — Так вот, Элина. В первый и доселе единственный раз мы встретились с ним двадцать лет назад. Этот человек был послан, чтобы меня убить.

Графиня перевела взгляд на Эйриха.

— Это правда, — ровно признал он.

— Тогда он не признался, кто был его заказчиком, но теперь, думаю, не станет отрицать, что это был регент Урмаранд?

— Не стану, — согласился Эйрих. — Клиент мертв, и договор расторгнут.

— Он настиг меня в Тарпанских горах, — продолжал Айзендорг. — Надеялся решить дело одной стрелой в спину. С одиноким изгнанником ведь намного проще справиться, чем с вельможей, засевшим в замке с охраной. Но он недооценил меня. Урмаранды ведь уже подсылали ко мне убийц попроще, прежде чем обратиться к наримати, так что я был готов. Пока он целился в спину соломенной куклы, ехавшей в моем плаще на моей лошади, я тем временем подкрадывался сзади к облюбованной им позиции…

— Я недооценил тебя, а ты — меня, — уточнил Эйрих. — Тебе ведь не удалось подобраться незаметно.

— Но обернулся ты в самый последний момент. Итак, мы сцепились. Мы были слишком близко, и мечи так и не были пущены в ход. Вместо этого была долгая борьба, в которой ни один из нас не мог взять верх. В конце концов мы оказались на краю пропасти…

— Мы стояли над обрывом, крепко обнявшись, словно лучшие друзья после долгой разлуки… — насмешливо произнес Эйрих.

— Да, мы простояли так несколько минут, испытывая друг друга на прочность. И наконец я сказал: «Ты видишь, что ни один из нас не может взять вверх. Каждый может столкнуть в пропасть другого, но при этом неминуемо будет увлечен туда сам. Меня такой исход не устраивает, тебя, думаю, тоже. «

— Да, — кивнул Эйрих, — наримати давно уже не фанатики, выполняющие миссию любой ценой. Мы, конечно, рискуем, но все же стараемся остаться в живых.

— «И что же мы будем делать? „ — спросил он тогда, — продолжал Айзендорг. — «Заключим соглашение“, — предложил я. «Сейчас мы мирно разойдемся, и ты в течение месяца не будешь преследовать меня. Я ведь знаю, что ваши контракты не имеют жесткого ограничения по времени. Но мы дадим друг другу слово, что следующая наша встреча закончится смертью одного из нас. «

— Это была лукавая формулировка, но меня не так-то просто провести, — заметил Эйрих. — «Тогда и ты должен пообещать, что в течение месяца не будешь преследовать меня», — сказал я.

— Считай это лукавством, сколько тебе угодно, раз уж тебе не понять, что аристократу и рыцарю и в голову не придет гоняться за наемным убийцей,

— возразил Айзендорг. — Это ниже его достоинства.

— Папа, но как ты вообще мог предлагать соглашение такому человеку? — вмешалась Элина. — Разве ему можно верить на слово?

— Вся жизнь наримати проходит во лжи, это верно… — начал пояснять граф.

— Я предпочитаю термин «под личинами», — возразил Эйрих. — Да, выполняя миссию, нам приходится скрываться под той или иной личиной, и, разумеется, клятвы, даваемые в этом качестве, значат не больше, чем клятвы, произносимые актером по ходу пьесы. Но, сколь бы странным это ни казалось некоторым, у нас тоже есть свой кодекс чести. Слово наримати, данное им от своего собственного лица, нерушимо. Впрочем, мы даем его крайне редко. Мы стараемся не связывать себя лишними обязательствами.

— Тем не менее, тогда ты согласился.

— Да, я сказал «Не в наших обычаях заключать договоры с жертвами, однако я впервые встречаю бойца, равного мне». Я и теперь уважаю тебя, граф, несмотря на наши… разногласия.

— Готов признать, что ты тоже заслуживаешь уважения — как боец.