Люди феникс - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Леонидович Ильин cтр.№ 36

Оставив людей Захарова производить опись и конфискацию оружия, Слегин отправился узнать, как дела наверху.

Наверху уже было все тихо и спокойно. Через открытые настежь двери кабинетов было видно, как сотрудники штурм-группы проводят проверку документов у персонала фирмы. Следов эксцессов не было, только на лестничной площадке между первым и вторым этажами стоял, хлюпая носом, уткнувшись мордой в стену и держа руки в наручниках за спиной, какой-то широкоплечий угрюмый тип под присмотром двух дюжих спецназовцев, а в коридоре на кремовой ковровой дорожке запечатлелись обильные брызги крови, будто тут с силой двинули кого-то в переносицу…

В приемной перед кабинетом Крейлиса не оказалось никого, и Слегин сначала решил, что секретаря уже вывели отсюда, как вдруг в углу за столом раздался слабый шорох и раскрутчик увидел на полу ноги лежавшего человека, голова которого была завернута в оконную штору, полусдернутую с окна.

Это был тот самый молодой человек, которого Слегин видел в ходе своего первого визита в фирму. Правая рука у него была сломана, на лицо вообще было страшно взглянуть — это был один сплошной синяк. Он все еще пребывал в беспамятстве, и это был явный признак того, что он чем-то рассердил Кондора, потому что обычно Кондор не допускает членовредительства в отношении своих противников…

Тут дверь кабинета Крейлиса отворилась, и из нее в приемную вывалился Кондор. Лицо его, как обычно, ничего особенного не выражало, только время от времени подергивалась левая щека, и Слегин понял, что случилось нечто непредвиденное.

— Неужели Крейлис ушел от вас, шеф? — спросил он, переставая изучать состояние молодого человека.

— Ушел, — развел руками Кондор. — Причем туда, где его уже никому не поймать…

Откуда ни возьмись, примчался запыхавшийся Захаров с целой свитой своих подчиненных, и вся эта толпа ввалилась в кабинет. Слегин последовал их примеру.

Крейлис сидел в своем кресле, ткнувшись.лицом в стол, и ярко-алая кровь заливала бумаги, разложенные перед генеральным директором. Правая рука Крейлиса свисала с подлокотника кресла, и под ней на полу валялся пистолет с длинным стволом и набалдашником глушителя.

Захаров вопросительно повернулся к Кондору.

— Он что — прямо при вас застрелился, Кондрат Дорофеевич? — спросил он.

— Да нет, — сказал Кондор. — В тот момент, когда я открывал дверь…

— Хорошо еще, что этот мерзавец не захотел прихватить вас на тот свет, — озабоченно сказал Захаров.

— Ну, это у него вряд ли получилось бы, — спокойно возразил Кондор. — Я же не к любовнице шел, так что ко всяким пакостям был готов. Только, конечно, — не к такой…

Откуда-то возникли люди в штатском, которые принялись фотографировать труп Крейлиса и снимать отпечатки пальцев с разных предметов.

Слегин повернулся, собираясь выйти, но тут взгляд его упал на фотографию в рамке, стоявшую на столе Крейлиса среди письменных приборов, стопок документов и пачек бумаг, и он невольно вздрогнул.

Потом он поднял голову и встретился взглядом с Кондором.

— Откуда у него эта фотография? — спросил Слегин, не слыша своего голоса.

Кондор только пожал плечами.

Через некоторое время Слегин задал тот же вопрос секретарю Крейлиса, приведенному в чувство спецна-зовцами пинками под ребра.

— Как — откуда? — удивился тот. — Это же дочка босса… покойная. Полгода назад она погибла в автомобильной катастрофе…

— И как ее звали? — только и сумел выдавить из себя потрясенный Слегин.

— Рэмма, — сообщил секретарь. — Рэмма Марковна Крейлис…

Слегин опять отыскал взглядом Кондора.

— Разрешите, шеф? — глухо спросил он.

— Конечно, Булат, — ответил Кондор, — Ты сам должен поставить все точки над «и»…

После Инска Интервиль показался Слегину другой планетой. Здесь было солнечно и уютно, и жизнь, как всегда, бурлила и кипела, и куда-то спешили толпы людей, и все находилось в постоянном движении — люди, машины, аэры, скутеры. Даже дома — и те, казалось, перемещались с места на место…

Прямо из аэропорта он кинулся через весь город к Аните. Он боялся, что уже не застанет ее, но, как ни странно, она оказалась на месте.

Она записывала на студии свой очередной «альбом». Анита стала «трехмерщицей» совсем недавно. У нее вообще не было длительных увлечений, но все они относились к искусству. Следствие беспорядочного гуманитарного образования, как она объяснила Слегину в момент знакомства…

Впоследствии раскрутчик не раз убеждался в правоте ее слов.

То она рисовала пейзажи. То вдруг начинала заниматься музыкой, последовательно осваивая один инструмент за другим. То писала стихи в духе японской средневековой поэзии.

К тому моменту, когда Анита познакомилась со Слегиным, она увлеклась так называемым «трехмерным искусством» — сплавом поэзии, музыки, компьютерной графики и модного ныне лингвистического программирования.

Опусы, которые создавались в ходе подобного творчества, представляли собой, на взгляд Слегина, нечто среднее между видеоклипом, рекламным роликом и утренником в детском саду, смоделированным на компьютере.

Он никогда не задавал ей вопрос насчет прибыльности такого рода занятий. Ему было достаточно видеть, что Анита не бедствует. Теперь-то ему было ясно, кто финансировал все ее артистические изыски…

Работала Анита обычно в компании таких же, как она, молодых людей, помешанных на «арт-авангарде».

Увидев Слегина, девушка приятно удивилась и, не стесняясь своих коллег, налетела на него, как ураган, с объятиями и нежными поцелуйчиками.

Слегин терпеливо дождался, пока она закончит работу и распрощается с «сослуживцами». Мозг его сверлила мысль: как ему теперь с ней разговаривать?

Он оттягивал момент решающих объяснений столько, сколько мог.

Из студии они двинулись в их любимое кафе — то самое, где они сидели перед тем, как Слегин увидел ожившего Снайпера.

Там они уничтожили несколько порций мороженого и фисташковых коктейлей (и то и другое Слегин терпеть не мог, а Анита обожала), поболтали о том о сем — а точнее, ни о чем особенном, и двинулись гулять по городу.

Он так и не признался ей, что прилетел в Интервиль всего на один день, — что-то его удерживало от этого.

Квартирка у Аниты на юге города, в изящной башенке высотой в двадцать пять этажей, обставлена была в шведском стиле: все суперсовременное, деревянное, в кричаще-ярких цветах.

Анита вела себя совершенно естественно.

Слегин не знал, как начать разговор, пока не наступил решающий момент, когда она придвинулась к нему ближе и подставила губы для поцелуя.

Может быть, здесь все-таки какая-то ошибка, машинально подумал он. Не может быть, чтобы эта живая, теплая, кружащая голову ароматом изысканных духов женщина еще полгода назад лежала окоченевшим трупом на холодном алюминиевом столе морга и абсолютно ничего не чувствовала…