Ржавое зарево - читать онлайн книгу. Автор: Федор Чешко cтр.№ 55

Взволнованный гомон наблюдающих прорезался первыми неуверенными смешками. Неудачливый обличитель приподнял голову да так и замер на четвереньках, увидев, что его оружием небрежно поигрывает Ставр. Гридни захохотали в голос, недавние беглецы пытались сдерживаться, однако чувствовалось, что и им уже невмоготу.

Ставр оглядел ополченский клинок, ногтем попробовал остроту.

— Забери, — сказал он и бросил оружие под ноги понуро встающему владельцу. — Кабы ты, сермяга, мечом махал, как давеча языком, от печенегов бы только труха летела. Ну, чего таращишься? Поднимай!

Но ополченец не решался сдвинуться с места, отвести от Ставрова лица опасливый взгляд. Плохо верилось мужику, что повезет отделаться одним ободранным лбом. Изругал грозного боярина, убить покушался — разве ж тот помилует?

— Да не робей, дурень… — усмехнулся воевода. — Тебя то спасло, что успел-таки сегодня железо печенежьим мясом попотчевать. Вот кабы твой меч чистым да неиззубренным оказался, я б с тебя и за глупость, и за речи охульные полной мерой взыскал!

Он примолк на миг, а потом уже совсем по-иному — нетерпеливо и властно — спросил:

— Ну, как было-то? Почему побежали?

Несколько голосов наперебой принялись объяснять как да почему, но Ставр прикрикнул:

— Не все разом! Вот ты. — Он снова впился пристальным взглядом во все еще не опамятовавшего обличителя. — Ты на разговоры куда как боек, вот и рассказывай.

— А чего рассказывать-то? — Ополченец, сопя, тыкал клинком в ножны и никак не мог попасть — очень уж руки тряслись. — С самого начала, что ли? Так поначалу все вроде ладно складывалось. Выступили ночью, шли споро — пешая рать на лодьях, конная по-над рекой. У Черной Могилы князь велел пешим на берег выбираться, оставил при лодьях малую дружинку, а прочих в степь повел. Вскорости нагрянули на печенежский стан — еще и светать-то толком не начинало. Нагрянули врасплох. Степовики сперва бились крепко, да только куда им, полусонным! Известное дело, не сдюжили они, побежали. Князь велел гнаться. Очень уж он, князь то есть, сокрушался, что хана ихнего полонить не удалось. Велел гнать и рубить всех без пощады. Ну, погнали… — Ополченец наконец управился с мечом и теперь не знал, чем занять бездельные руки. — Пешие сильно отстали, да и конные растянулись, рассеялись, за степовиками гоняючись. Вот тут-то беда и стряслась. Беглые вспять повернули, а может, им подмога какая-то подоспела — больно уж много вдруг сделалось печенегов, и все на нас кинулись. — Говоривший вздохнул тяжко и длинно, обеими руками поскреб макушку. — Ты уж не взыщи, боярин сердитый, дальше я плохо помню. Уж не мы гнали, а нас. Прибились к пешим, а на тех тоже наседают со всех боков, ровно волки медведя травят. Князь (он уж поранен был многажды, еле жив) вроде как велел к лодьям пробиваться. Чудом каким-то добрались до реки, хоть и жизней по пути растеряли несметно, а там уж черно от степовиков. Дружинка охранная побита, лодьи горят чадно…

Ополченец умолк. Помявшись, он опасливо обошел стороной грозного воеводу, изловчился поймать своего коня за повод и взобрался в седло.

Ставр следил за ним, прикусив ус.

— Вы-то как убереглись? — невнятно спросил он.

— Хоть живьем прикажи сварить, воевода, — не упомню я! — Ополченец истово притиснул кулаки к груди. — Там вроде овражек какой-то подвернулся… Нет, не буду врать, лучше смолчу. Будто в угаре был. Как, куда — пустое, лишь бы от смерти подальше. Опамятовал в чистом поле, когда уж и дыма лодейного не видать.

Воевода привстал на стременах и, вглядываясь куда-то поверх голов бежавших от смерти ратников, процедил недобро:

— Говоришь, гари не видать было? Это ты, воин отважный, просто-напросто забывал оглядываться.

И гридни, и недавние беглецы тоже заозирались тревожно, выискивая то, что приковало к себе боярский взгляд.

Выискали.

Там, где чистая синева сливалась с ржавой травяной буростью, пучились черные пятна дальних дымов.

— Ну, будет мешкать, — проворчал Ставр, плотно опускаясь в седло. — Ежели не всех еще успели побить — выручим, ежели всех — отомстим.

Он покосился на беглых ратников и добавил:

— Вы первыми в схватку пойдете. Умели бегать, умейте и ворочаться.

Глаза давешнего обличителя снова налились злобой:

— Мы-то уж побывали там! А ты… Нашими спинами прикрыться хочешь, нашей кровью новую славу добыть?!

Боярин смерил оценивающим взглядом щуплую узкоплечую стать свирепеющего ратника, сказал без улыбки:

— Ну, твоей-то спиной и вошь не прикроется. А что до меня, то не сомневайся: буду впереди всех на треть полета стрелы. Чтоб ты да прочие поглядели, каков я изменник.

Ополченец опять прижал к груди кулаки, заговорил страстно:

— Прости, воевода, давешние облыжные речи — то я сгоряча, не думавши. А только верь: здесь точно не без измены. Больно уж складно все у них вышло, никогда не бывало такого…

— И впрямь ты дурень немалый, — досадливо оборвал его Ставр. — Думаешь, ежели трижды мы над степными верх брали, так уж и не бывать по-иному? Битый против небитого вдвое ценится, а битый трижды вовсе цены не имеет. Не беда, что тебе это невдомек, беда, что иные, которые куда как выше тебя, поговорок не помнят…

Никто не понял Ставровых слов, разве только один Приселко увидел в них смысл. Только воевода не очень-то хотел, чтоб его понимали.

* * *

Узкий глубокий овраг казался ловушкой. Несколько лучников, засев на гребнях крутых, обросших сивой колючкой откосов, могли бы легко и быстро перебить едущих по дну всадников. К счастью, наверху никого не было. Пока.

Кони шли шагом, притихшие всадники угрюмо вслушивались в отзвуки недальнего боя.

Двое гридней, пешим дозором посланные к овражному устью, еще не вернулись, и означать это могло все что угодно. Может, овраг длиннее, чем помнилось давненько не бывавшему здесь воеводе, может, отроки по молодости чересчур осторожничают и медлят, а может (опять же по молодости), были недостаточно осторожны и проглядели засаду. Ставру очень не хотелось поручать важное и опасное дело неопытным мальцам, но выбирать было не из кого. Ратникам, однажды струсившим и сбежавшим, особого доверия нет, на Приселка часто нападает внезапный кашель, и поэтому старик в дозорные не годится… Самому бы пойти, но оставить не слишком опытную и не вполне надежную дружинку без начальственного присмотра никак нельзя. Остается уповать на то, что никакой засады в овраге нет. Вряд ли степняки ждут отсюда угрозы, вряд ли они вообще откуда-нибудь ожидают угрозы.

Овраг изломился к западу, склоны его утратили прежнюю крутизну, стали ниже, и с новой силой навалился на всадников грохот и гам побоища.

Тяжкий гул множества избивающих степь копыт, лязг сшибающегося железа, ржание, истошный боевой визг печенегов и крики, крики, крики людей, гибнущих под стрелами, под широкими сабельными взблесками, под нековаными копытами бешеных полудиких коней…